Русский агент Аненербе

Шмокин Дмитрий Анатольевич

У ворот виллы — часовой в форме СС, что указывает на особый статус нынешних обитателей особняка.

«Невероятно, но это сосредоточие интеллектуального базиса нацизма, центр зловещей сути СС, в будущем станет местом резиденции канцлера Федеративной Республики Германии», — отметил про себя Лебедев, с любопытством осматривая дом.

Дюжий охранник внимательно посмотрел сначала на Константина Лебедева, потом на водителя и махнул рукой. Ворота медленно открылись, пропуская автомобиль на территорию. Густав остановил Opel у парадного входа, где широкая лестница вела к массивной дубовой двери с бронзовым молотком в виде львиной

головы. По обе стороны от входа — большие каменные вазоны с красными геранями.

«Ну, Господи, спаси и сохрани! Помоги мне… Не введи меня в утрату…», — прошептал про себя Константин и мысленно перекрестился.

Первый этаж открылся перед ним просторным вестибюлем с мраморной лестницей. Великолепное внутреннее убранство сочеталось с роскошью старинной виллы, построенной для богачей, и функциональностью современного административного здания. Помещения были немного перестроены: протянули провода, оборудовав их новейшими средствами связи и системами безопасности.

На первом этаже располагался большой холл с местами для ожидания посетителей. Несколько дверей вели в разные комнаты. На дверях висели таблички: «Канцелярия», «Административное помещение», «Комната для совещаний младшего персонала», «Архив текущей документации». Лебедев осмотрелся, внимательно читая надписи по несколько раз и запоминая их расположение. Он, работая над диссертацией, отлично знал план особняка Вурмбах, но его появление в прошлом Германии, как он убедился, вызвало некий «эффект бабочки» и цепь исторических событий, о которых он совсем не знал. Значит, надо держать ухо востро:

«Надо внимательно замечать все, что не соответствует моим знаниям об Аненербе, и эта разница и есть „эффект бабочки“», — думал он, стоя в холле.

У самого входа, судя по пирамиде из оружия, находилось обширное караульное помещение службы безопасности. Рядом с охраной — арка и лестница, ведущая вниз. Очень удобно: пара вооруженных людей могла блокировать любое передвижение на первом этаже и держать под прицелом входы и выходы. На стене висел указатель, сообщающий, что находится в подвальном помещении: бомбоубежище, котельная, технические помещения и большое хранилище документов и артефактов. Последний указатель вызвал у Лебедева приступ кашля и тошноты.

«Сука, рефлекс из другой моей жизни», — подумал он и, хрипя, как старик, постарался вздохнуть полной грудью.

Из караульного помещения вышел унтершарфюрер в сером кителе с погонами из черной ткани, с закругленными концами и простыми черно-алюминиевыми кантами.

— Хайль Гитлер! Доктор Тулле, с вами все в порядке?

— Хайль Гитлер… — специально еще сильнее просипел Константин. — Все в порядке…

По-видимому, все уже были в курсе его проблем с потерей памяти, поэтому унтершарфюрер спокойно представился:

— Ганс Майер.

— Ганс… Все в порядке, Ганс.

Ганс протянул ему ключ, и Лебедев поднялся на второй этаж. Он совсем не представлял, где находится его кабинет, но предположил, что, скорее всего, это кабинет изучения оккультизма. Да, конечно, Франц Тулле был ученым-антропологом, специалистом по культуре и древней истории, но, судя по бумагам в кабинете его дома и вещам, скорее всего, он чаще изучал оккультизм. Хотя, справедливости ради, стоит отметить, что настоящий Франц Тулле, скорее всего, являлся «скептиком-оккультистом». Как, например,

в католической церкви: прежде чем утвердить чудо, отдел «Конгрегация по делам святых» рассматривает все «за» и «против», и если есть хоть какое-то сомнение, то жестко отвергает очередного соискателя на святость.

Он прошел по коридору, на секунду задержавшись у кабинета рейхсфюрера СС Генриха Гиммлера, припомнив, что этим кабинетом Гиммлер пользовался во время своих визитов на Пюклерштрассе, четырнадцать. Напротив, находился другой рабочий кабинет — президента Аненербе Вальтера Вюста, великолепного знатока индогерманской арийской культуры, языков и индогерманского арийского языкознания, а также соответствующей культурологии. В 1936 году он вступил в СС, и уже в следующем году был приглашён занять пост президента Аненербе. А через два года, в 1939 году, пост президента занял рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер, а Вальтер Вюст стал фактически исполнять функции директора и научного куратора общества.

По обеим сторонам длинного коридора располагались кабинеты для работы старших офицеров и руководителей исследовательских групп. За некоторыми дверями, по-видимому, шла какая-то работа: например, слышался голос — кто-то диктовал текст, а речь сопровождалась параллельным стуком печатной машинки. Дальше коридор упирался в большой конференц-зал для важных совещаний, а рядом с ним находился вход в библиотеку оккультной и научной литературы.

Лебедев уже хотел развернуться к лестнице, ведущей на третий этаж, но неожиданно с правой стороны, на выходе, открылась дверь, и вышел человек в эсэсовской форме. Слегка округлое, тщательно выбритое лицо, открытый, даже несколько наивный взгляд. Черные, тщательно набриолиненные и гладко зачесанные на правую сторону волосы. Все черты в нем выдавали натуру педантичную и простую, но после секундного флера первоначального впечатления Лебедев констатировал: перед ним был очень умный, образованный и просто обаятельный человек. На сером кителе, идеально отглаженной формы, черные петлицы с одним дубовым листом, на плечах — черные погоны с переплетенной каймой из матовой алюминиевой нити. Лебедев чуть кашлянул и немного «покопался в памяти», отыскивая знакомый образ. Перед ним стоял штандартенфюрер СС Вальтер Вюст.

Тот посмотрел на Лебедева и слегка вскинул руку.

Константин ответил таким же жестом. Вюст дождался, когда Лебедев первым произнесет нацистское приветствие, и небрежно сказал низким, с легкой бархатной тональностью голосом:

— Хайль Гитлер.

Потом пожал Константину руку.

— Франц, я очень рад, что вы вновь в наших несгибаемых рядах, — сказал он.

Они немного прошли по коридору, и Вальтер Вюст, открыв дверь своего кабинета, пригласил Лебедева зайти к нему:

— Прошу, Франц, заходите… Разделите со мной пару чашек отличного английского чая, — улыбнулся он.

Константин принял приглашение.

Кабинет Вальтера Вюста выглядел под стать хозяину — специалисту, занимающемуся индологией. Много старых книг на санскрите, хинди и пали. Статуэтки слонов и индийских многоруких божеств. На стене — несколько бумажных плакатов со стихами индийских поэтов и философов. И посреди всего этого индуистского антуража — портрет Гитлера над массивным столом в восточном стиле. А на столе, среди аккуратных стопок бумаг и пишущей машинки, — небольшая фотография Ганди в простой деревянной рамке.