Серебряные крылья

Кузнецов В. А.

фашистов. Автомашины застревали в снегу, немцы удирали на повозках, которые непрерывно двигались

от линии фронта к Вязьме. Неожиданно появились Ме-109. Преимущество их было бесспорным —

высота, скорость, неожиданность.

В бою Володя сбил один Ме-109, но сам был подбит и приземлился в поле, на территории, занятой

врагом.

Позже партизаны подробно рассказали о героической смерти летчика. Володя поджег свой самолет

и укрылся в деревне. Но утром нагрянули

фашисты. Шурыгин отстреливался до последнего патрона и

убил несколько фашистов. Когда они подожгли дом — он покончил с собой, но в плен не сдался.

Через несколько дней меня принимали в партию, и я с болью подумал, что Володю сегодня тоже

приняли бы, обязательно приняли.

...Враг все быстрее и быстрее откатывается на юго-запад, к Смоленску. Скоро фронт передвинется

так далеко, что авиация не сможет выполнять задания: не хватит запаса горючего, а новые аэродромы не

успевают готовить.

Командира полка вызвали в Москву, и я отвез его на По-2 в Тушино. На обратном пути возле

Волоколамска попал в настоящую метель и с трудом нашел свой аэродром. Зима нехотя сдавала свои

позиции. А через два дня солнце растопило снег на асфальтовых дорожках. Нужно было лететь за

Черепановым, и я сомневался, смогу ли сесть на лыжах. Так и получилось, прилетел на лыжах, а

вернулись с командиром на полуторке.

По приказу из Москвы полк перелетел, в Кулешовку, что севернее Вязьмы. Летали под Смоленск,

Ярцево, Издешково. Но весна давала себя знать, и вскоре раскисшие грунтовые аэродромы связали

действия авиации. И немцы и мы резко сократили полеты.

— Поедете с Винокуровым на курсы заместителей командиров эскадрилий, — объявил Черепанов.

— Через два месяца быть в полку. Понятно?

— Понятно, товарищ подполковник.

На По-2 мы должны были вылететь в Алферьево, там рассчитаться и далее поездом.

Механик принес наши чемоданы, проверил мотор. Все готово к отлету. Но как взлетать? Кругом

раскисший грунт. Мы убедились — взлететь невозможно. Доехать же другим транспортом тоже нельзя.

Фашисты специальной машиной — путеразрушителем повыворачивали рельсы и шпалы на участке

Вязьма — Гжатск. До Москвы теперь можно добраться только через Алферьево самолетом.

— Идите-ка спать. Завтра приходите пораньше, — приказал комиссар полка.

С рассветом мы снова были на аэродроме. Но раньше нас пришел туда Любимов. Он нашел места,

еще не раскисшие, покрытые тонкой пленкой льда. Солнце еще не добралось до этого участка. Мы

переглянулись — молодец наш комиссар!

Три комиссара полка встали передо мной. Шведов — ласковый, общительный, такой нужный в

тяжелую

минуту. Мурга — прекрасный летчик, сбивший восемнадцать самолетов, но несколько далекий

от нас. И Любимов — суровый, требовательный и в то же время очень чуткий. У него три ордена. Где

воздушный бой — Любимов там. И еще одна замечательная черта — забота о летчиках. Майор встал

раньше нас и нашел площадку для взлета. А когда мы делали круг над аэродромом, он помахал нам рукой

и, наверное, крикнул: «Учитесь, разбойники, да побыстрее в полк».

Вскоре после нашего отлета на учебу Любимова назначили командиром гвардейского полка. На

этом посту он погиб в воздушном бою с фашистами.

Закончить курсы нам не удалось. Однажды прилетел Ли-2, и всех летчиков-учеников перевезли на

свои аэродромы. Причина поспешной переброски на фронт вскоре стала известна: предстояла крупная

воздушная операция по разгрому аэродромов врага. Привлекалась авиация не только нашей воздушной

армии, но и соседних.

Оба наших аэродрома возле Вязьмы — «Двоевка» и «Новое село» — были забиты авиацией до

предела. Поздно вечером летчиков штурмовиков и истребителей собрал в просторном, хорошо

освещенном помещении незнакомый высокий генерал из штаба армии. Он до часу ночи разбирал

варианты налета на аэродром «Шаталово».

Шестого мая сорок третьего года зеленые штурмовики огромной массой двинулись на юго-запад.

Стайки истребителей носились вокруг них. Черепанов идет выше нас, звено Мовчана и мое — в

непосредственном прикрытии. В воздухе очень много самолетов — как бы не столкнуться!

Перелетели линию фронта. Идем бомбить аэродром, с которого стервятники летают на Москву.

Фашисты, по-видимому, легли отдыхать после ночных полетов. Только бы скорее дойти до цели.

Нескончаемо тянутся эти тридцать минут полета до «Шаталова». Но вот впереди показались

светлая бетонированная полоса аэродрома, белые служебные здания, военный городок. Белые здания! Их

даже не успели перекрасить. Гитлеровцы не ожидали налета!

Нас обогнали Пе-2. Ровные девятки пронеслись выше нас, и мы увидели, как посыпались бомбы.

Потом нанесли удар «ильюшины». Два сокрушающих удара. Внизу горят здания, самолеты врага,

полыхают цистерны с горючим. Фашисты не ждали такой дерзости. Аэродром далеко в тылу, а его

осмелилась громить фронтовая авиация...

В воздухе настоящая карусель. Только бы не столкнуться и не потерять штурмовиков. Зенитки

стреляли мало, во всяком случае не так, как мы ожидали, а «мессеров» не было видно и вовсе. Уже на