Слишком поздно
Шрифт:
Вообще западло уводить телку прямо из-под Картера, но этот гондон за последние сутки умудрился ужалить меня в самую душу. Заслужил.
Глава двадцать восьмая
Картер
– Он ушел? – шепотом спрашиваю Тилли.
Кивнув, она слезает с меня.
– Ага, – говорит, утираясь. – Надо было, конечно, сыграть убедительно, но будь добр, не облизывай мне шею. Мерзость.
Я смеюсь, а она поправляет волосы.
– Теперь брысь, мне надо работать. Все может оказаться
Тилли уже помогала нам с парой заданий. Обычно она на подхвате у Далтона, но я решил, что сегодня она пригодится и мне, в том числе и для дела. Если кто и сможет отвлечь Эйсу на какое-то время от Слоун, так это Тилли. Причем не только благодаря своей внешности: она – тот еще хамелеон, прикинется кем угодно, лишь бы влезть парню в голову. Сегодня у нее на прицеле Эйса Джексон.
Когда Тилли выходит, я озираюсь и, убедившись, что всем все по фигу, иду к лестнице.
Само собой, я не для того Тилли вызвал, чтобы проникнуть к Слоун в комнату. Если уж на то пошло, Далтон вообще велел держаться от Слоун подальше. Ждать воскресенья, когда Эйса будет от нас далеко.
К счастью, Далтон вышел из дома. Как и Эйса.
Тилли тоже, так что у меня как минимум десять минут на то, чтобы проведать Слоун.
По ходу дела, мое выступление сбило ее с толку. Черт, я и сам не понял, с какого перепугу Эйса попросил меня сказать тост. Либо он начинает мне доверять, либо следует давней мудрости: врагов держи поближе к себе.
Я не трачу времени попусту и даже не стучусь. Просто вхожу и сразу же закрываю за собой дверь. На замок, для верности. Слоун сидит на кровати; оборачивается и вскакивает на ноги.
– Картер, – утирает слезу. – Тебе сюда нельзя.
Боже, как она прекрасна. Тошно было видеть, как Эйса несет ее вниз по лестнице, и поэтому я не присматривался, зато сейчас… Завитые черные локоны каскадами ниспадают на голые плечи, платье облегает фигуру, которая так и манит. Твою ж налево! Да, не выпив половину бутылки шампанского, я бы тост не сказал, но в голову оно мне ударило только сейчас.
Я прохожу мимо Слоун, даже не коснувшись ее, и становлюсь сбоку у окна. Оглядываю задний двор в поисках Эйсы. Тот, заложив руки за голову, развалился в шезлонге. Тилли рядом, на стуле. Заговаривает ему зубы, подавшись вперед и нарочито демонстрируя грудь. Эйса открыто пялится на ее сиськи.
Далтон по другую сторону бассейна общается с Джоном.
Оборачиваюсь и вижу, как Слоун качает головой:
– Зачем ты пришел? Спятил?
– Похоже на то.
Слоун нервно обхватила себя руками, а у меня сердце чуть не выпрыгивает из груди. Такое бывает иногда, если я совершаю глупости. Как сейчас, например.
– Мне уйти? – спрашиваю.
Слоун задумчиво прикусывает нижнюю губу, затем мотает головой и шепчет:
– Пока нет.
Я беру ее за
– Пока ты его носишь, не получится. – Снимаю с ее пальца кольцо и бросаю его на кровать.
– Что не получится? – шепотом спрашивает Слоун, не на шутку встревожившись.
– Поцеловать тебя. – Я медленно кладу ей руки на шею. – Я буду целовать тебя, пока не протрезвею или пока не застукают, мне неважно.
– Тогда поспеши, – улыбается она, невзирая на страх.
Как раз торопиться мне и не хочется.
Я подаюсь ближе, и она хватает меня за футболку. Наши губы легко, как перышко, соприкасаются.
Слоун приподнимается на цыпочках, ждет, когда же наконец я поцелую ее по-настоящему, дам то, чего мы оба так жаждем. Но вместо этого я отстраняюсь, смотрю на нее, и она, не дождавшись продолжения, открывает глаза.
Подушечкой большого пальца очерчиваю линию ее губ. Мне хочется припасть к ним, со всей жадностью, однако я не спешу.
– Чего ты тянешь?
Я снова провожу пальцем по ее губам.
– Боюсь, что если начнем, то не сможем остановиться.
Слоун закидывает мне руки за шею, и по спине у меня сбегают мурашки.
– Раньше следовало беспокоиться. Теперь уже поздно передумывать.
Кивнув, я привлекаю ее к себе. Одну руку кладу на талию, другой придерживаю затылок.
– Точно, поздновато.
Приникаю к ее сладким губам. Сердце ошалело заходится, и я не могу сдержать стона. Во рту у Слоун тепло, на губах прохладно, но от жара, с каким она целует меня в ответ, в комнате становится горячо, как в аду. Я обнимаю Слоун крепче. Мы цепляется друг за друга, пытаясь получить от поцелуя больше, чем нам дозволено. Ее губы, ее вздохи, стоны… я не могу остановиться.
Не могу.
Прижимаю Слоун к стене… и наконец соображаю, как мы рискуем. Поцелуй замедляется, потом его искра снова чуть вспыхивает и гаснет совсем.
Мы, задыхаясь, смотрим друг на друга: я на нее – сверху вниз, она на меня, очень печально, – снизу вверх. Я мягко целую ее в губы, потом в щеку, прижимаюсь к ней лбом, перевожу дух.
– Лучше мне поехать домой, – шепотом говорю я. – Надо валить, пока моя глупость тебя не погубила.
Слоун кивает и тут же в отчаянии ловит мои руки.
– Забери меня с собой.
Я замираю.
– Прошу тебя. – Глаза Слоун наполняются слезами. – Давай уедем. Прямо сейчас, пока я не передумала. Хочу исчезнуть и больше не возвращаться.
Твою мать. Она это всерьез?
– Прошу тебя, Картер, – молит Слоун. – Заберем моего брата, чтобы Эйса больше не мог мной манипулировать. И где бы мы потом ни оказались, я придумаю, как снова дать ему нужный уход. Уедем.
Огонь в моем сердце гаснет, точно так же, как сейчас угаснет надежда Слоун. Знала бы она, как сильно мне хочется исполнить ее мольбы. Я начинаю мотать головой, и тогда Слоун обхватывает мое лицо ладонями. По щеке у нее катится крупная слеза.