Шпалы
Шрифт:
– Вы смотрите на это все слишком критично.
– Извини. О моей собственной школе, у меня не очень много положительных воспоминаний. А те, что есть, в основном крутятся вокруг прогулов уроков.
– У меня о моей… первой школе тоже. Но завтра все будет по-другому! Вот увидите!
– Увижу? Я не собираюсь никуда идти. Кстати, сейчас все еще полагается покупать букет классной руководительнице? Или этот обычай уже отошел в небытие, где ему самое место?
Таис ойкает и срывается с места в ближайший цветочный магазин. Я пью до дна за то, что когда-нибудь
Запах хризантем настигает меня, когда я ползу к телефону, чтобы позвонить на любой рандомный номер. Коньяк оказался слишком крепким. Взгляд останавливается на календаре. С того момента как закончилась школа я перестал обводить 31 красным кругом, но число не перестало быть значимым. Обычно именно 30-31 я впадаю в запой.
– Вы спите?
Я поднимаюсь. Голова похожа на ком, забитый ватой. Вернее нет, ощущения такие, будто голова осталась лежать на диване, а я встал, держа на плечах вместо нее подушку.
– Вы пили?
– Что ты, солнце. Вовсе нет. Просто отрубился на радостях от того, что завтра у тебя такой особенный день.
Глава 12
Меньше всего на свете мне хотелось, чтобы Таис увидела мой запой, поэтому, загодя почувствовав все признаки приближения его, я стал обзванивать всех. Позвонил даже Емелину, но хитрый нахлебник вежливо отказался от гостей, объясняя, что к нему уже приехала погостить любимая троюродная тетя и заняла единственный диван. Макаров собирался уезжать в Бельгию, и его квартира должна была пустовать, но по закону подлости за несколько минут до моего звонка горестный голос секретарши сообщил ему, что выставка переносится на несколько месяцев из-за вынужденно возникших проблем.
Оставались университетские друзья, различные знакомые по впискам и ночным посиделкам в барах. Перебирая список контактов, я обнаружил множество женских имен, но ни одной позвонить так и не решился. А между тем почти физически чувствовал, как глаза стелет пелена, и мозг проваливается в черную страшную бездну, выхода из которой нет, пока не сделаешь несколько глотков джина. Причем никакой слабый алкоголь не подойдет. Я с раздумьем присматривался к собственной комнате, думая, смогу ли я запереться в ней так, чтобы не потревожить Таис. Но в итоге печально пришел к выводу, что минимум ванная за все это время мне очень и очень понадобится.
Наконец, так и не найдя нужного жилья и кляня себя, я подошел к ней. Она выполняла свой первый проект, размазывая глину по картону. Проект мне не нравился.
Делаю волны, – вздохнула она, – Не люблю творить в незнакомой технике.
Похоже больше на заросли травы, – согласился я и, осторожно дотронувшись до глины, провел пальцами длинную полосу. Таис ойкнула:
Да, примерно так я видела берег.
У тебя слишком судорожные движения, –
Она задумчиво на меня посмотрела:
Этому учит каллиграфия. Я всегда рисовала расслаблено, но здесь у меня дедлайн, боюсь не успеть и получается плохо.
Относительно «не успеть», – кивнул я, – Завтра я ухожу на неделю.
Куда? – удивилась Таис, – У меня только началась учеба. Мама сказала, что вы художник, и поможете мне справиться со всеми заданиями так, чтобы я стала лучшей в группе.
Мне оставалось только присвистнуть, ее мама была слишком высокого обо мне мнения.
Я ухожу эммм… в запой, – неловко пояснил я.
Таис охнула и хлопнула испуганно глазами:
Вы же пообещали!
Я развел руками:
Ничего не могу с собой поделать. Это выше меня. Иначе я буду страдать.
Таис фыркнула, отвернулась и с утроенным усилием принялась превращать глину в траву.
Таис?
Она молчала и, можно было предположить, плакала. Мне оставалось только вздохнуть:
Таис, я живу так уже пять лет. И твое появление не может сразу изменить расписание моих запоев…
Вы можете очень много рисовать вместо этого, – неловко предложила она, – Или спорт, говорят, помогает.
Не передать того стона, который родился внутри меня. Я сам не ожидал, что смогу взять настолько тоскливые интонации, что Таис внезапно обняла меня и несколько раз погладила по голове. Но мне не нужна была ее жалость. Я оттолкнул ее и сел, заломив руки за голову. Воображению моему представлялся растерянный вид Таис, бегающей и судорожно убирающей пустые разбитые бутылки, тихо плачущей по ночам, но как ни в чем ни бывало говорящей на следующее утро маме: «все в порядке». Номер в гостинице стоил тысячу рублей. При учете нынешних цен на водку… не годилось. Я судорожно вспоминал всех знакомых, у которых время запоя могло бы совпасть с моим. В раздумье перебирал в голове даты ночных концертов.
Неужели это настолько жизненно необходимо вам? – удивленно спросила Таис, присев рядом.
Да, – кивнул я, – Что-то вроде горючего для машины. Она же без бензина не поедет, согласись.
Вы не машина, – в голосе чувствовался праведный гнев, она всплеснула руками, и композиция с глиной упала и размазалась по полу. Я помог поднять табличку и торжественно заметил:
Знаешь, а теперь твой проект выглядит даже лучше, просто теперь это не море, а морское дно.
Таис кисло улыбнулась и ушла на кухню.
Не мне останавливать вас от саморазрушения, – заметила она, вернувшись, – Хотите – пейте.
Ты не можешь пожить у родителей пару дней? – уточнил я.
Нет, – уверенно заметила Таис, – Я буду целый день проводить в школе, вечером работать над проектами. Как всегда. Только еще мне придется заставить себя не обращать внимание на ваше свинство.
Я кивнул и ушел в магазин за ромом.
Внезапно пришедшее решение радовало сердце. Сентябрь солнечный и теплый, буду пить во дворе, а когда начнется стадия буйства – уйду в «Мельник».