Скала альбатросов
Шрифт:
С содроганием припомнила она, сколько раз приходилось поспешно сворачивать в чащу леса, едва заслышав, что кто-то едет навстречу. Или тот страшный момент, когда лошадь вдруг заупрямилась и не захотела идти в лес, где они могли бы укрыться ненадолго и освободить бедное животное от оглоблей, потому что у него уже выбивалась пена из пасти.
Арианна сбилась с пути и пришла в отчаяние, что не может отыскать нужную проселочную дорогу, а когда наконец все-таки нашла ее, лошадь вдруг остановилась и упала. Сколько ни хлестали, животное отказывалось подняться. Тогда она велела Антониетте и Марте сойти с повозки, выпрягла лошадь и привязала
Но вот настало долгожданное утро, и все вокруг представлялось теперь тихим и безмятежным. Все утопало в зеленой листве, поблескивавшей в лучах восходящего солнца. Поблизости никого не было. Арианне хотелось есть. Она ослабела и обливалась потом. Это она-то, что совсем недавно могла спать только на шелковых простынях и пуховом матраце, провела всю ночь на соломе в жесткой повозке! Совсем как тогда, под островом Кретаччо, где пришлось спать на холодном каменном ложе. Как же это просто заявлять: «Не могу делать это, не могу делать то», когда живешь в полном комфорте. Но если вынуждают обстоятельства, человек может совершить все, даже невозможное. Может и убить. И она убила солдата, как ей казалось, словно в жутком сне. Она могла притвориться, будто ничего не произошло, но разве забыть когда-нибудь этот широко открытый рот, хватающий воздух?
Жмурясь от слепящего солнца, она посмотрела на спящих возле нее. Вгляделась в Марко и содрогнулась от ужаса. Мальчик так бледен и недвижен, что она даже подумала, не скончался ли он. Лицо совершенно белое, как у покойника, и под глазами глубокие черные круги. В страхе она даже не решалась прикоснуться к сыну, а выискивала в нем признаки жизни. Нашла. Грудь еле заметно вздымалась. Сын еще дышит.
Арианна встала в повозке во весь рост и, прикрыв глаза ладонью, осмотрелась вокруг. Вдали сверкали на солнце горы, и у их подножия, не очень далеко, блестело озеро. Открытие невероятно обрадовало ее. Она принялась трясти свою спутницу.
— Марта! Марта! — воскликнула Арианна. — Мы уже совсем близко. Смотри, озеро! Видишь, это Кампо деи Фьори, гора, что за нашим домом. Ну, ну, вставай! Помоги запрячь лошадь.
Она спрыгнула с повозки и закричала от боли. Она забыла про поврежденную ступню, а та жутко разболелась. Да и вообще она еле держалась на ногах — они у нее теперь совсем не такие, как прежде, быстрые и резвые, а словно одеревенели, как у жены старого Джузеппе. Мышцы, о существовании которых она и не подозревала, ныли от непривычного напряжения ночью, и малейшее движение причиняло ей боль.
— Хочу есть, — сказала дочка Антониетты.
— Посиди спокойно, — ответила Арианна, — а лучше поспи еще. Через несколько часов будем дома.
— Воды… — еле слышно попросил Марко.
— Нет у нас воды, сокровище. Постарайся потерпеть еще немного. Мама везет тебя домой, — она поцеловала его в лоб. Жара у малыша не было, но он очень ослабел.
— Да, конечно, — сказала Антониетта. — Несчастные создание не ели со вчерашнего дня. Вечером ведь нечего было есть. Что делать?
Арианна не ответила, только ласково погладила сына по голом. Мальчик с трудом открыл глаза, губы его распухли и потрескались от высокой температуры накануне.
— У нас ничего нет, Антониетта. Не будем терять времени, веди сюда лошадь.
Лошадь уже поднялась и щипала траву, но
ВИЛЛА «ЛЕТИЦИЯ» [67]
Оресте с трудом шел им навстречу. Он сгорбился, и в его облике уже не осталось ничего от прежней энергии. На лице такой же страх, какой Арианна видела у миланцев в тот жуткий день, когда искала врача. Этот человек, спешивший к повозке взять детей, казался призраком старого преданного слуги. Марта молча следовала за ним, с ужасом оглядывая все вокруг.
67
От латинского слова Laetitia, означающего «радость, счастье, красота».
Графиня вошла в просторный вестибюль и сразу же поняла, что дом разграблен. Опрокинутое кресло в углу. На стенах ни одной картины, исчезла даже статуя, «которая стояла там, чтобы приветствовать Арианну», как любил говорить Джулио.
Ей показалось, будто она слышит голос мужа: «Люблю возвращаться сюда, в этот мой дом, прежде всего потому, что всегда рад видеть эту мою босоногую танцовщицу. Смотри, дорогая, видишь, сколько в ней счастья, сколько изящества в ее движениях!» Лицо Джулио светилось, когда он смотрел на скульптуру. А она, Арианна, ущипнув статую за нос, обычно говорила, надувшись: «Я ревную. Она слишком красива!» И Джулио отвечал: «Любовь моя, ты самое прекрасное творение на свете. И это она должна завидовать тебе!»
Глаза ее наполнились слезами. Джулио! Как его недостает! Его отняли у нее. И она не успела сказать ему, что он самый необыкновенный человек на свете! Всё, всё отняли у нее…
Она прошла в кабинет мужа, приблизилась к письменному столу. Вот тут Джулио каждое утро проверял с бухгалтером, как идут дела имения Бьяндронно. Здесь он принимал управляющего, отдавал распоряжения, кого-то хвалил…
Она положила руку на спинку кресла. Ей представлялось странным, что она должна занять место Джулио. Здесь словно еще хранилось его тепло, его улыбка. Около полудня она часто приходила сюда в своих шуршащих платьях сменить цветы в вазе. И вазы тоже не стало, украли и ее.
Арианна тяжело опустилась в кресло — очень удобное. Ей захотелось вспомнить Джулио сидящим тут, его жесты, и она прижалась щекой к столешнице, сожалея о своем легкомыслии. Пока они жили вместе, она совершенно не обращала на них внимание, не замечала и теперь не может припомнить, как он перебирал бумаги, как смотрел на управляющего и отдавал распоряжения слугам. Почему ей ни разу не пришло в голову понаблюдать за всем этим. Почему не запомнила его жесты, интонации, привычки? Какая же она глупая. Счастливое время упорхнуло, а она прожила его так, словно ему суждено было длиться вечно.
Она приподнялась над столом и увидела Марту — та вошла, словно призрак, неслышно.
— Садись, милая. Давай подумаем, как нам выжить. Посмотри, нельзя ли сварить для всех кофе и чем-то покормить детей. Пошлю записку врачу. Позови сюда Оресте. Он, наверное, знает, где сейчас Пелиццани и можно ли быстро добраться к нему. Надо позаботиться о Марко. Потом отправлю письмо падре Арнальдо. Только он сейчас и может помочь нам. Как всегда, впрочем.
— А если продуктов нет? — спросила Марта. — Если всё унесли?