Шпага Софийского дома
Шрифт:
– Да уж понимаю, сам служу, - потирая запястья, усмехнулся Олег Иваныч.
– Эх вы, незаконники...
На дворе уже ждал возок, запряженный парой гнедых.
– Нно, залетные!
Понеслись! Со свистом, с перехлестом, с гиканьем.
– Ну, рассказывай, - с удовольствием хлебнув ставленого меда из предусмотрительно захваченной по пути плетеницы, Олег Иваныч откинулся на меха. Он уже примерно знал, что случилось, но все ж таки было интересно послушать.
– Как ты, может, помнишь, по приезде я на Ярославово дворище подался, смеясь, рассказывал отрок.
– Старый-то владыка, Иона, умер. Нужно другого выбирать. Вот я и пришел узнать, на кого жребий написан, во владыки желающих. Троих записали мужи новгородские - духовника покойного владыки Варсонофия, Пимена-ключника и игумена Феофилакта, протодьякона Никольского да Вежищского. Написали жребии на пергаменте, принесли
– Тоже мне, секрет полишинеля! Догадываюсь, - хмуро бросил Олег Иваныч.
Гришаня покачал головой:
– Вряд ли на него думаешь. Пимен, ключник! Со Ставром, змей, стакнулся, хотели жребии подменить, да не вышло. Сейчас в бега подался, Пимен-то... ловят. Как словят, кнутом бит будет - хоть и не по новгородским законам то да тыщу рублей денег заплатит в казну софейскую. За имание твое неправедное - в числе том...
– Круто, - покачал головой Олег Иваныч.
– А Ставр что? Так и отделается легким испугом?
– Да на Ставра-то ничего нет, кормилец, сам знаешь! Кроме наветов. Пимен-то про него не расскажет - невыгодно.
– Ясно. В общем, опять как в прошлый раз - слухи одни, и никто ничего...
Феофилакт... вернее - Феофил, новый новгородский архиепископ, встретил Олега Иваныча ласково. Пожаловал кафтан немецкого сукна да серебряную деньгу, усадил пред собой на лавку, всех из палаты выгнав, рукою, благословя, махнул.
– Ну, рассказывай, Иваныч, про Литву!
Олег Иваныч усмехнулся:
– В общем, страна неплохая, красивая даже...
– Да ты не про страну рассказывай, знаем, какая Литва, - нетерпеливо перебил Феофил.
– Говори про князя!
Про князя?
Олег Иваныч чуть было не спросил - простота - про какого, да вовремя одумался. Ясно, про какого - про Михаила Олельковича, приглашенного. Что только про него рассказывать-то? Про то, что Михаил Олелькович - сын киевского князя Александра, Ольгердович то есть - какой-то родственник королю Казимиру. Это с одной стороны. С другой - мать Михаила, княжна Анастасия, приходилась московскому князю Ивану Васильевичу родной теткой. А сам Михаил, стало быть, кузеном...
Но все эти сведения Феофил и так должен был знать. Тогда что же?
– Как Казимир к Олельковичу, отпустил с охотой?
– Казимир?
– Олег Иваныч пожал плечами.
– Да никак! Так себе отношеньица-то у них... Это я со слов Михайлова человека, некоего фрязина Гвизольфи, знаю. Казимир-то, говорят, Михаила не шибко привечал, все в дружбе подозревал с московитами. И поводы к тому есть.
– Вот так...
– выслушав, насупился владыко.
– Значит - не надежа нам Казимир супротив Москвы. И Михаил Олелькович - не надежа. Осторожным да хитрым Новгороду надобно быть - и Литву привечать, и Москву не сердить слишком.
Олег Иваныч мысленно усмехнулся. Это называется - и на елку влезть, и жопу не оцарапать. Грубо - но в самую точку. В смысле международной политики Новгорода. Политику, которую во многом определял архиепископ, сиречь Феофил-владыко, на новом посту сразу же показавший себя политиком умеренным и осторожным до чрезвычайности. И осторожность та не от трусости шла - умел, когда надо, Феофил быть и жестким - от многого знания. Слишком хорошо была ведома Феофилу расстановка политических сил, слишком хорошо знал он возрастающую силу Москвы и не питал никаких иллюзий относительно настроений новгородской черни. И не только черни. Даже купцы, житьи люди, - и те, не стесняясь, открыто критиковали республику. Да полноте - республику ли? Когда власть полностью принадлежит Господе - Ста Золотым поясам - боярам знатным им, им, и только им, это уже никак не республику напоминает, скорей олигархию.
Вот и приходилось Феофилу крутиться. Пимена убрал по-быстрому - уж больно сильно Литву возлюбил, да Москву открыто поносил - может, с московского ведома поношенье-то? Даже к московскому митрополиту Филиппу подумывал Феофил поехать, испросить официального благословения, да пока не решался. Сильное к Москве клонение - не слишком ли воду льет на московскую мельницу?
Потому шушукались в кулуарах - Феофил-де владыко не поймешь какой, ни вашим, ни нашим, нерешителен да слаб. Ан не так все было, не так... Времечко наступало лихое,
Не знали, не гадали, не думали ни Феофил, ни Олег Иваныч, что надежды те внезапно обрели особый смысл в подозрительном мозгу московского князя. И не последнюю роль в том сыграли его тайные слуги - приказной подьячий Матоня и служилый человек Силантий Ржа. Сам факт переговоров возбудил лютую злобу в жестоком сердце Ивана, сам факт... ему и было достаточно факта... А уж сложилось там что или нет - то бог с ними.
Холодало в Новгороде, холодало. Выпав, уже не таял снег, вот-вот должен был покрыться льдом Волхов. Словно предчувствуя это, река глухо ворчала, злобно разнося в клочья намерзающий за ночь припой. Федоровский ручей за одну, особенно морозную, ночь покрылся первым льдом, зеленоватым и тонким. Темнело рано, уже к вечерне ездили с факелами, так же как, впрочем, и к заутрене. Жизнь замирала темными вечерами - лишь кое-где в окнах теплился дрожащий свет свечей. Улицы - сплошь темные, в черных силуэтах оград казалось, должны были бы привлекать разбойный люд вечерами, однако не привлекали - некого было имать, законопослушные граждане сидели по домам, а кто по корчмам шлялся - так что с пропойцы возьмешь, окромя креста нательного да души христианской.
Сидел на своей усадьбе, что на углу улиц Славной да Ильинской, и Олег Иваныч. Потрескивая, горели в бронзовом подсвечнике свечи, от недавно протопленной Пафнутием печки несло жаром. За стенкой, в людской, изредка похохатывали оглоеды с дедкой Евфимием. В шалаше, знамо дело, уже давненько не жили, весны дожидались.
Олег Иваныч, усевшись на покрытую волчьей шкурой лавку, разбирал поступившие на владычный двор жалобы. Теперь уже - не как частное лицо! Отошло то времечко! Теперь - иное пришло. Не как частник грамотицы рассматривал - как начальник службы безопасности Новгорода Великого! Дослужился-таки до замминистра! И довольно быстро - года не прошло.
Думал иногда Олег Иваныч - а почему именно его в конфиденты свои поверстал Феофилакт, еще игуменом будучи, почему именно ему дела поручал тайные да присмотр особый? Ну, конечно, у Олег Иваныча, понятное дело, в таких делах опыт немалый, профессионализм. Так ведь о том поначалу и не ведал игумен. Зато зело удобен был Олег - человек, с родами боярскими знатными никак не связанный. Сыну-то боярскому - поручи какое дело, да вдруг завалит - поди потом попробуй, выгони с места служилого! Лаю не оберешься. А Олег Иваныч кто? Где у него защита-то? Да и нет ничего, кроме усердия собственного. Так что, не справился б ежели - можно было б и вышвырнуть иди, гуляй, паря - никто б не заступился, ну, кроме, пожалуй, Гришани, да то заступа слабая. Почему Грише те дела не поручали - ясно - молод еще, языком болтлив слишком, да и... стригольник, похоже, отрок-то, были такие подозрения. Раньше еще, до Олега, делами подобными Олекса занимался человек рода не захудалого - но тот при Ионе был, на той же должности, что сейчас стал Олег Иваныч. Да пропал Олекса где-то в Заволочье, сгинул видно, не таким уж профессионалом оказался. Да и откуда быть профессионализму в делишках тайных, коли подобным аж целых три службы занимались - архиепископа, посадника, князя. Нет чтоб воедино слить - однако не делали того новгородцы - пословицу римскую хорошо знали: разделяй и властвуй. Нет уж, он, Олег Иваныч, такого разнобоя терпеть не будет, дайте срок только! И посадничьей службе, и тысяцкого людишкам и княжьим нужно полномочия четко разграничить, чтоб одним и тем же не занимались да не конфликтовали зря, да подчинить строго новгородскому МИДу - канцелярии архиепископа, или, по-здешнему - Софийскому дому - пожалуй, самым профессиональным деятелям республики. Ну, Олег Иваныч, ну, сукин кот, смотри-ка, до Главка додумался, с собою в качестве начальника - между прочим, генеральская должность. Пойдет ли на это Феофил? А куда денется? Понимает - то не ему лично нужно - Новгороду, Господину Великому! Взыграло честолюбие Олегово от таких мыслей - еще бы, за несколько месяцев - в генералы, не каждому дано. Да и азарт, азарт сыщицкий... Куда там прежние дознавательские дела: "Прошу привлечь к уголовной ответственности моего поганца мужа, который, змей, каждое утро с похмелья угрожает мне убийством и нанесением тяжких телесных повреждений..." Тут дела посерьезней - большой политикой пахнущие. Правда, и мелочи разной тоже хватает - перемешано все, нет четкой подследственности, пожалуй, только кроме духовных дел да иностранных - те, само собой - Софийской службе безопасности - то есть Олег Иваныча Главку.