Шпионаж и любовь
Шрифт:
Неделю спустя Кристина оказалась в эпицентре кризиса, последовавшего за вылазкой вДень взятия Бастилии в городок Ди. К десяти часам немцы обрушили на плато ковровую бомбардировку с целью помешать маки собрать легкое оружие и боеприпасы, сброшенные самолетами союзников. «К одиннадцати наши линии коммуникации были прерваны, – рассказывал один из партизан. – Обильно засыпав нас бомбами, вражеские самолеты затем обрушили на плато десятки гранат… Вассьё полыхал» [22].
Кристина, верная себе, спокойно стояла, глядя на работу люфтваффе, а затем принялась за дело, срезая упавшие парашюты, служившие четкими целями наведения для нацистских бомбардировщиков, собирая контейнеры, которые можно было собрать при дневном свете, разгружая их, очищая оружие от смазки, приготовляя его к использованию. Вскоре рядом с ней высились коробки с патронами, круглые ящики с взрывчаткой и кучи гранат, а также пустые контейнеры, в которые можно было разложить припасы для раздачи. Затем она помогла доставить оружие и рекомендации Фрэнсиса по быстро собиравшимся
Подруга Кристины Сильвиан Рей также усердно работала. В накрахмаленном сарафане поверх серой юбки, она стремительно перемещалась среди множества жертв, оказывая им первую помощь. Церковь в Вассьё, с массивными деревянными дверями, уже была в руинах, она стала одной из первых целей бомбардировщиков, и вскоре все города Веркора были обстреляны. В школах торопливо создавали временные больницы, а автобусы и грузовики переделывали для использования в качестве машин скорой помощи. Воздушные атаки продолжались весь день.
В перерывах между рассылаемыми сообщениями военный командир Веркора, майор Франсуа Уэ, устроил сюрреалистический обед, обсудил стратегию перед лицом нападения и произнес серию патриотических тостов, пока бомбы взрывались вокруг его штаб-квартиры в Сен-Мартене. В полночь Фрэнсис и другие старшие командиры посетили кризисное совещание на вилле Уэ, в комнате, где воздух казался густым от сигаретного дыма. Рано утром Фрэнсис отправился в Сент-Аньян, деревню чуть дальше к югу, где к нему присоединилась Кристина; место их встречи он описал как «горящий отель» [23]. Именно здесь они провели свою первую ночь страсти. Бомбы все еще падали, когда они поднимались по лестнице, и всего в нескольких милях от них вражеские войска собирались для решающего нападения. Они были физически и эмоционально разбиты, но, как сказал Фрэнсис, «абсолютно уверены, что умрем на следующий день; все было кончено, это был конец», каждый считал объятия другого превосходным последним убежищем [95] [24].
95
Их роман был почти тайным. Морис Бакмастер, глава подразделения УСО, сказал, что агенты были организованы в группы, которые «будут хорошо ладить друг с другом, но не слишком хорошо. Другими словами, я имею в виду, что организатор не захочет все время ложиться спать с курьером… у нас никогда не было таких проблем». IWM, Sound Archive, 8680.
Стоя у окна на рассвете, они наблюдали, как нацистский бомбардировщик направлялся прямо к ним. Когда самолет был достаточно близко, чтобы можно было разглядеть лицо пилота, Фрэнсис слегка наклонил голову и тихо сказал Кристине: «Если они сбросят бомбу сейчас, она пролетит прямо через окно рядом с нами» [25]. В тот момент, когда Фрэнсис произнес «сейчас», пилот сбросил бомбу. Фрэнсис редко ошибался, но тут ошибся на три фута. Бомба скользнула по крыше, так близко, что они почувствовали, как она скребет по черепице и зарывается в сухую землю, не взорвавшись. Взяв его за руку, Кристина вывела Фрэнсиса из комнаты, спустилась по каменной лестнице и отвела в заднюю часть здания, чтобы взглянуть на бомбу. Затем посмотрела на утреннее небо, засмеялась и воскликнула: «Они не хотят, чтобы мы умерли!» [26]. Это была типичная Кристина, без упоминания о Боге и без признаков страха, чистое воплощение радости жизни – joie de vivre.
В течение следующих нескольких дней, постоянно находясь под угрозой, Фрэнсис и Кристина продолжали свои усилия по координации, сбору и распределению припасов, поддерживали подготовку взлетно-посадочной полосы для Жана Турнисса, которая по-прежнему выравнивалась с помощью катка, и поддерживали связь с маки, а также заботились о том, чтобы у партизан не падал боевой дух. Много часов они провели на командном пункте на вершине плато, наблюдая в тяжелый бинокль за перегруппировкой войск. Подсчитывая количество солдат, присматриваясь к действиям разведчиков, Фрэнсис надеялся понять, где именно они планируют прорыв через наименее защищенные участки линии обороны маки и наступление на Веркор как пешком, так и с помощью танков. Несмотря на его постоянные и все более отчаянные запросы в Алжир и Лондон о противотанковом оружии, минометах и военизированных подкреплениях, новых поставок не было.
Частично проблема заключалась в том, что УСО никогда не пользовалось уважением и реальной поддержкой со стороны руководства ВВС. Британские маршалы авиации считали, что их ограниченные ресурсы должны быть в полном распоряжении командования бомбардировщиков. «Десантирование людей в гражданской одежде с целью убийства представителей противоборствующих сил не является операцией, с которой должны быть связаны Королевские ВВС», – писал в начале войны сэр Чарльз Портал, начальник штаба ВВС [27]. Поскольку борьба за воздушные ресурсы усилилась, относительные преимущества диверсий на земле сравнивали с бомбардировкой с воздуха, и теперь Портал заявлял: «Мои атаки и бомбардировки – не азартная игра. Их выгода очевидна, это золотые инвестиции» [28]. В ретроспективе было показано, что саботаж более эффективен при целевом воздействии, но до лета 1944 года единственным видимым вкладом Великобритании в войну в Европе
Отсутствие авиационной поддержки маки Веркора, может, и имело стратегические оправдания, но ни Лондон, ни Алжир, казалось, не признавали отчаянную ситуацию на месте и не рассматривали всерьез возможность эвакуации плато. Когда маки отбили первые атаки местных немецких гарнизонов, пришла серия вялых похвал из Алжира, вроде «с любовью к П. (сокращенно от Полин – псевдонима Кристины)». Такие пустые комплименты раздражали ее. «Psiakrewl [96] » – воскликнула она, когда коллега рядом с ней бросил, что «с радостью сломал бы им шеи, у нас здесь нет времени на любовь» [30].
96
Дословно «собачья кровь», т. е. попросту «собаки!», – характерное польское ругательство. – Прим. перев.
20 июля Фрэнсис и Кристина послали сообщение на имя полковника Целлера: «Жестокая битва за захват Веркора неизбежна. Без вашей помощи результат неясен…» [31]. Помимо подкреплений в виде парашютного батальона и минометов, они неоднократно требовали немедленной бомбардировки немецкого аэродрома в близлежащем Шабёе, где базировалось от пятидесяти до шестидесяти самолетов люфтваффе; наконец, они буквально взмолились: «Придите к нам на помощь любым способом» [32]. Но бомбардировки не последовало, и на следующее утро нацисты начали полномасштабную атаку на маки Веркора. Это была самая крупная операция, предпринятая оккупационной армией во Франции. За массированным налетом последовали стратегические атаки высококвалифицированных подразделений коммандос, против которых легковооруженные партизаны, столь эффективные в засаде и саботаже, при всей своей стойкости могли оказать слабое сопротивление. «Массированные атаки воздушно-десантных войск… – передавал Фрэнсис в Алжир. – Мы надеемся, что сможем поддерживать радиосвязь…». Но он подписал это сообщение «adieu» – «прощайте», вместо обычного «до свидания» – «au revoir» [33].
В то утро защитники взлетно-посадочной полосы Вассьё вначале по ошибке приветствовали двадцать вражеских штурмовиков, на борту которых находилось по меньшей мере 200 военнослужащих СС с огнеметами, приняв их за поддержку союзников. Взлетно-посадочные полосы были только что закончены, но британцы посчитали их слишком короткими. Немцы придерживались другого мнения. По словам Брукса Ричардса, это был полный «провал» [34]. Штурмовики спускались круто и очень быстро, пилоты поддерживали постоянный шквал пулеметного огня, поскольку парашюты замедляли их заход на посадку. Двое были сбиты и еще двое повреждены. Остальные высадили по десять солдат «Ваффен-СС», которые рассредоточились, «как мухи», что лишило защитников времени на укрытие [35]. Тяжело раненный инженер Жан Турнисса заполз в неглубокую траншею. Несколько сотен человек лежали мертвыми на его новой взлетно-посадочной полосе, уничтоженные из пулеметов или раздавленные шасси при попытках разбежаться. Кристина сообщила, что она была в ангаре на дальнем конце взлетно-посадочной полосы, куда пошла, чтобы доставить сообщение от Фрэнсиса до Турнисса, который запросил сведения, заметив самолеты. Ее била сильная дрожь, но она смогла выйти на связь [36]. Позднейшие воспоминания сообщают, что она использовала против штурмовиков пулемет и ручные гранаты [97] [37].
97
Капитан Жан Турнисса, также известный как Пакетбот, погиб неделю спустя, 18 августа 1944 г.
Последовавшая за этим бойня не ограничилась истреблением маки. Несмотря на попытки сохранить зону конфликта вдали от местных жителей, многие из которых укрылись в пещерах Веркора, войска вермахта и подразделения СС беспощадно продвигались по дорогам и фермерским тропам, вторгаясь в леса и горы, проходя через все деревни, убивая всех без разбора. Прерывистый звук автоматной стрельбы эхом разносился по плато, перемежаясь стонами не доенных коров. Помощь так и не пришла. В течение следующих нескольких дней нацистские войска захватили внутреннее пространство Веркора, заставляя местных женщин и детей идти впереди своих колонн в качестве живого щита. Заложники были расстреляны, фермы сожжены, а маки вынуждены занять изолированные позиции в глубине леса, а тем временем вражеское подкрепление стягивалось в Ди.