Северные архивы. Роман. С фр.

Юрсенар Маргерит

сияние луны, мерцают звезды, они расположены

почти так ж е , как сегодня, но еще не соединены

нами в воображаемые квадраты, многоугольники,

треугольники, еще не получили имен богов и чу­

довищ, к которым не имеют никакого отношения.

* * *

Но у ж е почти повсюду — человек. Племя че­

ловеческое пока немногочисленно, живет скрыва­

ясь, отступая под последним натиском совсем

близких ледников, оно почти не оставило следов

на

земле, где нет еще пещер и скал. Царь-граби­

тель, вырубщик животных и убийца деревьев,

охотник, прилаживающий силки, в которых зады­

хаются птицы, и устраивающий западни, где на

кол напарывается пушное зверье; загонщик, под­

стерегающий животных во время сезонных мигра­

ций, чтобы обеспечить себя на зиму сушеным

мясом; строитель убежищ из веток и бревен, че-

39

ловек-волк, человек-лиса, человек-бобер, соеди­

нивший в себе хитроумие и ловкость животных.

Это о нем в преданиях раввинов говорится, что

при сотворении его земля отказала Богу в горсти

грязи, а арабские сказки уверяют *, что животные

содрогнулись, увидев сего голого червя. Человек,

имеющий силу и власть, которые, как их ни оце­

нивай, представляют собой аномалию в устройст­

ве мира, человек, наделенный опасным даром

заходить в добре и зле много дальше, чем все из­

вестные нам живые существа, обладающий чудо­

вищной и высокой возможностью выбора.

В комиксах и научно-популярной литературе

этот Адам, не снискавший себе славы, предстает

перед нами как волосатая зверюга, потрясающая

палицей: образ, весьма далекий от иудейско-хри-

стианской легенды, согласно которой первобыт­

ный человек мирно бродит в тенистых кущах, еще

дальше он от микеланджеловского Адама *, про­

буждающегося в своем совершенстве при сопри­

косновении с перстом Божьим. Разумеется, он был

зверем, человек, разбивавший камни и умевший

обрабатывать их, потому что та же звериная сущ­

ность сидит и в нас, но эти свирепые Прометеи изо­

брели огонь, стали варить пищу, догадались

окунуть в смолу палку, чтобы рассеять ночной

мрак. Они лучше нас умели отличать питательные

растения от ядовитых, от тех, что не кормят, а вы­

зывают странные сновидения. Они заметили, что

летнее солнце при заходе смещается к северу, что

некоторые звезды вращаются вокруг зенита или

точно перемещаются вдоль Зодиака, тогда как дру-

40

гие, напротив, капризны в своем движении и

пови­

нуются смене лунных месяцев или времен года;

они использовали эти знания в ночных и дневных

путешествиях. Эти звери, без сомнения, придума­

ли пение, сопровождавшее работу, развлечения и

горе вплоть до нашего времени, когда человек поч­

ти разучился петь. Рассматривая их фрески, чувст­

вуешь заключенный в них ритм, и кажется, можно

угадать монотонность их молитв или заклинаний.

Анализ почвы в погребениях указывает на то, что

они хоронили мертвых, положив их на ковер из

цветов, разложенных в сложном порядке, и, быть

может, так же поступали старухи во времена

моего детства, раскладывая цветы на пути религи­

озных процессий. Эти первобытные Пизанелло и

Дега испытали странную, непреодолимую потреб­

ность художника отобразить реальный, копоша­

щийся мир в образных формах, родившихся в их

воображении, зрении, под их рукой.

Наши этнологи работают всего в течение века,

но нам у ж е известно, что существовали первобыт­

ные мистика и мудрость и что шаманы отважива­

лись пускаться в ночной путь по тем же дорогам,

что и гомеровский Одиссей или Данте. С высоко­

мерием мы отказываем людям прошлого в воспри­

ятии, подобном нашему, с пренебрежением видим

в пещерных фресках лишь продукт магии, имею­

щий сугубо утилитарный характер: взаимоотноше­

ния между человеком и животным, с одной

стороны, между человеком и искусством — с дру­

гой, на самом деле гораздо сложнее и глубже. С

той же надменностью мы склонны относиться и к

41

постройке соборов, умаляя их истинную цен­

ность, воспринимая их либо как результат чудо­

вищного торга с Господом Богом, либо как

тяжкую повинность перед алчными попами-тира­

нами. Оставим подобные упрощения для Омэ *.

Ничто не мешает предположить, что колдун в до­

исторические времена перед изображением би­

зона, пронзенного стрелами, испытывал в

определенные моменты то же волнение и то же

рвение, что и христианин перед принесенным в

жертву агнцем.

Их, искусников, умельцев неолита, отделяют

от нас всего каких-нибудь три сотни поколений,

за ними по пятам пойдут технократы эпохи меди

и железа, они были мастерами, ловко производя

жесты, бесчисленное количество раз повторяв­

шиеся человеком вплоть до предшествовавшего