Сара Фогбрайт в академии иллюзий
Шрифт:
Я уж боялась, что никогда его не найду.
Он застыл как вкопанный, глядя во все глаза. Я летела, будто за мной гнался дракон, и сумка, висевшая на локте, колотила по боку. Дыхания не хватало. Я споткнулась и упала на колено, но тут же поднялась и заспешила дальше.
Сэмюэль почесал в затылке и заморгал. И когда я, задыхаясь и чуть не плача, добежала до него, он с удивлением спросил:
— Мисс Сара, это вы, что ли? Что случилось?
Глава 13. У комиссара
Я
— Ну, вы бежали с таким лицом, как обычно, накидка сбилась, шнурки развязались, вот я и гляжу, что на мисс Диту не шибко похоже, — объяснял Сэмюэль. — Тут я припомнил, что она всё будто намекала на что-то, едва заходил разговор о практике, вот и предположил…
Он отвёл меня в сторону от дороги, где вручил свой недоеденный пирожок с печёнкой, обтёр ладони снегом и отряхнул мою коленку, а теперь перевязывал шнурки. Я ведь цепляла их за крючки как попало и не догадалась это исправить, пока ехала в аркановозе.
— А где… — спросил он, выпрямившись, и красноречиво поглядел на промасленную бумагу в моих пальцах, и я только теперь поняла, что пирожок он давал подержать на время. И верно, кто же станет предлагать другим надкусанные пирожки! Но я уже его съела.
Сэмюэль тактично сделал вид, что никакого пирожка не существовало, забрал у меня бумагу и сунул в карман. Из другого кармана он достал большие синие варежки и деловито натянул мне на руки.
— Во что вы встряли? — спросил он затем, вскинув широкую бровь.
Я всплеснула руками и, захлёбываясь словами, выложила ему всё, кроме того, о чём клялась молчать. Сэмюэль слушал, заложив руки в карманы и ёжась в своём тёмно-синем клетчатом пальто, уткнув подбородок в серый шарф. На голове его был смешной детский вязаный колпачок, красный, с длинной кистью.
— Так вы с мисс Дитой притворились друг дружкой, чтобы она поехала на практику вместо вас? — уточнил Сэмюэль.
— Ну да!
— Зачем?
— Как ты не понимаешь, — укорила его я. — Чтобы она была вместе с Персивалем.
— Угу, и при этом выглядела, как вы, и ещё с вашим голосом…
— Разумеется, иначе как бы она выдала себя за меня!
— Да я не об том. Я бы вот не смог целовать девушку, которую люблю, ежели б она выглядела как другая моя знакомая. Нет, умом-то бы я понимал, что это она, а всё остальное-то как? Неловко это.
Ох, а ведь мы об этом совсем не подумали! Я ведь и не спрашивала, как далеко у Диты зашли отношения с Персивалем. Если он целует её, а видит перед собой меня… Ох!
— К кому вас слал ейный отец? — деловито спросил Сэмюэль.
— К Торну… Торпу…
Порывшись в сумке, я достала блокнот.
— Вот, вот! Томас Твайн, это комиссар округа, безопасник. Из отдела по борьбе с магическими преступлениями.
— Знаю я, кто такие безопасники, — сказал Сэмюэль, и вдруг, что-то заметив, отнял у меня блокнот и перевернул страницу. — А это
Я поглядела в его честные, карие с зеленью глаза и ответила, чувствуя, что краснею:
— Это отец Диты. То есть, что-то, отдалённо похожее на него. Я не очень хорошо рисую.
— А, вы его рисовали, — произнёс Сэмюэль без выражения. — Отчего же, хороший набросок. Ну так едем в Дамплок, времени-то у нас небось почти и нет.
— Но как же твоя практика, Сэм?
— Ну, местный художник наклюкался там, в погребке, в честь праздника, а всякую мишуру мы ещё вчера развесили, вот и вся практика. Да и вы думаете, меня заботит практика, когда такое творится?
Он попросил меня подождать минуту, забрал свою сумку из подсобного помещения, где жил, и мы поспешили на станцию. Через сорок минут как раз отходил вагончик до Дамплока, но Сэмюэль отчего-то задержался с покупкой билетов. Он сопел и выворачивал карманы, складывая монетки на ладони, и весь покраснел, как собственная шапка, но в карманах больше ничего не находилось, кроме шарика промасленной бумаги. Наконец я поняла, что ему едва-едва хватает на один билет.
— Я тоже не рассчитывала, что придётся платить за поездки, — сказала я, — но Шарлотта дала мне кошелёк. Я думаю, мы можем воспользоваться её деньгами, так будет честно.
Сэмюэль с облегчением согласился.
Остаток времени, пока ждали аркановоз, он учил меня играть в верёвочку. Мы сложили горы и кристалл, а когда делали снежинку, подали вагоны. Сэмюэль накрыл мои ладони своими, снимая верёвочку, и, мне показалось, задержал их на миг дольше, чем требовалось.
В вагоне он попытался ловко запрыгнуть на своё место, но не смог, а тогда выдвинул ящик-ступеньку из-под сиденья и забрался, весь багровый, сопя, и тут же отвернулся к окну.
— Ты бы сумел, — сказала я. — Просто у тебя тяжёлая сумка.
Он что-то буркнул, не оборачиваясь.
Помощник машиниста хорошо знал своё дело. Скоро меня убаюкало покачивание вагона, где, кроме нас, почти никого не было, и почти всю дорогу я проспала у Сэмюэля на плече.
— Просыпайтесь, мисс! — рявкнул помощник машиниста, нависнув надо мной. — Прибыли! Вставайте, а то бедняга не осмеливается вас будить. Дайте ж ему выйти!
Он поправил козырёк синей форменной фуражки и оскалил в улыбке крепкие зубы под серой щёткой усов.
Мы вылетели из вагончика, оба смущённые, и я возмутилась, отчего это Сэм не разбудил меня, а он утверждал, что пытался, но не смог. Я ему не поверила. Не так уж я и крепко сплю!
К набережной, где располагалось Центральное управление полиции, мы пошли пешком. От станции было недалеко, и вышло бы быстрее, чем ждать попутный транспорт. Город сегодня шумел и сверкал, празднуя, и толпы шатались туда-сюда, и отовсюду на нас глядели драконы: шарфы в виде драконов, сладкая вата, сливочно-пенный дракон в кружке кофе на столике у кофейни.