Сброд

Квашин Константин

– Подождите… – послышался неуверенный голос из толпы работников.

– Что? – переспросил Мстивой, пытаясь разглядеть, кто говорил.

– Я не уверен, но… – вновь промямлил голос, владелец которого уже явно сожалел о том, что открыл рот.

Теперь Мстивой заметил говорившего и, бросив первую жертву (которая тут же, упав на колени, принялась благодарить Ису за чудесное избавление), пробрался к желающему оказать содействие. Вытащив его за шиворот из толпы, и поставив перед Духовладом, бывший сотник сказал:

– Говори всё, что знаешь, о чём слышал, о чём догадываешься. Повторяю: говори всё, а мы уже разберёмся.

Работник

с ужасом бегал взглядом по разбойничьим мордам, толпящимся позади Духовлада. Мимика его говорила о том, что он едва сдерживается, чтобы не расплакаться. Сосредоточиться он здесь явно не мог, и всё повторял:

– Я не уверен… Точно не знаю… Может, я что-то путаю…

Мстивой снова взял его за шиворот, и поволок к выходу, бросив Духовладу:

– Допросим его в другом месте. Здесь он себе скорее язык откусит.

Духовлад молча последовал за сотником. Пропустив их сквозь свои ряды, разбои двинулись было следом за ними, подстрекаемые любопытством, но Мстивой остановил их, повернувшись, и решительно отрезав:

– Для того, чтобы этот человек заговорил, его нужно допросить наедине. После, ваш главарь обо всём вам расскажет. Лучше пока снова заприте барак, чтобы работники не разбежались.

Послышались возгласы разочарования. Некоторые разбои, откровенно выражали недовольство тем, что «этот приблудный» позволяет себе командовать, но молчаливое одобрение присутствующего здесь главаря, заставляло их ограничиться невнятными возмущениями.

Мстивой повёл работника к бараку, в котором находился склад с готовым мёдом. Троица людей Ворона, всё ещё охранявших склад, насторожилась при приближении бывшего сотника, который, подойдя, попросил одного из стражей вынести ковш мёда.

– Атаман велел мёда никому не давать – категорически возразил тот, рефлекторно положив ладонь на рукоять меча.

– Это для него – кивнул Мстивой, на перепуганного работника – Поможет развязать ему язык. Нам всем нужно, чтобы он заговорил.

Страж, сомневаясь, вопросительно посмотрел на своих товарищей, но те сделали вид, будто их это не касается, мол: сам заговорил, сам и разбирайся. Тогда растерявшийся часовой, перевёл взгляд на Духовлада, который тут же одобрительно кивнул, благословляя мелкое нарушения распоряжения Ворона. Страж нырнул в глубину склада, и вернулся с объёмным ковшом, полным хмельного напитка. Взяв ковш из его рук, Мстивой сразу протянул его работнику:

– Пей! (Тот взял ковш в руки, всё ещё размышляя, как ему поступить, и сотник повторил с явной угрозой) Пей! Не заставляй заливать в тебя силой!

Тот, зажмурившись, припал к сосуду. Из-за спешки, по обоим уголкам его рта, побежали ручейки.

– Пей аккуратно! Или заставлю с земли слизывать! – пообещал сотник.

Работяга стал пить медленнее, и больше не проливал напиток. Боясь оторваться, он так и допил всё без остановки. Отобрав у него ковш и вернув его часовому, Мстивой повёл рабочего к одному из жилых бараков. Духовлад снова зашагал следом, сетуя на то, что со стороны его поведение (безмолвное преследование Мстивоя и его «языка») выглядит глуповато.

В бараке шарились несколько разбоев, в отсутствии возможности напиться, обыскивавших трупы охранников, до сих пор валявшихся повсюду неупокоенными. Мстивой грубо приказал им убраться, и те, недовольно бурча что-то себе под нос, поплелись на выход. Работник широко раскрытыми глазами смотрел на тела охранников, покрытые ужасными ранами.

Они так и застыли в нелепых позах, а на их лицах, запечатлились ужасные предсмертные гримасы. Несчастный работяга был полностью поглощён зрелищем, забыв о том, для чего его сюда привели, но Мстивой быстро ему об этом напомнил, с помощью звонкой пощёчины, от которой тот вздрогнул так, как будто проснулся от кошмарного сна, и клипая глазами уставился на сотника.

– Ну, давай, рассказывай, в чём ты там так неуверен – сказал ему Мстивой, сверля суровым взглядом.

Отсутствие большого количества (живых) людей, и принятый на душу мёд, несколько успокоили «языка», и он стал излагать, благоразумно решив больше не раздражать собеседников пустой информацией о своих многочисленных сомнениях:

– Недели две назад, мимо нашей медоварни проходило войско. Большое войско, много дружинников. Они два дня простояли здесь, рядом, на отдыхе. С дюжину наших, отправили помогать им обустраивать лагерь. В общем, как помогать… Мы то, получается, всё и сделали, а они только ругались да подгоняли (по выражению лица Мстивоя, он понял, что жалоба его не вызвала ни капли сочувствия, и вспомнив о только что полученной пощёчине, от которой до сих пор горела щека, быстренько вернулся к сути). Так я, значит, тоже работал в их лагере. В общем, удалось мне подслушать разговор двух дружинников, думаю не простых, сотников наверное. Как я понял из разговора, это была дружина из Сталевлада, шла она к Кременцу, чтобы соединиться с остальными войсками Чёрного Края…

– Это что?! На нас со всего края дружину стянули?! – воскликнул Духовлад, почувствовав, как мороз прокатился по коже.

– Да ты что?! Нет!.. Наверное… – ответил сотник, которого тоже слегка покоробило от подобной мысли.

– Я, конечно, не уверен, – продолжил работник – Но они говорили, что вся дружина Батурия, пойдёт на Радовеж. Вроде как Смотрящий тамошний, бунт против князя нашего поднял, от того Батурий и собрал всю дружину, чтоб идти порядок, значит, наводить. Ну а как можно-то, поперёк власти княжеской идти? За такое даже всемилостивый Иса не простит…

– А чья это медоварня? – насторожившись, спросил сотник.

– Так известно! Светлейшего Княжьего Советника Феофана! – ответил работяга, искренне удивляясь, что кто-то может этого не знать.

– Это та, до которой от Кременца рукой подать? – уточнил Мстивой.

– Так известно! – мужик вновь удивился невежеству разбоев – Один день пути будет, ну может чуть больше. Я несколько раз бывал в крепости Светлейшего Князя – мёд в его погреба доставлял. И свежий, и хмельной. Величава, крепость-то, мощна!

Мстивой задумался. Через несколько минут, проведённых в тишине, он сказал Духовладу, как будто распоряжаясь:

– Возьми этого работягу, веди его на улицу. Там, уверен, ещё толпятся твои любопытствующие подчиненные. Скажешь им, чтоб выгоняли и остальных работников. Пусть те выносят трупы из бараков. Все трупы. Пусть выносят, и складывают в одном месте во дворе. Потом возвращайся, обсудить кое-что надо.

Духовлад взял мужика под руку, и молча пошёл с ним во двор. Происходящее начинало ужасно его раздражать: сотник, из-за которого, фактически, парню и пришлось принять главенство, вёл себя так, как будто он здесь главный. С одной стороны, молодой боец никогда не стремился к власти, но с другой, раз уж он мимо воли получил высокое положение, ему хотелось, чтоб с этим считались.