Шелковый дар

Лемад Ника

Карин бросился вперед, догадываясь, куда делась девушка из подземелья.

— Остановись, — проговорила Сулена, в это время переливавшая что-то в бутылочки. Карин замер. — Здесь нет твоих больных. — Подняла на него глаза и поставила миску на стол. — Зачем пришел? Говори.

— Тайя, — выдавил Карин, не спуская глаз с очертаний тела на столе. Звук капель, разбивающихся о каменный пол под ее рукой, заставлял каждый раз вздрагивать. — Дай мне ее увидеть.

— Зачем? — лениво поинтересовалась Сулена. — Лечить ты ее не будешь, что бы ни произошло. Твои дары слишком ценны для какой-то мавки.

— Что

я могу тебе дать в обмен на ее свободу? — все, он это сказал.

— Прекрати сопротивляться и сдайся мне. Полностью, — на красных губах Сулены расцвела самодовольная улыбка, как будто она знала, что этим и закончится их противостояние.

— Если я сдамся, то мне будет все равно, что ты с ней сделаешь, не так ли? — Карин сузил глаза — ведьма, верно, держит его за идиота. — В чем тогда смысл для меня делать это?

— Логично, — Сулена постучала длинным ногтем по столу. — Я отпущу ее, а ты меня полюбишь за это.

— Если бы все так было просто — сварила кашу — а муж полюбил за это, — не было бы несчастливых семей, — Карин вздохнул. — Отпусти ее, чтобы я видел, как она уходит. Волот в это время будет заперт, чтобы не смог ее отследить. После этого я приму любое из твоих зелий, не стану сопротивляться никакому заклятью. Каждый из нас получит желаемое.

— И ты останешься здесь? — уточнила Сулена. — Станешь жить со мной?

— Если я буду уверен, что люблю тебя, если тебя устроит такая любовь — стану. Куда я денусь? — простодушно спросил Карин, а Сулена сдвинула брови. — Еще один вопрос — я продолжу лечить тех, кто заперт?

— Ставишь мне еще условия? — в голосе послышалась угроза и Карин быстро проговорил:

— Нет, конечно, продолжу, — и это его полностью устраивало. — Ну что, мы договорились?

Ведьма глянула на стол с телом, и Карин помертвел.

— Договорились. Иди за мной.

Тайю она заперла внизу. Приоткрыла дверь и позволила Карину заглянуть, но не больше. Он и сам понимал, что прикосновений им нужно избегать: если ей суждено вернуться в свой мир, она должна стать такой же, как и остальные его обитатели. Но на глаза невольно навернулись слезы, когда увидел ее, привязанную к кровати, с закрытыми глазами лежащую без движения. Оббежал взглядом комнату, сразу заметил нетронутую еду, как и говорила старуха.

— Когда? — глухо спросил, не оборачиваясь, не в силах отвести глаз от той, что держала его горячее сердце в своих ледяных ладонях.

— Сегодня? Ты уже готов переселиться в дом?

— Да.

Сулена фыркнула, захлопнула дверь.

— Ты уверен, что она не вернется? За тобой? Второй раз я ее уже не отпущу, лекарь, имей это в виду.

Карин и это понимал.

— Она не вернется. Перед тем, как ты ее отпустишь, дай мне поговорить с ней, — и быстро добавил, догадываясь, что Сулена собирается отказать: — Без контактов, обещаю. Я буду рядом с тобой, она — за воротами.

— Собираешься разбить и так мертвое сердце? — ведьма прошлась руками по напряженной спине лекаря, прижавшегося лбом к закрытой двери, не желающего видеть ее злорадства, торжества, и восхищенно произнесла: — Да ты жесток, целитель!

И звонко рассмеялась. Карин прикусил щеку изнутри, чувствуя, как глухая бездна безысходности засасывает его все глубже и глубже, в голове помутилось и он крепче сжал пальцы на грубых досках, с силой вгоняя

туда ногти, не обращая внимания на боль. Чтобы не обернуться и ненароком не сжать эти пальцы на шее Сулены, после чего их уговор в тот же момент и прекратится. Никогда не думал, что будет так отчаянно желать забвения.

— Приготовь свои отвары, — хрипло выговорил и, пряча лицо, вышел за порог.

Навстречу ему шел рыжий пес, отряхиваясь от воды. Завидев виновника своего купания, пригнул голову, оскалился.

— Пошел прочь, — равнодушно обронил Карин, проходя мимо. Челюсти клацнули рядом с его рукой и мужчина, не раздумывая, огрел оборотня между ушей, заставив того зашататься и припасть на передние лапы. И пошел дальше, даже не оглянувшись, целиком погруженный в собственное несчастье.

Волот потряс головой, разгоняя туман перед глазами, взревел и одним прыжком нагнал лекаря, посмевшего его унизить в очередной раз.

— Стой! — закричала Сулена, выбежав на крыльцо. — Волот, не смей!

Неуловимо Карин ушел с пути пса, уклонился, перекатился и вскочил на ноги уже позади него, двумя руками одновременно ударил по хребту зверя в момент, когда тот только успел остановиться, оглядываясь, куда ускользнула цель. И еще, выше, разбивая позвонки и выбивая из пасти дикий вой.

Оборотень уже кричал, вызывая дрожь у столпившихся охранников, боявшихся подойти ближе к покалеченному, и от этого еще больше рассвирепевшему зверю. Кто был поумнее, тот отошел в сторонку, остальные же подались вперед, за что и поплатились: пес, отчаянным рывком попытавшийся достать Карина, смахнул лапой трех здоровых мужчин в сторону, повалившихся друг на друга и более не шевелившихся. Самой его цели уже в том месте не было, Карин впечатал кулак в треснувшие ребра оборотня и опять исчез, показавшись с другой стороны.

Волот повернулся лишь для того, чтобы свалиться после удара камнем, подобранным лекарем с пола, когда лапы отказались его слушаться и безвольно подогнулись.

— Прекрати! — вопила Сулена уже Карину, бросаясь к побоищу. Ее любимый пес страшно хрипел, пуская кровавую пену из приоткрытой пасти, судорожно дергавшиеся лапы скребли по камням в агонии. Карин ухватил его за заднюю лапу и тяжело поволок к забору, будто не слыша истеричных криков его хозяйки. После чего бросил рычащему волку, мгновенно вцепившемуся врагу в глотку. Подбежавшая Сулена уже ничем не смогла помочь — хруст и следом дернувшееся тело Волота сопроводилось оглушительным ревом всех оборотней, прикованных к тросу.

— Что ты… — она не могла отвести глаз от окровавленной рыжей шерсти, терзаемой острыми зубами.

— Он, — Карин головой указал себе за спину, — в уговор не входил. Он напал, я ответил.

Обтер руки о тунику и зашагал мимо поспешно расступавшихся людей к пристройке. Чтобы забиться в какой-нибудь угол и скулить, так же как Волот перед смертью. Донельзя презирал себя за трусость — не смог сам свернуть шею псу, но и отпустить не сумел, заставил другого убить.

Сулена потрясенно смотрела на то, что еще недавно было красивым сильным мужчиной, а сейчас напоминало пропущенную через жернова мельницы тушу. Толпа медленно пряталась с ее глаз, предчувствуя бурю. Молча, без лишних движений и в считанные минуты двор полностью опустел, не считая троих, скрутившихся на полу в последнем объятии.