Шелковы цепи
Шрифт:
Я издаю нервный смешок, качая головой в знак отрицания.
— Нет… ты не знаешь… ты не понимаешь, о чем говоришь, — ищу на его лице зацепки, подсказки, что все это просто гребаная шутка.
Он наклоняется ближе, и меня окутывает аромат кедрового дерева. Странно замечать это, когда вся моя жизнь разваливается на части.
— Я прекрасно знаю, о чем говорю.
Мой желудок скручивается в узлы.
Остановись. Пожалуйста.
— Дэвид Гарднер мертв.
— Что,
Я знала, что Дэвид мошенничал и присвоил все мои деньги… Но смерть?
Я кусаю губы. Сильно. Пытаюсь все осмыслить. Но не могу; кажется, ничто больше не имеет смысла.
— Настоящий Дэвид умер пять лет назад, — продолжает он. — Ты, Лаура Энн Томпсон, стала жертвой брачного афериста.
Виктор открывает папку и протягивает ее мне, словно оглашая приговор.
Рука дрожит, когда пролистываю документы — неопровержимые доказательства в виде фотографий, отчетов и свидетельства о смерти.
Я пристально смотрю на него.
Мой взгляд то и дело возвращается к имени, так четко напечатанному на бумаге: Дэвид Гарднер. Родился в 1966 году, на момент смерти ему было пятьдесят восемь лет. Причина смерти: ДТП в нетрезвом виде.
Хватаю свидетельство о смерти, мои пальцы едва не сминают бумагу.
Все в комнате словно накренилось, пока я перелистывала полицейские отчеты. Каждый из них — суровая проверка реальности, в нем описаны мошенничества и аферы, и все они связаны с человеком, которого я называла своим мужем.
— Этого не может быть… — мой голос — слабый шепот. Я не могу оторвать взгляд от следующих фотографий. Вот он, — Дэвид, или кто он там на самом деле, с крашеными волосами, в низко надвинутой кепке. Он старается, чтобы его не узнали, но это явно он. А вот и Полли, всегда остающаяся тенью на заднем плане.
У меня трясутся руки, когда я перебираю фотографии — записи в отеле, сделки в темных переулках. Это как заглянуть в параллельную вселенную, где мой муж — призрак, фантом, которого я никогда не знала.
— Лаура, — слышу, как Виктор произносит мое имя. — Теперь я единственный выход для тебя.
Виктор невозмутимо достает свой телефон и командует: — Заходи.
Через несколько секунд дверь открывается, и в комнату входят двое мужчин в костюмах.
— Что происходит? — Я дрожу.
Первый мужчина, излучающий строгий профессионализм, протягивает мне руку: — Мисс Томпсон, я Эндрю Тейлор, юрисконсульт корпорации Морозова. Я здесь, чтобы обсудить ваш брачный контракт с мистером Морозовым.
У меня голова идет кругом.
— Брачный контракт? — Сама не понимая почему, моя рука движется навстречу руке Эндрю в рукопожатии.
Эндрю улыбается: — Да, учитывая обстоятельства, это необходимо. Все документы в порядке.
Он
Я смотрю на Виктора, который молчит, не отрывая от меня взгляда.
— Что это за безумная ситуация? — бурчу я.
Смотрю не на Эндрю, а на другого мужчину, стоящего как охранник у двери, — негласный барьер между мной и любой мыслью о побеге. Возвышающаяся фигура с широкой грудью, суровый вид, борода и голубые глаза, которые, кажется, пронзают меня насквозь. На губах играет ухмылка, которая вызывает у меня глубокое раздражение.
Я смотрю на Виктора, потом на Эндрю, неверие затуманивает мой рассудок.
— Но… но я же замужняя женщина. Может, Дэвид меня и обманул, но ведь свидетельство о браке должно что-то значить?
— Уже нет, мисс Томпсон. — Эндрю спокойно садится напротив меня и протягивает пачку бумаг. Мои руки дрожат, когда я беру их, а глаза сканируют заголовок. — Свидетельство о разводе, — гласит надпись, а внизу страницы стоят официальные печати и подписи.
Мое сердце замирает.
— Но как это… вообще возможно?
— Давайте просто скажем, что у нас есть свои способы в отношении определенных… судебных процессов. — Эндрю заставляет себя улыбнуться.
Уставившись на Виктора, резко встаю: — Ты что, с ума сошел?
Пытаюсь успокоиться, когда Виктор подходит ближе, его аура излучает смесь опасности и контроля. Он останавливается рядом со мной.
— Котенок, безумие в том, что ты вышла замуж за человека, не имея ни малейшего представления о том, кто он на самом деле, — говорит он тихо и спокойно.
Я не могу сдержать слез, которые начинают течь. Он прав. Весь мой брак, все было гребаной ложью.
— Но… почему я? — удается спросить сквозь рыдания, вытирая слезы. — Почему…?
— Потому что, — ледяным тоном произносит Виктор, наклоняя мое лицо к своему, — ты всего лишь пешка. А теперь? Ты — собственность Морозовской Братвы.
Я наблюдаю за ней.
С лица исчезает вся теплота, а розовые губы стали бледными и дрожат от страха. Я не могу не почувствовать всплеск удовольствия от этого зрелища, зная, что это как раз то, что мне нравится.
Блядь, я хочу попробовать на вкус эти дрожащие губы, насладиться ее страхом и сделать его своим собственным.
— Брат... вы? — заикаясь, лепечет она, ее губы слегка приоткрылись в шоке.
— Да. Братвы, — подтверждаю я, окончательно отпустив ее лицо.
Она прищуривается.
— Мафиози и гангстеры, как... Крестный отец? Лицо со шрамом? — Пытаясь сдержать слезы, она в конце концов начинает фыркать, ее дыхание сбивается с каждым сдавленным всхлипом.
— Именно так. Но мы настоящие. А не какая-то голливудская фантазия, — наблюдаю, как она переваривает мои слова.