Скальпель для шейха
Шрифт:
Если бы я не была знакома с Полиной, то подумала бы, что та боится собственного мужа. Затем перевела взгляд на Марса, отмечая, что он не изменился с момента нашей последней встречи. Подробно и тщательно рассматривая, я чувствовала подступающее томительное смятение. Он выглядел притягательно, лишь небольшие тонкие мимические морщинки на лбу выдавали усталость. «Даже слишком». Спохватившись, что пялюсь излишне откровенно, я спрятала взгляд, чувствуя, как горяч и удушлив воздух, а я сама всё так же ярко реагирую на него.
– Я пойду, - бросила
Андрей недобро посмотрел вслед, затем на меня.
– Как тебе коктейль? Так себе, да?
Я не чувствовала вкуса. Делала вид, что разглядываю общество, отражение солнечных бликов в розоватой жидкости и стекле стакана, а в следующую секунду услышала, как Полина зовёт нас. И больше всего не хотелось идти.
– Ну что, пойдём, почувствуем себя богатенькими буратинами, - прошептал Андрей, беря за плечи, а затем одна его рука спустилась на мою ягодицу.
– Как будто мы миллионеры.
Хотелось сбросить его руку и фыркнуть. Но вместо этого я шла и никак не могла отделаться от ощущения, что все присутствующие люди смотрят только на нас. Изучают. И не мудрено, что Марс и Мэдокс оба мужчины притягивали к себе всеобщее внимание, так словно они были особенными. Чем? Я не могла объяснить даже самой себе, но сердце ускорило ритм, пульс участился, а сама я заметно разволновалась.
– Как вам Дубай?
– поинтересовался Марс после приветствия, вежливо рассматривая Андрея.
Мне стало неудобно в объятиях мужа. Чересчур близко и прилюдно, и в то же время обидно.
– Хорошо, - ответил он.
– Здесь столько интересного.
– Я сомневаюсь, что ты хоть что-то увидела из этого интересного, - ехидно заметил Марс, усмехнувшись и бросая косой взгляд на Мэдокса.
Я же молчала.
Будто в рот воды набрала, ощущая жгучий трепет и странное чувство дежавю. Марс, Мэдокс, Полина, Андрей и я — в этом составе мы последний раз собирались в Улан-Удэ, в палате шейха. Все улыбаются, болтают, но настоящее искреннее оставалось сокрытым, непонятным. Не хватало только Курумканского. И остро ощущалось, как мне здесь не место, как я соскучилась по старому и прямолинейному буряту. Удивленно я осознала, что за всё время общения с Полиной, та так ни разу и не вспомнила об отце. Даже не упоминала. Сама я созванивалась с ним раз в неделю, чтобы спросить совета, поговорить, узнать, как дела.
– Обустроились? Мы вас не разочаровали?
– Нет. Всё отлично, - улыбнулась я, стараясь выглядеть максимально довольной.
– Не работа, сплошная мечта.
Уголок рта Мэдса дёрнулся. А Марс усмехнулся, посмотрев куда-то далеко вперёд.
– У вас истекает пробный контракт, - заметил он.
– Не скучаете по дому?
Отчаянно захотелось сказать правду.
Скучаю по уважению коллег, по родной клинике, по отеческому отношению Курумканского к интернам и больше всего по отцу. Буквально считаю дни, когда контракт истечёт. И уже плевать на мечты об операциях президентов, звёзд и
– Условия дивные, - потерла заднюю часть шеи, будто та затекла, и её нельзя повернуть.
– Дом чудесный. Мы только не успели привыкнуть к кранам, - вставил Андрей.
– Мистер Брицкриг стоял у истоков трансплантации, - поделился Мэдс.
Я любезно улыбнулась, отмечая, как Полина, наблюдавшая за ними, не сводит глаз с Марса, в то время как тот холодно отстранён. Казалось, что он всё время думает о чём-то своём. Здесь и не здесь одновременно.
Она взяла меня за руку с теплотой закадычной подруги и показала в сторону нескольких дам.
– Пойдём, я тебя кое с кем познакомлю. Мы вас оставим, джентльмены.
Сделав несколько шагов, я обернулась. Рад нашему уходу был только Андрей. Мэдс смотрел тяжело, свирепо, и Полина нервно сглотнула, прикусывая губу. В лице же Марса ничего не читалось, он смотрел на моего мужа.
Мы отошли недалеко, и потому вместо беседы с незнакомыми людьми я молча прислушивалась к тому, что происходит у мужчин.
– Девочки, - сетовал Андрей, упорно не замечая, как застыли мышцы на лице Мэдокса Мэдса.
Настолько стыло, что возникал вопрос, неужели тот всё знает про него и свою жену?
– Схожу за напитками, - Мэдс забрал стаканы и отошёл, оставив их наедине, продолжая исполнять обязанность подчинённого даже на празднике.
– Ваша жена делает большие успехи. Мэдс немилосерден к ней, но вы, я думаю, гордитесь, - сказал Марс, рассматривая его.
– О да, очень. Мне всегда везло с женщинами, а вот с женой повезло особенно, - от этих слов грудь Андрея выдалась вперёд, вместе с подбородком, и нос потянулся кверху.
– Вы женаты?
– Не довелось. Чем занимаетесь, мистер Баргузинский?
– Э-э, не моя фамилия. Жена не захотела менять свою. Я Ритмов. Учу язык, знаете, - он поискал глазами официанта с напитками, но того нигде не было видно. – Он оказался непрост.
Засмеялся он один.
– Язык непростой, - его собеседник кивнул. – Через пару лет она сделает карьеру, думаю, со временем станет одним из ведущих трансплантологов мира. А вы? Не боитесь потерять?
Разговор перестал казаться удобным и нетрудным. Андрей недовольно кинул взгляд на собеседника.
– Не всем звёзды с неба хватать, верно? Кому-то и поддержкой придётся быть. Вы бы поняли, если бы у вас была супруга.
– Сомневаюсь, - Марс не скрывал презрение и превосходства.
– Скорее всего, моя женщина ни одного дня в своей жизни не работала. Дом и дети. Вы хотите детей?
– У Веры не может быть детей, - больше ему не хотелось улыбаться Марсу.
Марс бросил взгляд на нас с Полиной, та беседовала с жёнами хирургов и коллег.
– Уже обзавелись друзьями?
– Полина давний друг нашей семьи, - произнёс Андрей, чувствуя, как разговор повернул не в то русло, и ему не по себе от кривой усмешки Марса.