Сара Фогбрайт в академии иллюзий
Шрифт:
— Что здесь происходит? — спросила я. — Объясните мне!
Лаура сперва заперла дверь, ведущую наружу, и подёргала, чтобы убедиться, что та не откроется, а затем обернулась ко мне и сказала:
— Наивное дитя! Зачем, по-твоему, мы помогли вам обменяться местами?
Я помотала головой. Я всё ещё ничего не понимала.
— Мы с самого начала хотели заполучить именно тебя, — усмехнулась Лаура. — Одну из семьи Фогбрайт. Представь, какой выйдет скандал, если люди узнают, что ты замешана в мошенничестве!
— Я? Но и вы тоже!
— Мы, разве? Если дело начнут расследовать,
И она, улыбаясь всё той же доброй улыбкой, что и всегда (это показалось мне едва ли не самым ужасным), описала, что будет погублена и моя репутация, и честь моей семьи. Если я попробую рассказать инспектору полиции о случившемся, это ударит и по мне. После такого меня никогда, никогда не допустят к работе, где используется магия, и даже не позволят доучиться. Произошедшее не выйдет сохранить в тайне, так что тень падёт и на моего отца, и на сестру. Семейное дело будет разрушено.
Я стояла, дрожа. Во что же я ввязалась! Отец никогда, никогда меня не простит, и я не доучусь, не смогу работать, а это значит — никакой жизни. Я погибла. Я погибла!
В ушах так шумело, что я не слышала, о чём ещё говорила мне Лаура. В конце концов она взяла меня за плечи и обеспокоенно заглянула в лицо.
— Ну что ты, милая! — сказала она, как говорят детям. — Будешь делать как велено, и в конце получишь зачёт и хороший отзыв. А потом, может быть, иногда твой отец станет помогать миссис Тинкер с порталами, и никто ни о чём не узнает. Всё хорошо! Ты не первая. Многие, кто проходил практику у миссис Тинкер, теперь живут спокойно и счастливо. Вполне респектабельные дамы! Садись и работай дальше. Я принесла тебе чай, только он уже остыл.
Что я могла сделать? Я уселась за стол, хлебнула холодный чай и придвинула к себе коробку с медными кольцами. Я замёрзла, была напугана и голодна. Я шептала: «Ripeti avedo, auro, safiro» — я говорила всё, что велели, стараясь, чтобы голос не дрожал, а по щекам моим всё текли слёзы.
Удивительно пустоголовая дура. Даже не задумалась, для чего Лаура и Шарлотта шли на такой риск, помогая нам. Решила, что по доброте и забавы ради. Хороша забава! А ведь если всё откроется, я подведу и Диту. И её впутаю во всё это… Что же делать, что мне делать?
Как объяснить папе, что он иногда должен помогать миссис Тинкер с порталами, потому что его дочь — удивительно пустоголовая дура?.. Что он сделает со мной?..
В конце концов я разрыдалась, и они успокаивали меня, будто ничего плохого не случилось, и говорили, что я отлично потрудилась сегодня, и что им со мной повезло, и что завтра мы ещё поработаем здесь, а после поедем дальше, разве не чудесно? Всё будет хорошо!
Шэди, крепко взяв под руку, отвёл меня в гостиницу, где заставил съесть запеканку и суп с фрикадельками, хотя теперь в меня ничего не лезло. Миссис Тинкер с улыбкой сидела напротив и приговаривала, чтобы я ела, потому что завтра ещё много работы, завтра самая жара, а магия отнимает силы, потому мне нужно ужинать и спать, а беспокоиться вовсе не о чем — вовсе, вовсе не о чем! Всё будет хорошо.
Я доела, а может,
— Я приду за тобой рано утром, детка! — пропела миссис Тинкер. — Спи!
Я попробовала перестать плакать и умылась, а потом осмотрелась. На кровати лежала моя сумка. Наверное, Шэди её принёс. Я посмотрела в окно: высоко, третий этаж! Витрины и окна теперь уже почти все погасли.
Я легла на подоконник грудью, чтобы увидеть башенные часы. Почти полночь.
Тут перед моим лицом возникла трость, и золотой набалдашник стукнул по раме.
Отпрянув, я застыла. Тот человек? Но как он забрался так высоко? И зачем? Чего он хочет от меня? Уж точно не продать часы. Это было бы совсем уж странно. Продавцы бывают навязчивыми, но чтобы так…
Набалдашник стукнул по раме опять.
Я подумала и откинула крючок. Точнее, не то чтобы подумала — пустоголовые дуры не думают, но я всё равно не знала, что делать, и разве могло стать хуже?
Тёмная фигура возникла на подоконнике. Человек спрыгнул на пол, закрыл за собой окно и задёрнул шторы, а тогда взял меня за плечи и спросил, наклонясь ближе:
— Кто вы такая и где моя дочь? Отвечайте!
Глава 12. Счастливого дня Благодарения!
Гостиничный номер додумались оклеить ужасными тёмными обоями — багровые цветы в окружении мрачных листьев на синем, почти чёрном фоне. Покрывало и шторы тоже были тёмно-синими, с алыми кистями, так что комнатка, и без того крошечная, казалась ещё меньше. Две настенные лампы в виде канделябров давали тусклый жёлтый свет и помаргивали.
Незнакомец держал меня за плечи и ждал ответа, а я задыхалась от тесноты и не могла отступить даже на шаг. Мне казалось, мы с ним заперты в коробке.
— Что здесь происходит? — настойчиво повторил он. — Говорите! Как вас зовут?
— Брен… Б-бернардита, — проблеяла я, уже понимая, что он не поверит. Что он там сказал про дочь? Но ведь он как будто слишком молод, чтобы быть отцом Диты!
— Как вас зовут на самом деле? — выделив последние слова, с нажимом спросил он.
Как назло, я могла думать только о том, что отец Диты работал торговым представителем. А вдруг он всё-таки действительно пришёл сюда, чтобы расхваливать те часы? Какое-то сумасшествие, но почему нет. Всё шло не так, и вокруг творилось безумие!
Я засмеялась и тряхнула головой.
Он внимательно вгляделся в моё лицо и хотел что-то сказать, но в коридоре послышались голоса и шаги. Он застыл. Шаги замерли прямо за дверью, кто-то взялся за ручку, и ключ заскрежетал, не попав в отверстие с первого раза.
Отец Диты в одно мгновение бросился на пол и исчез под кроватью, только громыхнула трость и качнулась кисть покрывала.
Ручку задёргали, ключ, направляемый торопливой рукой, опять не попал в замочную скважину, кто-то приглушённо сказал: «Дайте мне!», кто-то ответил: «Не лезь!», и дверь наконец открылась. Миссис Тинкер, очень сердитая, пошла на меня. За её спиной я увидела всех остальных.