Сочинения

Поплавский Борис Юлианович

A La M'emore De Catulle Mend`es

Я одевать люблю цилиндры мертвецов Их примерять белесые перчатки Так принимают сыновья отцов И Евы зуб на яблоке сетчатки На розовый холеный книжный лист Кладу изнемогающую руку И слышу тихий пароходный свист Как круговую гибели поруку Подходит ночь как добродушный кот Любитель неприличия и лени Но вот за ним убийца на коленях Как черный леопард влачится год Коляска выезжает на рассвете В ней шелковые дамы «fin de siecle» Остановите это смерть в карете Взгляните кто на эти козлы сел. Она растет и вот уже полнеба Обвил как змей неотразимый бич И все бросаются и торопятся быть Под желтыми колесами. Кто не был? Но путь скачок пускай еще скачок Смотри с какой невыразимой ленью Земля вращается как голубой зрачок Сентиментального убийцы на коленях.

Реминисценция третья

Г.Л.Ц.

Стоит

печаль бессменный часовой Похожая на снегового деда Ан мертвецу волков не страшен вой Дождется он безвременной победы Мы бесконечно медленно едим Прислушиваясь к посторонним звукам От холода ползет по снегу дым И дверь стучит невыносимым стуком Дрожь суеверная присутствие любви Отсутствие спокойный сон и счастье Но стекла вдруг звеня летят на части Хлад прыг в окно и ан как черт привык Он прыгает по головам сидящих Те выпрямляются натянуто белея Стал дом похожим на стеклянный ящик С фигурами из сахара и клея Ребенок смерть его понес лелея.

Петя Пан

Стеклянная жена моей души Люблю твой непонятный быстрый голос Я ль тя когда отшил иль заушил Иль сверзил ниц един свинцовый волос Безлунную мадеру шустрых дней Я пил закусывая пальцем как индеец Жил все бедней смешней и холодный Смеялись Вы: «Он разве европеец» Но желтого окна кривая пасть Высовывала вдруг язык стеклянный Я наклонялся с рисками упасть И видел тя (с улыбкой деревянной) Зелеными пальцами шевеля Играла ты на мостовой рояле Вокруг же как срамные кобеля Читатели усатые стояли И ты была тверда кругла худа Вертлява точно мельница экрана Ложилась спать посереди пруда А утром встав как Ио слишком рано Верхом вбегала на парохода (О если бы добраться до попа Что нас венчал (всадить как в землю пулю) Но он на солнце с головой клопа Показывает огненную дулю) Слегка свистишь ты пальцы набелив Отчаливаю я беспрекословно Как пуля подымаюсь от земли Но мир растет кругом клубясь условно И снова я стою среди домов Зеленые скелеты мне кивают И покидая серое трюмо Ползут бутылки яды выливая Вращается трактирщицы душа Трясется заводное пианино И на меня как лезвие ножа Ты смотришь проходя спокойно мимо И рвется мостовая под тобой Из-за земли деревья вылетают Клубятся скалы с круглой головой И за волосы феи нас хватают Идут пираты в папиросном дыме Ползут индейцы по верхам дерев Но ты им головы как мягкий хлеб Срезаешь ножницами кривыми Бегут растенья от тебя бегом Река хвостом виляя уползает И даже травы под таким врагом Обратно в землю быстро залезают Стекают горы ко морю гуськом Оно как устрица соскальзывает с брега А из под ног срывается с разбега Земля и исчезает со свистком Но далее влачится наважденье Опять с небес спускается вода Леса встают и без предупрежденья Идет трамвай взметая провода Но страшный рай невозвратимо длится И я трясом стеклянною рукой Беру перо готовый веселиться И шасть зашаркал левою ногой.

Париж 1926

«На белые перчатки мелких дней…»

Илье Зданевичу

от его ученика Б. Поплавского

январь 1926

На белые перчатки мелких дней Садится тень как контрабас в оркестр Она виясь танцует над столом Где четверо супов спокойно ждут Потом коровьим голосом закашляф Она стекает прямо на дорогу Как револьвер уроненный в тарелку Где огурцы и сладкие грибы Такой она всегда тебе казалась Когда пускала часовую стрелку На новой необъезженной квартире Иль попросту спала задрав глаза Пошла пошла к кондитеру напротив Где много всяких неуместных лампов Она попросит там себе помады Иль саженный рецепт закажет там Чтобы когда приходит полицейский Играя и свистя на медной флейте Ему открыть большую дверь и вену Английскою булавкою для книг Зане она ехидная старуха Развратная и завитая дева Которую родители младые Несут танцуя на больших руках Подъемным краном грузят на платформу Не торопясь достойно заряжают (Не слишком наряжая и не мало Как этого желает главпродукт) Но мне известно что ее призванье Быть храброй и бесплатной Консуэллой Что радостно танцует на лашадке В альбом колнкционирует жуков Зане она замена гумилеху Обуза оседлавшая гувузу Что чавкает на желтом телеграфе Ебелит и плюет луне в глаза Непавая хоть не стоит на голу И не двоится серая от смеха Зане давно обучена хоккею И каждый день жует мирор де спор.

* * *

На смутный шум воды нерукотворной Ответит голос тихий и чужой Как мимо глаз утопленно проворный Акулы бег иль киль судна большой Прекрасный

гад блистательная точь Благословенна неживая ночь О спарта спарт где короли мечты Свободы семиверстые <нрзб.>

14. X.1924 (на улице)

«Прекрасно сочиняешь Александр…»

Прекрасно сочиняешь Александр Ты мифы кои красят наши яви Хоть ведомо бесплоден олеандр Литературы и в судьбах бесправен И слов нема как говорит народ Чтоб передать как люба «Свора верных» Поваднику безделий суеверных Которым учишь ты певцов народ Спокойный сон неверие мое Непротивленье счастию дремоты В сем ваше обнаженье самоё Поэзии блистательные моты Необорима ласковая порча Она свербит она молчит и ждет Она вина картофельного горше И слаще чем нерукотворный мед Приятно лжет обакула любви И счастья лал что мягко греет очи И дальних путешествий паровик Завидев коий ты забыл о прочем Приятно пишет Александр Гингер Достигши лучших чем теперь времен И Свешников нежнейший миннезингер И Божнев божий с неба обронен Все нарастает неживая леность На веки сыпля золотой песок Уж стерлась берегов определенность Корабль в водах полуночи высок

«Бело напудрив красные глаза…»

Александру Гингеру

Бело напудрив красные глаза, Спустилась ты в назначенное время. На чьих глазах к окну ползет лоза? Но результаты очевидны всеми. Нас учит холод голубой, внемли, Ах, педагоги эти: лето, осень; Окончили на небесах мы восемь И в первый класс возвращены земли. Рогатой лошади близки ли лоси? Олень в сродстве, но ах, олень не то. Мы носим холодом подбитое пальто, Но харч точим, они же, блея, просят. Непредставимо! Представляюсь вам, Но ударяет вдруг огромный воздух. Писать кончаю? Твари нужен отдых, Он нужен Богу или даже львам.

1924

«Ворота ворота визжат как петел…»

Ворота ворота визжат как петел Как петли возгласили петухи Свалился сон как с папиросы пепел Но я противен я дремлю хи! хи! Который час каморы иль амура Но забастовка камерных часов Лишь кот им злостно подражает: ммурра! Спишь и не спишь. Немало сих особ Валюсь как скот под одеяло тая Как сахар в кипяченом молоке Как ток палящий на продукт Китая Шасть мочится латунной по руке И я храплю простой солдат в душе Сигнув от неприступного постоя Хозяйка повторяет букву «ше» Зане се тише но терпеть не стоит

1. X.1924 На улице

«Как в ветер рвется шляпа с головы…»

Как в ветер рвется шляпа с головы, Махая невидимыми крылами, Так люди, перешедшие на Вы, Стремятся разойтись к своим делам. Как башмаки похожи па котурны, Когда сквозь них виднеются персты. Доходит жизнь до неурочной урны, И станет тень твоя, чем не был ты. Как любим мы потертые пальто, Что пулями пробитые мундиры. Нам этой жизни тление свято И безразличны неземные клиры. И как лоснятся старые штаны Подобно очень дорогому шелку, Докучливые козни Сатаны Вместим в стихи, не пропадут без толку. Прекрасен наш случайный гардероб, Взошлем хвалы небесному портному. Как деревянный фрак скроит он гроб. Чтоб у него мы не смущались дома.

1924

«Мальчик думает а я остался…»

Мальчик думает а я остался Снова не увижу Южный крест Далеко в раю над ним смеялся Чей-то голос посредине звезд Милый милый от земли до рая Простираются миры зари Острова заката где играют С ангелами мертвые цари В океане там двойные зори В облаках закаты-города А когда приходит вечер — в море Розовая синяя вода Улетаем мы грустить на звезды Закрываем в дирижабле шторы А кругом идет блестящий дождик Из промытых синих метеоров

«Я звал Тебя весна слегка мычала…»

Я звал Тебя весна слегка мычала Быть может день или уже года Но ты молчала пела отвечала И разговаривала как всегда Летели дни качались и свистели Как бритва на промасленном ремне И дождики как легкие метели Кружились надо мною и во мне Пропала ты ты растворилась Белла В воздушной кутерьме святых ночей Мечта почто пред жизнию робела Ужасной лампы в тысячу свечей Раздваивается на углу прохожий Растраивается на другом углу В ушко мне ветер входит как в иглу Он воздухом сшивает наши кожи Я с улицы приоткрываю дверь И снова вижу улицу за дверью Была ли жизнь, была, их было две Два друга два мошенника две пери Так клоун клоуна пустою палкой бьет Довольные своим ангажементом Иль гоночный автомобиль ревет От сладкой боли под рукой спортсменки Но клоуны дерутся не сердясь И в гонщиц влюблены автомобили И мы в свое отчаянье рядясь Не франтами всегда ль пред Вами были.