Русский агент Аненербе
Шрифт:
— Бегу, бегу, мой сладкий яблочный штрудель! — засуетился Вальтер.
Лебедев поднялся на второй этаж и прошел в «отцовский» кабинет. Если бы он бывал здесь раньше, то, наверное, мог бы сказать — здесь все осталось как прежде: массивный письменный стол красного дерева, книжные шкафы до потолка, старинные часы на каминной полке. На краю стола, на специальной подставке лежали старые очки и раскрытая книга — словно кто-то только, что вышел и вот-вот вернется. В темном углу притаился большой старый сейф. Лебедев подошел к нему. Солидный, с гладкой полированной поверхностью, на латунном шильдике
«И как тебя открыть?», — спросил про себя Лебедев и сам себе ответил, — «Нужно знать правильную комбинацию чисел, дружок».
Часть стены занимали фотографии: солидный мужчина с очень миловидной женщиной, маленький мальчик, тут же этот мальчик на руках молодой Марты Шмидт, еще какие-то фото — Лебедев потратил много времени внимательно рассматривая все их.
Также на стене висела небольшая карта поместья. Честно говоря, землевладение у него небольшое — вместе с домом он, унаследовал несколько гектаров земли, небольшую конюшню на краю, охотничий домик в лесу, и часть леса с примыкающим к нему озером.
«Вполне не плохо!», — усмехнулся он про себя.
Главное, что он почувствовал, находясь в доме — это спокойствие, которое так нужно Маргарите. Он не сомневался, что в его отсутствие старый Вальтер и Марта Шмидт, создадут все условия для ее восстановления.
— Ну а дальше будет видно, — сказал он и вышел из комнаты.
Марта уже во всю хлопотала на кухне успев до этого подготовить две комнаты. Одну для Константина Лебедева и вторую для Маргариты. Вальтер вовсю растопил печь и благодатное тепло по конвекционным каналам в каменных стенах распространилось по всему дому. В гостиной пылал камин рядом стояло пару кресел. В одном сидела Маргарита укутавшись в шерстяной плед, и смотрела на огонь.
— Как же здесь хорошо, — прошептала она завидев его.
Лебедев впервые за все время увидел на ее лице некое подобие улыбки. Он сел рядом.
— Да хорошо, — неопределенно ответил он.
— Когда ты уедешь?
— Завтра вечером.
— Так быстро…Ты можешь остаться хотя бы на еще один день?
— Я не могу. Я должен как можно быстрее отправиться на Восточный фронт. Надеюсь, что пробуду там не долго и все выяснив вернусь к тебе как можно быстрее.
Вошел Вальтер он принес охапку дров.
— Простите молодой хозяин, — сказал он и остановился у входа.
— Не беспокойся Вальтер, делай свое дело, — ответил Лебедев.
— Я быстро молодой хозяин, вы даже не успеете заметить, — забалагурил он, аккуратно складывая древесину в специальную решетчатую подставку у камина, — вот, сейчас в доме будет тепло! А что ещё нужно? Сейчас моя дорогая Martchen приготовит нам превосходный ужин. И вы отдохнете молодой хозяин. Завтра утром, хотите пройдете посмотрите, как старый Вальтер ваше добро бережет. Все самый порядок, и преумножение всего по хозяйству есть… А то, что ж тогда заехали на две минуты сунули бумаги в сейф и только я вас и видел… Даже парой слов перекинутся не успел. А вот уж сегодня поговорим от души!
— Бумаги в сейф? — переспросил Лебедев.
— А то, как же? Они самые. Бегом мимо меня, слышу только дверца клацнула…
— А ты
— Боже упаси! — испуганно уставился на него Вальтер, чуть не выронив небольшое поленце, — Да что же это вы удумали про старого доброго Вальтера! Это никак не мое дело. Только ваш батюшка знал… И вот вы. А уже, как он представился, только вы и знаете молодой хозяин.
«Вот как раз я то и не знаю нихера!», — угрюмо подумал Константин, — «ладно разберемся».
— Извини, — засмеялся Лебедев, — я неправильно выразился. Я его забыл после контузии и подумал может быть где-то он здесь есть.
Вальтер отрицательно замотал головой.
На следующий день после полудня, ближе к вечеру, Константин Лебедев под слезные причитания Марты Шмидт уехал в Берлин. Она незаметно сунула Густаву объемистый сверток сопроводив настоятельными инструкциями:
— Одну рыбу и половину гуся заберешь своей семье, а остальное возьмешь в дорогу и будешь кормить своего начальника.
Густав Ланге задумчиво почесал затылок, но спорить с ней не стал. В свою очередь Вальтер притащил две бутылки шнапса, оплетенные тонкими ивовыми прутьями, и тоже вручил водителю.
— Самое лучшее средство от холода. А в России мороз такой, что зубы трещат.
Константин подошел к Маргарите. Как же ему хотелось ее обнять и прижать к себе. Но все что он мог это пожать ей руку и сказать:
— Выздоравливайте и быстрее приходите в себя. Фрау Марта Шмидт и герр Вальтер Шульц позаботятся о вас как о своей дочери. Когда я приеду мы начнем работу на благо нашей Родины и партии.
Лебедев кинул быстрый взгляд на домоправительницу и управляющего поместьем. Те, улыбаясь согласно кивнули. Он смотрел в глаза девушке в которых уже не было того бесконечного страха, в них он видел надежду.
«На благо Нашей Родины! Это не нацистская Германия уж поверьте мне», — подумал он, садясь в машину.
Глава 17
В Берлине он до утра отпустил Ланге домой, а сам занялся последними сборами в командировку на Восточный фронт: собрал кое-какие документы, которые прислали из организации, разные мелочи и дополнил форму экипировкой для зимы. Ее прислали из административного отдела снабжения Вермахта. А ее стоило рассмотреть отдельно, решил он, разворачивая объемный сверток с формой. Там лежало обязательное для офицеров СС длинное зимнее пальто-шинель Mantel. Качественный материал из плотной шерсти должен был хорошо защитить Константина от холода и обеспечить «презентабельный» вид офицера СС.
Он накинул пальто на плечи.
— Отлично… Блять, не думал, что так скажу, — упрекнул Константин себя.
Оно сидело на нем как влитое. Цвет соответствовал, так называемому «стандартному полевому серому» Feldgrau — цвету, характерному для униформы Вермахта. Пальто с конструктивным «запахом», двойной ряд крупных пуговиц для надёжности, отложной воротник, который можно было поднять и закрепить — великолепно защищали от холодного ветра. Удлиненный крой, завершался примерно на уровне колен, что очень важно, позволяя сохранить тепло в нижних частях тела. И конечно качество пошива отвечало социальному и военному положению обладателя.