Серебром и солнцем
Шрифт:
– Мы выявили и уничтожили двоих низших, - доложила Ангелика, возглавлявшая здешний отряд охотников.
– Допросили, но инициатора чар они не выдали, предпочли умереть. Удивительно для низших, цеплящихся за жизнь!
– Полагаешь, это все низшие?
– Нет... не могу сказать точно.
– В четыре придет отряд вам на замену. А вы - ко мне в Академию, с докладом.
– Чему посвящено собрание сегодня в пять? – Ангелика хмурилась и не уходила.
– Поговаривают... разное! Будет сам Крас?
– Собрание по инициативе Краса, - Карл усмехнулся.
– При этом событии лучше присутствовать.
– Я-ясно, - несостоявшаяся невеста Даниеля смешалась, опустила глаза. Карл почувствовал раздражение. Слишком
– Ясно? - он шагнул к ней, нарушая приятную дистанциию и заставляя испуганно взглянуть на него.
– Разве? Мне показалось сейчас, что ты не можешь сделать выбор: надежда или безнадежность?
Ангелика сглотнула, но не отступила, страх пропал из ее глаз, появилось легкое любопытство и странная для точеного холодного лица аристократки дерзкая веселость:
– Надежда - это ты об исцеляющем даре? Даниель говорил, выбор будет между честью и бесчестием нарушения клятвы охотника... И, знаешь, я выберу бесчестие, Карл! Я видела, какова честь Даниеля, когда он бросил нас куклам Гелера, даже не сказав, почему, для чего... и какова твоя, когда ты рискнул всем ради ненавидимой покровителями ордена вампирши!
– Ясно, -немного оторопело сказал Карл, не зная, радоваться или печалиться новой соратнице, ведомой обидой на любимого.
– Что ж... жду твою группу в половине пятого у себя в кабинете.
– Я знаю, будет война... и только надеюсь, что ты бережешь людей лучше, чем Гесси!
– прошептала Ангелика ему вслед.
Быстрые кони летели по пустым улицам, опережая даже carere morte, путающихся в тяжёлых тучах наверху, и легкий пустой экипаж, который они везли, покачивался и накренялся на поворотах, грозя упасть. Так и эта странная ночь: неслась во весь опор, не давая ни мгновения передышки, к неизвестному, зияющему бездной в конце дороги, финалу - прорыву в совсем иной, чем все прежние, новый день. День, где будет править исцеляющий дар.
Безумием казалсь оставить Академию в столь сложное время и рвануться на битву с мелким приспешником владыки. Но за годы общения с Латэ Карл научился даже в безумные поступки вкладывать тонкий расчет. Хорошая драка нужна была не только для того, чтобы ненадолго забыть легкомыслие и вероломство одной вампирши. Карлу нужен был вампир из свиты Дэви, чтобы попробовать допросить его, и нужна была встреча с Даниелем Гесси - по его ответам и манере держаться можно было многое узнать о планах Краса.
И, кроме, было еще нечто, непроговариваемое никогда словами, но очень важное. Гесси, как идеал охотника, должен был стать для Карла судией в этот решающий час. Его прозрачный взгляд высветит всю ложь в их странной истории с Мирой...
Их история... Так странно сейчас было вспоминать это! А ведь были времена, когда Карл искренне верил, что все может сбыться, и однажды исцеленная вампирша проснется в одной постели с ним на другой день после их свадьбы. Но постепенно он пришел к пониманию, что это невозможно: на то, чтобы сделать землю страха вновь мирной и спокойной после бури, которую поднимет пришествие исцеляющего дара, уйдут годы и годы, вся его жизнь и все силы, и еще жизни и силы пары поколений. Его удел до смерти - война, пасторальные картинки счастливой семейной жизни - лишь иллюзия, детски-наивная и красиво-безумная. Не будет ничего, кроме горячего запаха крови, переплетающегося с ледяной струей серебра. И еще трижды не будет, пока существует необычный вампир по имени Винсент, и лучше, чтобы это ''пока'' осталось вечным, ведь Мира на сможет жить без него...
И Карл продолжал готовить изменения по всей земле страха, несмотря на определенность и ужас своей грядущей судьбы в меняющемся по его воле мире. Зачем? - Он старался не задаваться этим вопросом лишний раз. Но перед Гесси на него, вполне возможно, ему наконец придется
Вот и показалось серое и ночью и днем здание суда. Граница покрова Академии осталась далеко позади, но он продолжал чувствовать его. Большую область, светлую и чистую, без вездесущих теней Бездны, ограждала невидимая занавесь из шёлковой ткани. Тонкая, но прочная – совсем как знамя Арденса. Она трепетала, но не от порывов ветра: даже малейшая разобщённость охотников, любое недоверие, сомнение их главы способны были всколыхнуть её, а сейчас и разобщенность, и недоверие, сомнения достигли таких пределов, что защита то и дело грозила сорваться с места.
– Карл отметил это и в очередной раз поразился, как изменило его ощущения посвящение в главы ордена. Будто его дорога отныне заключена в узкий коридор с массивным полом и темным низким потолком. Ответственность. Такая, какую он себе не мог и вообразить. Ему, готовящемуся изменить мир, вдруг на плечи взвалили весь груз прошедших столетий, и скинуть его отныне означало смерть - если не тела, то души. Да, Крас поймал его этой клятвой! И, выискивая глазами первые нити паутины кукловода, Карл в очередной раз гадал, как роспуск ордена отразится на нем самом...
Но скоро он заметил серого, худого человека, прячущегося в тени дома, и успокоенно вздохнул. Вот и первая нить! Скоро можно будет забыться в битве...
Паутиной называли в ордене сеть из кукол, которую молодой неопытный хозяин расставляет над интересующим его районом. Обычно нити сети - это люди-марионетки, только Нефандус использовал животных и птиц для слежки.
Кукла, заметив несущийся экипаж, засуетилась, отступила во тьму, двигаясь неуверенно, неловко, как слепая. Куклы Нефандуса, конечно, были другими. Нефандус великолепно знал свои владения и лучше любого другого старейшего управлял рабами в них. Он легко множил себя на десятки и даже сотни отражений единовременно, этот же хозяин был совсем неопытен. Удесятерение собственной фигуры тяготило его. Чтобы не запутаться безнадёжно в картинках и ощущениях, являющихся от всех отражений, он расставлял кукол в правильном порядке, повёрнутыми направо или налево, по расходящейся спирали от логова. «Паук в паутине» - называли таких хозяев в ордене. Опытный охотник легко победит молодого кукловода: нужно просто подобраться как можно ближе к логову паука, не зацепив ни одной нити его паутины.
Карл хлестнул лошадей сильней, и экипаж загрохотал по древнему булыжнику Слепого переулка. Куклы равнодушно провожали его взглядами, пока не догадываясь, что повозка принадлежит врагам: карета не несла никакого герба. Скоро марионетки стали попадаться чаще: значит, он выбрал верное направление. Вот только Гесси видно не было. Карл встретил Даниеля, у самого логова кукловода - большого дома на правой стороне дороги. Крылатые тени застыли на крыше готическими украшениями.
Карл резко осадил лошадей у самого подъезда и куклы заметались, поняв, кто наведался к хозяину в гости. Он соскочил с козел, кивнул Даниелю. Они одновременно сняли головные уборы, закрыли платками нижнюю часть лица и вытащили мечи - набор одинаково хорошо отработанных действий. Неловкие, медлительные, почти слепые куклы – марионетки с перепутавшимися нитями, отступали. Охотники вошли в дом. Куклы сгрудились на цокольном этаже, отданном под ателье – в самом логове хозяина. Такая неопытность вызывала даже жалость.
– Сам глава ордена? - странно растягивая слова, в необычной для себя манере проговорил Даниель, но поглядел уже знакомо: испытующе.
– Не боишься оставлять Академию? Что, если ты туда... не вернешься?
Карл сдержанно улыбнулся:
– Незаменимых людей нет.
– Достойное главы охотников суждение! И меня... не боишься?
Карл зачем-то глянул на его руку, уверенно держащую меч.
– Не боюсь, Даниель. Скорее мир перевернется, чем Гесси направит оружие на смертного.