Русь. Строительство империи 5
Шрифт:
Хорошо. Мои ключевые люди целы. Потери, конечно, были немалые, судя по тому, как закончился штурм. Но костяк команды уцелел. И Ростов взят, и Сфендослав мертв.
Я — Великий князь, теперь это подтвержденный факт.
— Что в городе? — спросил я, пытаясь сесть ровнее.
Тело отозвалось протестующим стоном.
— Спокойно, княже. Насколько может быть спокойно после такого боя, — ответила Искра. — Люди Ратибора разбирают завалы у сгоревшего терема, где был поединок. Укрепляют стены, где проломы. Расставили караулы по всему городу. Патрули ходят. Ростовчане попрятались по домам, но уже начинают выходить.
Вот это правильно. Страх — не лучший фундамент для власти, но на первых порах — самый надежный. Особенно после такой заварухи. Нужно было показать, что хаос закончился, пришел новый порядок.
— Ратибора ко мне позови, — приказал я. — И пусть сразу соберет сведения, что по людям, что по припасам, что по настроениям.
Искра поднялась.
— Сейчас пошлю за ним. А ты лежи. Тебе силы нужны.
Она вышла, тихо притворив за собой дверь. Я остался один на один со своими мыслями и ноющим телом. Вызвал интерфейс Вежи. Цифры баланса перед глазами немного успокаивали: 146 544 очка влияния. Солидный запас, даже после оплаты «Феникса». Ранг «Трибун». Это что-то новое, надо будет потом разобраться, какие бонусы дает. Третий ранг «Берсеркера» — тоже хорошо, в бою пригодится. Достижение «Убийца Носителей». Звучит зловеще, но, видимо, тоже полезная штука в этой большой игре.
Главное, Ростов теперь мой. Город, князь которого был одним из зачинщиков союза против меня. Теперь это мой форпост здесь, на северо-востоке. Но одного Ростова мало. Нужно закрепить успех. Нужно показать всем — и союзникам, и врагам, и просто наблюдающим — что моя власть пришла всерьез и надолго. Слухи о моей победе и, скажем так, быстром восстановлении после смертельных ран наверняка уже поползли по окрестным землям. Кто-то испугается, кто-то не поверит, кто-то начнет искать в этом божественный знак или дьявольское колдовство. В любом случае, это работает на меня. Необычность всегда привлекает внимание и порождает либо трепет, либо желание проверить на прочность. Мне нужно первое.
Дверь отворилась, вошел Ратибор. Выглядел он уставшим. Взглянул на лицо и руки — свежие царапины, одежда в пыли. Боец, одним словом. Не кабинетный стратег.
— Княже! С возвращением, — он подошел, вглядываясь в меня. В его глазах не было удивления — видимо, Искра или кто-то еще уже рассказали ему о моем пробуждении. Была скорее сдержанная радость и деловая озабоченность. — Как ты себя чувствуешь?
— Жить буду, — отмахнулся я. — Лучше докладывай, что у нас тут. Без прикрас.
Ратибор коротко обрисовал ситуацию. Потери после штурма и поединка были ощутимыми, но не критичными. Дружина сохранила боеспособность. Галицкий князь был в строю и рвался помогать. Оружие и доспехи требовали починки. Продовольствия в городе хватало на первое время — склады Сфендослава оказались неплохо заполнены. Главная проблема — настроения горожан и будущее захваченных земель.
— Ростовчане пока тихие, — говорил Ратибор. — Но это затишье. Или смирение. Трудно сказать. Они потеряли своего князя, хотя он их и втянул в эту войну. Они видели нашу силу и любви к нам точно не испытывают. Нужен тот, кто будет держать их в узде, но и не перегнет палку.
—
Ратибор помрачнел.
— Здесь они, княже. Под стражей. Ждут твоей воли. Князь ростовский, муромский и вятичский. Сидят по разным избам, под охраной. Вели себя смирно, когда их брали. Видать, поняли, что проиграли.
Вот он, главный вопрос ближайшего времени. Что делать с этими тремя? Просто казнить? Легко, но глупо. Это настроит против меня их земли, их бояр, их людей. Отпустить? Еще глупее. Они тут же начнут плести новые заговоры. Оставить под стражей? Накладно и бессмысленно. Нужно было неожиданное и эффективное решение. В
— Веди их сюда, Ратибор, — приказал я, устраиваясь поудобнее на лавке. Спина ныла, но сидеть было необходимо. Судить проигравших врагов лежа — не лучший способ показать свою силу. — Посмотрим, что они скажут в свое оправдание. Если вообще скажут.
Ратибор кивнул и вышел. Я остался ждать. В воздухе повисло напряжение. Сейчас решится судьба не только этих троих, но и их княжеств. А значит — и часть будущего моей разрастающейся державы.
Дверь отворилась, пропуская сначала двух дюжих дружинников Ратибора, а следом за ними — троих мужчин.
Князья. Вчерашние хозяева своих земель, союзники моего врага, а теперь — пленники. Их провели в центр комнаты и оставили стоять передо мной. Охрана встала у двери, Ратибор — чуть позади меня.
Я внимательно рассмотрел каждого. Тот, что стоял в центре, был повыше остальных, одет в остатки богатой одежды. Лицо холеное, с тонкими чертами, но сейчас искаженное плохо скрываемым высокомерием. Это, без сомнения, был князь Ростова, хозяин этого самого терема. Справа от него стоял мужчина постарше, кряжистый, с широким, обветренным лицом и цепким взглядом небольших глаз. Одет он был проще, в добротную, но без изысков одежду. Князь Мурома, как подсказал Ратибор. Третий, слева, был моложе ростовского, худощавый, с бегающими глазами и нервными руками, которые он то сжимал, то разжимал. Вятичский князь.
Они молчали, ожидая, что я скажу. Я тоже не спешил, пусть прочувствуют момент. Пусть поймут, что их жизни и будущее их земель сейчас зависят только от меня.
— Ну что, князья? — наконец заговорил я достаточно громко. — Доигрались? Решили против меня пойти, со Сфендославом да с ханом степным дружбу водить? Думали, одолеете? Не вышло. Сфендослав ваш мертв. Куря мертв.
Ростовский князь дернулся, хотел что-то сказать, но муромский бросил на него предостерегающий взгляд, и тот промолчал, гневно засопев. Вятичский вообще смотрел в пол.
— Вы предали Русь, — продолжил я, чуть повысив голос. — Вы привели сюда врагов, снабжали их, пока они грабили и убивали наших людей. Вы поставили свои мелкие обиды и жажду власти выше общего дела. За такое полагается одно — смерть.
Я выдержал паузу, наблюдая за их реакцией. Страх стал заметнее на лицах ростовского и вятичского. Муромский оставался внешне спокойным, лишь желваки заходили на скулах.
— Однако, — я слегка наклонил голову, — я не Сфендослав. И не Куря. Я не упиваюсь кровью ради крови. Я пришел сюда не мстить, а порядок наводить, собирать воедино земли, под одну сильную руку.