Серебром и солнцем
Шрифт:
«Чувствуешь, как Бездна поглощает всё?» - шептала ночь голосом безумной Диос. Бесконечная ночь!
Она началась здесь, в столице, а закончится где-нибудь… на краю света, куда её приведёт однажды погоня за даром. Отныне для неё есть только ночь: рассвета не будет, пока не закончится эта старая история. «Бездна поглощает всё и всех», - говорила Диос «Посмевший с Ней бороться неизбежно проиграет», – предостерегал Дэви. Теперь судьба отнимает у неё мечту, смеясь, и голос Бездны слышен в этом смехе. Но есть иные цели. Алан - почти забытое имя. Винсент… - Она тщетно пыталась отобрать их у пустоты всё это время, спасти для жизни, великую силу и ценность которой осознала, лишь став вампиром,
Мира достала из потайного кармана фляжку и села прямо в снег у чёрной воды: ноги не держали её. Глоток. Ещё глоток. Отвратительная мерзость растекалась по телу, заполняла пустые сосуды, но насыщения не наступало.
– Так значит, я хозяйка, - сказала Мира зеркалу воды.
– Да, я для этого достаточно сильна. Я давно с Тобой на «ты», Бездна, Пустота, Великая Тьма… Я не уничтожу Тебя, Ты обратишь против меня мою же вечность, подаренную Тобой; Ты обратишь против меня мою же силу, подаренную Тобой. Но я знаю, кто может. Однажды дар придёт в орден, и порождения Твои рассыплются прахом. Избранный навсегда закроет для Тебя дверь в этот мир.
Быстрым шагом, решительная, она покинула парк и едва вышла на Восточный проспект, вдали показался шпиль Академии.
«Да, теперь туда».
Вот и мост Макты остался позади. Мира воспользовалась боковым входом в парк и сразу же свернула на одну из бесчисленных, известных немногим тропок, ведущих к главному зданию. Серебристо блестел крест над часовней – тонкий, кажущийся невесомым: две заплетшиеся нити паутины. Знакомая часть парка. Её владения во время тренировок. Спали деревья. Неслышно, как медлительная Серма, текла их жизнь.
Нет, не одна ненависть осталась... Чем ближе Мира подходила к Академии, тем лучше она понимала это. Было ещё что-то, толкавшее сюда, в здание, ставшее для неё домом в последние странные пятнадцать лет. Неуверенная, что вернётся назад из Карды, она пришла попрощаться со своим Охотником, излечившим её от страха перед Бездной.
«Ты не брошена, ты не одна. Если хочешь, я никуда не уйду», - теперь Мира была уверена, что ей это не приснилось.
Конец её пути был близок. Все нити связаны в один узел. Все линии сходились в одной точке, все, - и эта была среди них. Судьба выбрала их в ночь последней потери дара, но семь лет назад, вместе пойдя против решения ордена, они сами не оставили себе иных путей.
Справа от Миры по боковой аллее Тони Гланс вёл куда-то целых два отряда. Даниелю Гесси, шедшему из Академии, пришлось отступить в снег с дороги, пропуская их. А дверь часовни отворилась, и, одна за другой, оттуда выскользнули узкие фигуры. Девушка впереди. Она резво выскочила на тропку. Мужчина слабо удержал её, касаясь руки:
– Богиня! Одно слово…
Диана рассмеялась и бросилась прочь, подобрав юбку, Алекс за ней… Мира улыбнулась и потянула на себя тяжёлую дверь старого входа.
Глава 27
РАЗБИТОЕ ЗЕРКАЛО
Привести орден к порогу больших перемен Карлу удалось всего за два года в должности главы. Была собрана команда единомышленников - не только в ордене, но и за его пределами. Удалось склонить на свою сторону некоторых Арденсов, в том числе и дядю Даниеля Гесси - Доминика, был заброшен крючок и к Королю. Карл не сомневался, когда дар обретет полную силу, для того, чтобы за ним последовала вся земля
Да, наступало время перемен! И Карла, порой, пугала быстрота его наступления, хотя он сам был его инициатором. Будущее, которое он считал отдаленным, вдруг приблизилось, обдало горячим, с запахом крови, дыханием, заглянуло в глаза: ''Готов ли ты, охотник?
Особенно остро и больно он почувствовал пронзительный взгляд будущего в ночь, когда, разложив перед собой все отчеты Гесси о поисках в Прэсто, понял, кто - единственный возможный и несомненный избранный. Но он еще не преодолел до конца эту боль, не научился отстраняться от нее, а рука уже тянулась к чистому конверту: срочно дать Мире новые указания...
Ибо имя избранной было известно Дэви, он оградил владелицу дара в Прэсто всей доступной защитой, и его куклы-охранители избранной, разворачивали или путали группы поисков, так что те никак не могли подобраться достаточно для внимательного взгляда близко. Ясно, почему Дэви отгонял от избранной охотников, но зачем запутывать собственных слуг? Это так и осталось загадкой, поскольку от ее разгадывания его очень скоро отвлекли новые данные по Прэсто.
Лучшей подругой и вернйшей соратницей избранной оказалась... Лира Диос! И Карл, уже готовящийся развернуть кампанию по поимке дара в Прэсто, приостановился. Что, если Диос не телохранитель, а убийца, и ей Дэви назначил убить избранную, если в игру вступит глава ордена? Карл решил отвлечь владыку вампиров. Он распустил по Доне слух, что готовит ритуал снятия метки для Арденсов. Это ритуал был одним из его основных козырей, он должен побудить Дэви к активным военным приготовлениям, а то и действиям... Но Карл отдал его, чтобы получить главный козырь - избранную.
...Которая, вместе с лучшей подругой, видимо, почувствовав отступление окружавшей ее тени, немедленно отправилась в Карду на Девятнадцатый Бал вампиров. Карл подумывал устранить Лиру Диос, но не стал: все-таки, возможно, бывшая охотница - союзник, а не противник ему в войне за дар. И убийство лучшей подруги может навсегда отвратить избранную от охотников.
А Дэви, действительно, поспешил в столицу, разобраться с главой ордена. К десятым числам декабря Дону наводнили слуги владыки, и, вскрывая одно за другим хранилище кукол, Карл все больше убеждался: Дэви готовится к большой битве здесь.
Вечер двенадцатого декабря был ужасным, и ночь, пришедшая ему на смену, не желала уступать ни в чем. В своём доме был убит глава Западной Пенны. И глава Центра пропустил вечернюю стражу, его квартира оказалась пуста, а, между тем, этот пунктуальный охотник всегда оповещал о своём отъезде за одну-две недели. Карл отправил оставшимся оповещение об опасности, но перебрались в безопасное место из своих квартир пока только двое – Бовенс, глава Северной Пенны, и Эбри, глава Ориенса. Где глава Сатура, никто также не мог сказать. И Крас вел себя странно, юлил с ответами, касательно того, что будет теперь с покровом, а сам пронзительно и хитро смотрел главе ордена в глаза, будто уже разгадал все его планы и придумал, как им воспрепятствовать.