Сессия в условиях Талига
Шрифт:
Ну да. Лестницы ведь сделаны из камня, а в особняке Робера вряд ли есть ковры, ведь там столько времени никто не жил… Почему-то эта новость не заставила меня подскочить и заорать от ужаса и боли – я и так натерпелся многого. И уже не раз пожалел, что связался в тот роковой вечер с ядом, предназначенным для Рокэ Алвы. Надо было идти другим путем, но что сейчас об этом думать…
– Вы не могли его остановить, схватить за шиворот? – спросил я, с яростью глядя на Карваля. – Это был мой человек! Кто распорядился о его казни?!
– Я, – просто ответил коротышка, не отводя
– Сейчас вы у меня сдохнете! – заорал я, вскакивая. – Он – мой человек, так что мешало отвести его ко мне для начала!
– Дикон! – Робер тоже вскочил.
Прежде чем я схватил коротышку за грудки, Иноходец стиснул мое запястье и толкнул назад, поэтому я приземлился на мягкий диван, стоявший посреди комнаты. Раздались торопливые шаги – Карваль, подталкиваемый Робером, покидал гостиную. Затем раздался горький вздох и слова извинения за генерала, однако я молчал, закрыв лицо руками, пока растерянный Эпинэ не вышел следом за ним.
====== Глава 64. Как обретать надежду ======
Кто ходит в гости по утрам, тот поступает… глупо. Особенно, если приходится тащиться с Альдо и другими талигойскими товарищами в урготское посольство. Низенький и неказистый особняк, скрытый ветвями деревьев от равнодушных глаз, находился за аббатством Святой Октавии. Глядя на серый камень, из которого сделан дом, я все сильнее и горше чувствовал свое несчастье.
– Мевен! – Альдо остановил своего белого коня. – Шевельните это болото.
– Да, Ваше Величество, – отозвался гимнет-капитан, отъезжая.
– Хитры, ничего не скажешь, – Альдо посмотрел на зелено-коричневый флаг, – но мы поверим. Мы приехали, чтобы лично узнать о состоянии здоровья дуайена Посольской палаты. Экстерриор говорил, что господин Габайру их не принял. Но королю урготы откроют.
Ага. Откроют. А потом догонят и снова откроют. Вскроют. Тебя, Величество. Но что-то я слишком замечтался о несбыточном. Не отводя взгляда от распахнувшихся ворот, я смотрел на то, как урготы били в барабаны, приветствуя Альдо Ракана с великой радостью. Эх, знали бы они… Но они были счастливы и пребывали в абсолютном неведении.
– Вперед! – вскричал Величество. – Шагом!
– Вперед! – вторил ему Мевен.
Наша процессия неспешно потопала, желая войти в украшенные золотыми ласточками ворота. Сперва знаменосец, потом Мевен, за ними – музыканты и гимнеты. Нахрена было Альдо брать с собой столько народу, я не понял, но и оспаривать решение Величества не спешил. В конце концов, после истории с Матильдой и Удо он просто боялся за свою шкуру, только и всего.
Двор был вымощен золотистыми восьмиугольными плитами – неплохо для неказистого домишки. От ворот к крыльцу стояли в два ряда мрачные и высокие слуги. Боятся нападения или сами нападать собрались? Я буду не против, если Величество прямо сейчас пристрелят из мушкета. Навстречу нам спустился с крыльца такой же высокий ургот.
– Придется быть вежливыми, – вздохнул тихонько Альдо и я не упустил случая одарить его злорадным взглядом.
– Ваше Величество, – второй советник посольства
Камни злились на Альдо, легко спрыгнувшего с коня. Или на меня – как теперь понять? Можно попробовать заговорить с ними, но с тех пор, как я подсыпал яд в вино и это вино случайно выпил Алва, камни со мной отказывались общаться. Я мог лишь слышать их настроение, но не слова и песни.
– Мы надеемся, маркиз в сознании?
– В полном сознании, – кивнул ургот. – Но ему тяжело говорить.
– Мы желаем видеть маркиза Габайру.
– Он будет счастлив, только лекарь не исключает, что его болезнь заразна.
– Нам не опасны осенние простуды, – Величество спешился и направился к крыльцу.
Я – следом. Открылись медленно тяжелые, обитые медью, двери, и мы потихоньку вошли в дом. Здесь от тепла защипало слегка щеки, запахло лекарственными травами. Ургот почтительно посторонился, пропуская нас в вестибюль. Альдо тихо поблагодарил его. А я тем временем внимательно оглядывался по сторонам. Панели из темного дерева, тяжелые светильники, большие картины. Четверо офицеров замерли у парадной лестницы.
– Монсеньор, прошу вас.
У нас забрали плащи и шляпы. Хм, странно немного, но с другой стороны, не придется жариться в теплой одежде. Мы потопали к лестнице, слуга снова напомнил, что маркиз Габайру не встает с постели. Видно, ему не хочется принимать гостей. Но куда там! Альдо Ракана не проймешь, Альдо Ракан прет как танк! Впрочем, он сразу сменил тему.
– Как здоровье Его Величества Фомы?
– Разыгралась подагра, – печально ответил дипломат. – В конце осени в Урготелле сыро, вот в столице Талигойи более здоровый климат. Прошу вас направо…
– Да, Урготелла стоит не в слишком удачном месте, – Альдо задержался у огромного полотна. – Его Величество Фома может гордиться красотой своих дочерей.
– Этот портрет написан весной прошлого года, – похвастался граф Жанду. – Работа Теотелакта Агарина.
Нет, Величество, на урготской принцессе женишься не ты, а Рокэ. Я-то постараюсь… На полотне были изображены Фома и принцессы. Девушка в розовом держала цветок, девушка в голубом кормила голубей. Неплохо, думаю, кто-нибудь из них моему бывшему эру приглянется. А вот на Айрис я его женить раздумал. Она же задолбает его! Да и потомки-астматики королю совсем ни к чему. Второго Святого Эрнани Талигойе не нужно.
– Чувствуется рука мастера, – Альдо разливался соловьем. – Талигойские художники не уступают урготским. Мы собираемся в скором времени сделать достойный подарок Их Высочествам, а сейчас нам нужно поговорить с маркизом.
Наверное, слуга был отлично вымуштрован, поскольку даже не закатил глаза, а учтиво поклонился и проводил нас, куда Альдо клянчил проводить уже долго. Нет, не в Закат, хотя Величество явно напрашивался.
Жоан Габайру находился в душной комнате, одетый в теплый халат, возлежав в кресле. Его ноги были укутаны меховым одеялом.