Шпионаж и любовь
Шрифт:
Хэлси и Ропер прибыли в гарнизон с отрядом в пятьдесят партизан 19 августа, менее чем через неделю после того, как Кристина подготовила почву, и через четыре дня после высадки союзников на юге Франции. Произошла короткая стычка, в ходе которой был ранен немецкий солдат, отвечающий за несколько польских рабочих бригад, направленных на ремонт дороги. Затем Хэлси и Ропер сообщили командующему гарнизоном, что его линии коммуникации прерваны и он не сможет вызвать подкрепление из Италии, половина его людей готова примкнуть к восстанию, а раненому солдату нужен врач. Затем ему предъявили ультиматум: с целью «избежать бесполезного кровопролития мы советуем вам отдать войскам приказ сдаться. Условия будут вам переданы» [39].
Сначала командующий отказался принять капитуляцию, но с удивительной вежливостью принял предложение Ропера пригласить их на ужин. «Мы поехали на велосипеде, – позже сообщал
«Как личность Кристины, так и невероятно быстрая череда “случайностей” в этом районе, – писал позднее Фрэнсис, – сделали капитуляцию гарнизона Ларш “предметом разноречивых и даже противоречивых сообщений”» [43]. Но стояла ли Кристина рядом с флагштоком на платформе, «перебирая пальцами веревку… прежде чем стал спускаться флаг, сначала медленно, а затем все быстрее и быстрее, черная свастика с негодованием растягивалась на красном фоне», как говорится в одной из версий истории, или нет, несомненно, что именно она, Кристина, обеспечила успех операции и капитуляцию гарнизона [44]. Такой была Кристина. «Своими личными усилиями» она добилась «полной сдачи гарнизона Ларш», – сообщил Фрэнсис в УСО [45]. Ее работа «не лишена замечательности», добавил генерал Стауэлл позднее, и имеет «самое большое значение для союзного дела» [46].
Умные и смелые действия Кристины в данном случае не только не стоили никому жизни, но и серьезно повлияли на планы Германии по нападению через Альпы. Все шестьдесят три польских офицера были доставлены в расположение Французской Внутренней армии вместе с тяжелыми пулеметами, а затем сражались плечом к плечу с местными партизанами, предотвратив повторный захват перевала Ларш немцами. У маки появилась возможность взорвать главную дорогу с помощью взрывчатки, взятой у немцев, и это в последующие недели помешало переброске моторизованных войск из Италии и обратно в Динь для нападения на наступающие американские колонны.
Фрэнсис давно признал, что Кристина обладала экстраординарными качествами. Больше всего его поражало то, что он называл «неизбежностью», когда поляки дезертировали и перешли на сторону партизан, как только Кристина предложила им сделать это. Она не просто говорила на их языке. Она разделяла мотивы, страхи и чаяния своих соотечественников, насильно «завербованных», чтобы служить врагу, который в тот момент разрушал Варшаву до основания. Фрэнсис прокомментировал, что, как отменно обученные пограничные собаки, так и большинство мужчин, «все поддаются ее чарам», но, что более важно, когда поляки дезертировали, они сделали это с огромным энтузиазмом. Фрэнсис сказал, что для поляков Кристина «была ангелом-мстителем» [47].
13. Операция «Либерте»
В день капитуляции гарнизона Ларш, в воскресенье 13 августа 1944 года, Кристина узнала, что Фрэнсис был арестован гестапо. Она немедленно начала предпринимать попытки добиться его освобождения.
Двумя днями ранее и всего за три дня до долгожданной высадки союзников на южном побережье Фрэнсис организовал встречу десанта в деревушке Сейн-лез-Альп, чтобы встретить двух новых агентов. Первым из них был Ксан Филдинг (кодовое имя «Собор»): невысокий, смуглый и спортивный, он был опытным британским офицером, недавно вернувшимся после операции по оказанию помощи Сопротивлению на Крите. Его заместителем был учтивый, молчаливый человек с седыми волосами, тонкими чертами загорелого лица и слегка усталыми, светскими манерами, южноафриканский игрок по имени Джулиан Леззард. Ксан впервые встретил его за столом для игры в баккара в Александрии, а Кристина мельком пересекалась с ним в Каире. Леззард должен был действовать под кодовым именем «Церковь» – хотя, учитывая свое частично еврейское происхождение, он шутил, что его, видимо, следовало назвать «Синагогой» [1].
«Лиззи»,
После того как оба агента были найдены, Леззарда передали на попечение молодого военного врача. Прибывший выбыл из строя на семь недель. В соответствии с характером, он проклинал травму за то, что она удерживала его вдали от казино Монте-Карло, которые будут процветать, как только «этот бизнес вторжения» закончится, уверял он [4]. Филдинга доставили в безопасный дом местного бакалейщика, месье Турреля, который с самого начала войны передал свое хозяйство в распоряжение Сопротивления и подвергался огромному риску – как для себя, так и для семьи: наказание за укрытие британского агента заключалось в казни без суда и следствия. И все же «месье Туррель, толстый и веселый, в жилете, на три размера меньше его истинного размера, выглядел таким же беззаботным и довольным, как актер в документальном фильме», подумал Филдинг, с благодарностью принимая бокал вина, пока жена Турреля пошла будить Фрэнсиса и Кристину [5].
«Они с Роже были впечатляющей парой», – вспоминал Филдинг [6]. Зная репутацию Фрэнсиса как полевого агента, Филдинг был несколько удивлен при личной встрече: он походил на «улыбающегося молодого гиганта», почти «ребячливого на вид» [7]. Однако вскоре Филдинг осознал, что доброжелательность Фрэнсиса скрывала большую решимость и что он был прирожденным лидером, для которого «Сопротивление равносильно новой религии» [8]. Филдинг моментально очаровался Кристиной, чья репутация также опережала ее и чьи «героические качества» он, как ему казалось, разглядел сразу по «нервным жестам и манере говорить» [9]. Несмотря на обычную скромную маскировку Кристины – строгую блузку и юбку, – Филдинг так же быстро угадал ее «великолепную фигуру» и решил, что «короткие, небрежно причесанные темные волосы и полное отсутствие макияжа на изящно очерченном лице придавали ей вид спортивной студентки, изучающей искусство» [10]. Кристина научилась одеваться так, чтобы не привлекать внимание. «Для этого достаточно приколоть цветок, – сказала она однажды другу, – чтобы кто-нибудь сказал: “Женщина с цветком”». И все же Филдинг, как и многие, подумал, что она «была настолько хороша, что могла одним этим привлечь внимание» [11].
После завтрака они трое провели день на альпийских пастбищах, собирая тяжелые контейнеры и пакеты с боеприпасами, сброшенные тем утром с самолета. По мере того как Фрэнсис рассказывал Филдингу о текущем состоянии дел в регионе, к растущему замешательству вновь прибывшего агента, которое позабавило Кристину, становилось ясно, что у Филдинга не было очевидной задачи и Фрэнсис мог лишь вежливо предложить ему со следующего дня присоединиться к его группе.
В тот вечер Кристина отправилась на итальянскую границу, чтобы организовать переход на сторону партизан польского подразделения в гарнизоне Ларше. Поскольку контейнеры Филдинга и Леззарда были собраны и распределены, она не видела смысла задерживаться. А мужчины решили сопроводить ее, чтобы насладиться отличным ужином и приятной компанией Альбера, радиста сети «Жокей»; его дом находился в нескольких километрах от деревни. На следующее утро их забрал Клод Ренуар, внук художника-импрес-сиониста, на лицензированной машине Красного Креста. Забрав раненого французского командира Кристиана Соренсена (его кодовое имя было «Шазюбль»), который также прошел подготовку на базе Мэссингем, они отправились на встречу с местными лидерами Сопротивления. У всех офицеров были поддельные удостоверения личности, продовольственные карточки и другие фальшивые личные документы, и, если бы их остановили, им полагалось сказать, что они не знакомы, просто поймали попутку, а машин на дорогах было крайне мало.