Случайные люди
Шрифт:
— А дорого ли берете? — поинтересовалась я осторожно.
— ПЯТУЮ ЧАСТЬ. — Чудище ткнуло двумя левыми руками в дерево, откуда торчала нижняя половина кого-то в кольчужной юбке и хороших сапогах. — ОНИ УПЛАТИЛИ.
— Пятую часть чего?
— ПЯТУЮ ЧАСТЬ.
Тут до меня начало доходить. Я хотела уже рассмеяться (больше от нервов, чем от глупости чудища, которое полагает, что с нас можно стрясти такую плату), но королева сказала сдавленным голосом:
— Я принимаю вашу цену. — Корни ослабили хватку, она вздохнула и продолжила свободнее: — Только я сама выберу, кого оставлю вам.
Глава 10
Нас
Меня прошиб холодный пот, и я не знала, за кем следить: за страховидлом, которое мерило нас бутылочными глазами, оценивало — или за королевой, которая подняла руку, чтобы указать.
— Вот его. Он ценен.
Я выдохнула с облегчением и тут же себя укорила. Корни подняли тело Мастера с земли, подвесили за руки, башмаки едва касались носками изрытой почвы.
— Он маг, — сказала королева. — Маги стоят дорого. Удовлетворитесь ли вы такой платой?
Страховидло загрохотало, из земли полезли новые корни, схватили меня за ноги и руки, распяли, зашарили по телу. Я завопила. Сэр Эвин рычал и дергался в путах, но меч лежал отдельно от него, а путы не давали добраться. Платье на мне трещало, белка, наконец, сиганула из-под ткани, пробежала по корню, увернулась от одного, шмыгнула мне за спину и на землю… пискнула, как резиновая игрушка, на которую наступили, покатилась по дрожащей земле, опутанная коконом травы. Страховидло наклонилось, взяло двумя узловатыми пальцами, поднесло к глазам. Белка затихла.
Королева отлетела от удара в сторону, врезалась плечом в дерево и осела без звука. Полла бросилась было, но корни схватили ее за платье и за ноги, обвили поперек тела. Я забыла дышать.
— ОБМАНУТЬ. МЕНЯ. НЕ ВЫЙДЕТ, — сказало чудище, вытянуло руку вперед, сжало кулак. Полла сдавленно крикнула и обвисла в путах, сэра Эвина подкинуло и приложило о землю, меня растянуло, как на дыбе. — НЕ ТЕЛО. ВСЕГО. ЦЕЛИКОМ.
Королева перекатилась на живот, подобрала под себя руки и ноги. Поднялась на четвереньки. Изо рта ее капало красное. У меня у самой все внутри заныло. Королева, цепляясь скрюченными пальцами за кору, шатко поднялась. Оправила платье. Сплюнула в сторону, отерла подбородок дрожащей рукой. Проговорила невнятно:
— Я думала, страж, что вам нужен один из нас. — Она повела рукой в сторону подвешенного Мастера. Ладонь была в крови. — Это — один из нас.
— Так нельзя! — крикнула я. — Вы… вы что?! Вот так просто… отдадите?! Он же…
Корень сунулся мне в лицо, зажал рот. Я укусила его, чуть не сломала зубы.
Чудище загрохотало, земля вздыбилась, королева едва удержалась на ногах, а я сама устояла только потому, что корни вцепились в меня, как детсадовец в мамину юбку. Страховидло загребло руками, корни подволокли Мастера к нему. Чудище оглядело его и белку в руке-ветке. Голова лопнула посередине, раскрылась, как сундук, чудище закинуло туда зверька, захлопнуло пасть. Я подавилась вскриком. Страховидло подняло голову Мастера двумя руками, сдавило, как в тисках, а двумя другими разжало челюсти. Раскрыло пасть, и из нее в рот Мастера потек искрящийся голубой туман. Страховидло сплюнуло белку на траву, та покатилась, немая и обалдевшая, задергалась, выпуталась из травяных пут, заметалась между корней, сиганула с тропинки.
Чудище уронило руки вдоль тела, корни опали, отпустили
Мастер опирался на локти, хрипел и кашлял, упал лицом в землю и снова поднялся — теперь уже на колени. Поднял голову. Глаза были красные. Он повернул голову ко мне, сказал сипло:
— Сосуд.
Корень метнулся к Мастеру, чтобы схватить снова, но тут черным тараном, сметя меня с дороги, налетел сэр Эвин, и корень, срезанный чисто, как имбирь под ножом шеф-повара, полетел на землю, и следующий, и рука чудища, и еще корни, и другая кисть…
— Леди. Сосуд, — едва расслышала я через лязг и влажный треск. Мастер, все еще на коленях, поднял руки. Я бросилась к коню, которого корни держали за поводья и стремена. Выдернула из седельной сумки первую попавшуюся бутыль со знаками на горлышке, вытащила пробку, выплеснула содержимое на землю. Пахнуло душным, земля скорчилась и дернулась, словно хотела отряхнуться. Я увернулась от беснующегося корня и ветки ближнего дерева, подобралась к Мастеру ближе.
Тот так и не поднялся с колен, вытянул руки и что-то выкрикивал, а с пальцев его тянулись огненные нити, опутывали чудище и раздирали его на земляные комья и шматы дерна. Мастер заговорил ритмично, почти запел… как тогда, в городе. Я сжалась. Вот черт побери, неужели снова?..
Огненные нити цеплялись за корни, отдирали землю от остова, а остов оказался зелен и прозрачен — как призрак. Призрак многоногого насекомого. Он раззявил пасть и закричал, земля ходила ходуном, сэр Эвин вонзил меч в корень, чтобы устоять, а я хваталась за что придется, и все-таки упала, ударилась коленом, из глаз брызнули слезы.
Мастер выкрикивал слова, остов чудища вздрагивал в такт им. Я подставила бутыль. Мастер сжал кулаки. Чудище под вой, от которого, казалось, свернется в жилах кровь, смяло в ком, разорвало на клочки, и они, повинуясь жесту Мастера, ринулись в бутыль, как золотые рыбки из пакета, в котором их несли из магазина, в аквариум. Я заткнула пробку за последним и вдавливала ее в горлышко изо всех сил, а потом долго не отпускала бутылку, пока сэр Эвин ее не отобрал.
Он хотел вручить ее Мастеру, но тот оглядел всех присутствующих бешеными глазами, подхватился и, припадая на обе ноги, ввалился в кусты и скрылся за деревом. Оттуда раздался стон облегчения. Сэр Эвин, последовавший было за Мастером, остановился, потоптался на месте, отдал сосуд мне обратно и пошел ловить испуганного коня.
Мастер выкатился из кустов, тяжело дыша. Оборвал листы, вытер ими руки. Сказал сварливо:
— Это тело мне дорого. Я ожидал лучшей заботы о нем.
Выговорил он это отчего-то мне. Я хотела огрызнуться, но сил не было, руки прыгали, я едва не кокнула бутылку, когда передавала ему. Мастер поглядел ее на просвет. За темным стеклом что-то клубилось.
— На этот раз, — просипела я, откашлялась, сказала отчетливее: — на этот раз обошлось без вылетов из тела.
— Практика сообщает умение, — сказал Мастер. — В первый раз ошибки простительны. Нужно просто учесть их во второй.
Глаза у него были, словно он всю ночь просидел перед компьютером, вылавливая ошибки в коде: красные, нездоровые. Он повернулся к королеве, которая то ли опиралась на Поллу, то ли позволяла ей опереться на себя. Склонил голову:
— Это было остроумно, Ваше Величество.