Шаг за шагом вслед за ал-Фарйаком

аль-Шидийяк Ахмед Фарис

В Тунис аш-Шидйак поехал с новой женой, англичанкой. В книге «Открытие неизвестного о науках Европы» он пишет: «Тот, кто женится на англичанке, обретает счастливую жизнь, спокойствие, чистоту в доме, экономию в расходах и отсутствие поводов для ревности»^[37]. По мнению ‘И. ас-Сулха, эта похвала адресована второй жене аш-Шидйака и, возможно, содержит в себе жалобу на первую жену^[38]. Англичанка приняла ислам скорее всего одновременно с аш-Шидйаком, в Тунисе. Она родила ему дочь.

Переход аш-Шидйака в ислам вызывает у исследователей, как пишет ‘И. ас-Сулх, «большой эмоциональный отклик, либо отрицательный, либо положительный. Почему-то они думают, что это был его свободный выбор. Но не исключено, что такое решение он принял, желая войти в среду ученых, в большинстве своем мусульман, занимающихся арабским культурным, духовным и языковым наследием, в атмосфере которого он постоянно жил в силу своих склонностей, способностей и знаний»^[39].

К

этому можно добавить, что аш-Шидйак скорее всего окончательно убедился, что в Европе места, достойного его талантов и заслуг, он уже не получит. Хорошо, что нашелся меценат (сириец), оплативший издание его главной книги «Шаг за шагом», но оставались неизданными другие важные для него работы. Да и вряд ли в то время в Европе нашлось бы достаточно читателей на арабоязычные книги. Аш-Шидйаку не оставалось ничего, как вернуться на Восток и жить в преимущественно мусульманской среде. Все законы этой среды, писаные и неписаные, были ему хорошо известны и привычны, оставалось сделать лишь последний шаг.

Заметим кстати, что прожив в Стамбуле всю последнюю треть своей жизни — более двадцати лет, он сохранял британское подданство.

В Тунисе аш-Шидйак не прижился из-за изменившейся после смерти бея Ахмада и прихода к власти нового бея Мухаммада политической обстановки, утраты Хайр ад-Дином своего прежнего влияния и интриг вокруг проекта создания первой тунисской газеты, для реализации которого аш-Шидйак и был приглашен в Тунис. Тунисские литераторы, боровшиеся за редакторский пост в газете, увидели в аш-Шидйаке нежелательного конкурента. Первый номер еженедельника «Тунисский пионер» («Ар-Ра’ид ат-туниси») вышел лишь в июле 1860 г., когда аш-Шидйак уже находился в Стамбуле. На этом основании ‘И. ас-Сулх опровергает утверждения ряда исследователей об участии аш-Шидйака в его издании и публикации в нем нескольких своих сочинений.

В Стамбуле аш-Шидйак основал полуофициозный еженедельник «Ал-Джава’иб» («Новости»), который на первых порах финансировался султаном Абдул Меджидом, а после его смерти султаном Абдул Азизом. Первый номер вышел в свет 9 сентября 1861 г. Аш-Шидйак трудился без устали — статьи, стихи и макамы, написанные для газеты им лично, составили семь томов, изданных его сыном Салимом уже после смерти отца.

Аш-Шидйак хорошо ориентировался в обстановке и в настроениях высшего чиновничества Османской империи и сумел завести связи с влиятельными политиками, могущими оказать финансовую поддержку и прийти на помощь в трудный момент. К числу его покровителей — без них издавать газету было невозможно — принадлежали внук Мухаммада ‘Али Хедив Исмаил (1860—1868), получивший образование во Франции и мечтавший превратить Египет в «кусок Европы», тунисцы Мустафа Хазнадар и Хайр ад-Дин, турки Фу’ад-паша, ставший министром иностранных дел, и Сами-паша, бывший редактор «Египетских ведомостей», ставший министром образования, сын последнего Субхи-бей, сменивший со временем отца на министерском посту. Благодаря этим связям и приложенным усилиям аш-Шидйаку удалось перевести «Ал-Джава’иб» в свою собственность. Публикация злободневных материалов на темы международной политики, иностранных (перепечатываемых из английских и французских газет) и местных новостей, постепенное расширение площади рекламы и объявлений, сети корреспондентов — газета имела своих корреспондентов более, чем в двадцати странах, — использование новейших технических достижений, в первую очередь телеграфа, позволили с годами превратить «Ал-Джава’иб» в мощный издательский трест. Она стала самой известной и влиятельной арабоязычной газетой того времени. Аш-Шидйак создал также частную «Типографию ал-Джава’иб», в которой печаталась не только газета — теперь уже дважды в неделю, но и книги, и журналы, рассчитанные на разные категории читателей. В 1877—1879 гг., во время второй русско-турецкой войны в газете публиковались карты военных действий и сообщения о сражениях. Редкий номер обходился без статьи на литературную или лингвистическую тему, написанную самим аш-Шидйаком, который признавался, что написание статей увлекает его не меньше, чем сочинение стихов^[40]. Фактически, именно благодаря аш-Шидйаку в арабской журналистике сформировался и утвердился новый жанр — статья, обобщающая разрозненные, краткие сообщения и заметки и содержащая общий взгляд на актуальную проблему.

«Ал-Джава’иб», естественно, обязана была защищать Османское государство. Оно переживало трудные времена, и пресса других, враждебных Турции, государств постоянно вела антиосманскую пропаганду. В обстановке информационной войны аш-Шидйак чувствовал себя в своей стихии. Он яростно воевал с «Парижским Меркурием» и другими появившимися к этому времени во Франции арабоязычными газетами. Широко известен начавшийся еще ранее, но длившийся много лет скандал между ним и уроженцем Халеба, армянином-униатом Ризкаллой Хассуном, владельцем издававшейся в Стамбуле же первой на Арабском Востоке, и весьма успешной, частной газеты «Зеркало событий» («Мир’ат ал-ахвал»). Оба издателя выступали в своих газетах с протурецких позиций (аш-Шидйак очень активно, Хассун более сдержанно). Но в 1859 г. Хассун написал антимусульманский трактат «Хаср ал-лисам ‘ани-л-ислам» («Снятие покрывала с ислама»), тайно распространявшийся

в рукописном виде среди христиан. Существуют предположения, что аш-Шидйак, узнав об авторстве Хассуна, сыграл в его деле неблаговидную роль. Во всяком случае в 1861 г., спасаясь от ареста, Хассун бежал в Россию, где прожил четыре года, выучил русский язык и перевел на арабский сорок одну басню Ивана Андреевича Крылова. В Турцию больше не вернулся, а, переехав в Лондон, развил активную деятельность и издавал несколько газет. Как пишет И. Ю. Крачковский, «Основные лозунги их: борьба за самостоятельность арабов, яркое русофильство и такая же яркая ненависть к аш-Шидйаку, выражающаяся часто в простой неприкрашенной брани, которую нам даже странно видеть в печатной форме»^[41]. (Как и аш-Шидйак, Хассун тоже, по словам И. Ю. Крачковского, «обладал резким и нетерпимым характером».) Крачковский усматривает идеологическую основу их борьбы в том, что «аш-Шидйак себя и свой орган выставлял проводником панисламской идеи: объединения всего мусульманского мира под главенством турецкого султана со слиянием всех национальностей в едином государстве. У Хассуна национальная идея, поскольку это касалось всех арабов, выступала на первый план. Он чувствовал себя не только арабом, но и сознательным христианином; уже эти два обстоятельства заставляли его энергично восстать против идеи аш-Шидйака. Чем дальше, тем меньше он думал о турках; что касается арабов, одно было для него несомненно — их культурное возрождение возможно только с избавлением от турецкой верховной власти»^[42]. Конец этой вражде положила только смерть Хассуна в 1880 г.

Газетная перебранка имела место и между аш-Шидйаком и Ибрахимом ал-Йазиджи — филологом, сыном писателя Насифа ал-Йазиджи — из-за статьи аш-Шидйака, в которой он критиковал языковые ошибки в макамах ал-Йазиджи-отца, скончавшегося всего за три месяца до этого (в 1871 г.) и оплаканного аш-Шидйаком в сочиненной им по этому случаю касыде-элегии. Ополчился аш-Шидйак и на Бутруса ал-Бустани, напечатавшего в своем еженедельнике «Ал-Джинан» («Сады») ответную статью Ибрахима ал-Йазиджи. В сочиненной несколько позднее касыде он обозвал ал-Бустани «лягушкой, квакающей по ночам»^[43].

По мнению Радвы ‘Ашур, «свойственное аш-Шидйаку с юности до седых волос стремление обличать устоявшееся, главенствующее, принимаемое за норму, высмеивать его громко, публично, скандально является свидетельством силы и уникальности его личности. Аш-Шидйак — несомненный продолжатель традиции классической арабской хиджа’ (осмеяния, поношения), последователь таких поэтов, как ал-Хутай’а, Джарир, ал-Фараздак, Ибн ар-Руми^[44]. Об этом свидетельствуют и его поэзия и проза, хотя в прозе он идет дальше, превращая осмеяние в сатиру и сближаясь в этом с ал-Джахизом и Абу Хаййаном ат-Тавхиди^[45], дополняя и обогащая их»^[46].

В своей стамбульской типографии аш-Шидйак напечатал сочинения философа, врача и поэта Ибн Сины (Авиценны) (980—1037). В 1866—1867 гг. издал две своих книги — «Описание Мальты» и «Открытие неизвестного о науках Европы», которые уже давно ожидали публикации, труд по лингвистике «Тайны ночных бдений и размышлений о переменах и изменениях» («Сирр ал-лайали фи-л-калб ва-л-ибдали», 1867—1868), критический комментарий к словарю ал-Фирузабади (1329—1415) «Лазутчик по Словарю» («Ал-Джасус ‘ала-л-Камус», 1881—1882) и уцелевшую часть сгоревшей рукописи книги «Восхищение от изучения языка арабов» («Мунтаха ал-‘аджаб фи ма‘рифа лугат ал-‘араб»)^[47]. Кроме этого аш-Шидйаком были выпущены его стихотворный диван (22 тыс. бейтов), несколько составленных им школьных учебников арабской грамматики и множество переводов на арабский язык. Некоторые его сочинения остаются в рукописях^[48].

Трудился он неутомимо всю свою жизнь, изучая арабское литературное и научное наследие и знакомясь с европейской литературой, средневековой и современной. Он работал дома и в библиотеках и, когда был при деньгах, приобретал все новые книги. В «Шаг за шагом» ал-Фарйакиййа, ревнующая мужа к книгам, даже не желает укладывать в дорожный сундук его любимый «Словарь» ал-Фирузабади (кн. 4, гл. 9), из которого он черпал лексику для своих бесконечных синонимических рядов. Но он не удовлетворялся словарем ал-Фирузабади — обращался помимо него к толковому словарю Ибн Манзура (1233—1311) «Лисан ал-‘араб» («Язык арабов»)^[49], и, кроме того, мистифицируя читателей, употреблял слова неизвестного происхождения, а возможно, и собственного изобретения.

По моим подсчетам, общее число слов и выражений в синонимических рядах (не считая занимающих иногда по нескольку страниц перечислений существующих видов и родов оружия (39 страниц), способов «усмирения бунтовщиков» (46 способов), исторических примеров преступного поведения католических первосвященников (100 строк), видимых небесных тел и созвездий (14 строк), количества языческих святынь и идолов на Аравийском полуострове до ислама (90 строк), а также примет красивых женских лиц (5 страниц) и видов разнообразных товаров, изготовляемых каирскими ремесленниками специально для женщин (25 страниц)) составляет около 2400 лексем^[50].