Русский американец
Шрифт:
Старичок доктор, бледный, встревоженный, бросился между ним и капитаном, уговаривая обоих:
– - Господа, господа... что вы?.. Опомнитесь! Ну что за ссора. Протяните друг другу руки... помиритесь!
– - Я... я не могу более переносить этого человека на моем корабле, не могу, не могу!
– - закричал капитан, показывая на Тольского.
– - А я вас... Как видите, наши чувства обоюдны. Вернитесь, господин капитан, в Петербург, мы тогда расстанемся навеки, -- насмешливо произнес Тольский.
– -
– - Этого вы не сделаете, господин капитан. Вам отвечать придется.
– - И отвечу, зато от вас избавлюсь...
– - Вернитесь и ссадите меня хоть в Швеции.
– - Я ссажу вас, но только не в Швеции. А теперь прошу оставить мою каюту!
– - Охотно, господин капитан, подчиняюсь этому.
– - И Тольский вышел.
Иван Иванович послал ему вслед отборную брань.
Однако эта сцена не образумила московского вертопраха. Действительно, он и его камердинер Иван Кудряш задались мыслью посеять вражду между капитаном и матросами. Почва для этого была благоприятная: многие матросы были недовольны строгим и требовательным капитаном и рады были чем-нибудь насолить ему.
Особенно доволен был старик матрос, прозванный Волком за свой мрачный и нелюдимый нрав; никто из матросов никогда не видел улыбки на его хмуром лице, не слышал от него веселого разговора или смеха.
Волк был опытным моряком, аккуратным и исполнительным; в своей жизни побывал он во многих экспедициях и отличался необыкновенной смелостью. В обращении со всеми, даже со своим начальством, Волк был груб. Однако на корабле его терпели как незаменимого матроса, и на его грубость капитан и другое корабельное начальство смотрели сквозь пальцы.
Но как-то Иван Иванович, выведенный из терпения наглым ответом Волка, ударил его по лицу. Волк побледнел; его глаза сверкнули страшной злобой, но он все же сдержал себя и молча отошел от капитана, затаив в своем сердце жгучую к нему ненависть.
Враждебное отношение Тольского к капитану Львову было известно всем матросам; недовольные капитаном радовались этой вражде и поощряли Тольского. К недовольным пристал и Волк.
– - Ты, барин, положись на меня, я буду хорошим тебе помощником и слугою, -- хмуро сказал он Тольскому.
– - Ты тоже недоволен капитаном?
– - Разумеется... Кто же будет доволен таким зверем? Я никогда не забуду, как он меня ударил... У меня, барин, и сейчас горит лицо от того удара. Надо же, при всей команде стукнул... Ведь в моряках-то я служу тридцать лет, и вдруг оплеуха! Суди, барин, легко ли мне?
– - Да, да... Капитан к тебе, старина, несправедлив.
– - Я за этот удар отплатил бы ему ножом, да
– - А ты знаешь, Волк, что я затеваю у вас на корабле?
– - Нет. Товарищи болтали, что ты сам хочешь быть капитаном, но я этому не верю.
– - А если это -- правда?
– - тихо выговорил Тольский, оглядываясь, чтобы кто не подслушал.
– - Право же, барин, чудной ты. Ну какой ты капитан? Не знаешь команды.
– - Научиться не трудно. Да, наконец, мы другого поставим капитаном, человека опытного.
– - Вот это -- другое дело. А со Львовым ты что задумал сделать?
– - Ничего особенного. Он будет служить на корабле, только уже не капитаном, а вот хотя бы в твоей должности.
– - Вот это хорошо, больно хорошо. Пусть он послужит простым матросом, пусть и над ним покомандуют. Тогда можно будет и его по лицу ударить, как он меня ударил!
– - злобным голосом произнес Волк, потирая от удовольствия свои мозолистые руки.
– - А когда ты, барин, расправу с капитаном учинишь?
– - спросил он.
– - Когда на нашей стороне побольше будет людей.
– - Их и так немало. Большая часть команды стоит за нас.
– - Хорошо, Волк, если бы все матросы захотели сменить капитана.
– - Подождем, барин, немного -- и нашего полку еще прибудет.
– - Что же, подождать можно. Только надо остерегаться, чтобы капитан как-нибудь не пронюхал про наш заговор.
– - А ты, барин, думаешь, что он ничего не знает про твою затею?
– - Он знает, да только далеко не все.
Тольский с Волком стали усердно подготавливать смуту; они решили во что бы то ни стало отнять у капитана Львова его должность. Недовольных капитаном набралось порядочно.
Однажды утром капитан Львов, выйдя из своей каюты на палубу, обратился к команде с обычным приветствием и не получил никакого ответа.
– - Что это значит? Вы, ребята, не хотите отвечать мне?
– - удивленно спросил он.
Матросы молчали, хмуро посматривая на своего начальника.
– - Вы... вы недовольны мною, так, что ли? Ну, говорите, чем недовольны?
Матросы наперебой стали кричать.
– - Недовольны и есть. Голодаем мы на корабле, водки совсем не дают, а если дают, то водой разбавляют.
– - Есть не дают, а службу спрашивают! За всякую провинность бьют. Разве это жизнь? От такой жизни хоть в море бросайся.
– - Не хотим такой жизни! Не хотим служить! Не вперед, а назад повернем корабль.
Однако эти крики и угрожающие жесты нисколько не испугали мужественного капитана. Он сделал шаг вперед к возмущающимся матросам и грозно крикнул: