Соль под кожей. Том третий
Шрифт:
— Дома. Вот, решила поймать дух яжематери и скупить всю детскую мебель, на которую только можно оформить доставку.
Мы оба знаем, где я собиралась провести выходные. И я еще раз мысленно даю себе увесистый подзатыльник из-за своего иррационального приступа ревности — он даже полусловом не обмолвился на эту тему, не попытался вкрячить в наш договор свое прав собственности на мою вагину.
Я продолжаю убеждать себя в том, что мой приступ собственнической ревности — это просто гормоны.
— И много
— Пока только бросила в корзину на… эм-м-м… шестизначную сумму. Видимо, придется заложить в ломбард подаренные тобой часы. Ты вообще в курсе, как оказывается дорого в наше время рожать и содержать даже одного ребенка?
Я пытаюсь шутить, жду ответную шутку, как это обычно бывает, когда мы несерьезно говорим о серьезных вещах, но на этот раз Дима ограничивается коротким и, как мне слышится, натянутым смешком.
— Лори, давай ты не будешь пока со всем этим спешить.
— Говорит человек, который есть не мог — так хотел немедленно узнать пол ребенка.
— Это принципиально разные вещи. — Вздыхает, щелкает металлическим ремешком от часов.
— Шутов, слушай, если вдруг ты не понял, то у меня нет проблем с тем, чтобы купить ребенку все необходимое. Я просто совсем растеряла свое обалденное чувство юмора.
— Я прилетаю во вторник, Лори. Могу я попросить тебя потерпеть хотя бы до этого времени? И предвидя твой вопрос — нет, мы не будем обсуждать причину сейчас и по телефону, и никаких других намеков ты от меня не дождешься.
— Ну ла-а-адно, — тяну в легкой задумчивости. — Хотя это очень бесчеловечно — заставлять нервную беременную женщину еще два дня мучиться от неизвестности.
— Помучил бы я тебя, нервная беременная… — Слышу натянутый смешок.
— Ой, мне тут звонят с работы, — быстро, не дав ему продолжить после паузы, бормочу в трубку. — Ты там не пропадай с радаров больше, ладно?
Он говорит что-то в ответ, но я просто трусливо заканчиваю разговор.
Хватит, спокойно.
Мы просто партнеры.
А все, что он мог бы со мной сделать — он и так делает. Но с более интересным и менее проблемным экземпляром.
Глава пятнадцатая: Данте
Есть две причины, по которым я уезжаю в Швейцарию сразу на три дня.
Первая и самая банальная — есть пара действительно рабочих моментов, которые без моего личного присутствия решить не получится. Даже если ты миллионер и эксцентричный айтишник, это никак не отменяет бюрократию, которая одинаково распространяется абсолютно на все живое (а иногда и мертвое). Но этих дел у меня максимум на сутки.
Причина вторая — я хочу застолбить для Лори место в лучшей клинике, чтобы к тому моменту, когда придет время родов, она была спокойна, ни о чем не беспокоилась, а я был уверен, что они с ребенком в надежных руках профи. Не то, чтобы я не доверял нашим врачам (лично на меня ее ведущий гинеколог произвела самое
Есть еще третий факт, который появляется в моей голове чуть позже, когда мои парни отчитываются, куда Лори отправилась на выходные. И эта мысль минимум раз в час взрывает мне мозг, даже когда пытаюсь переключиться на другие задачи.
Ну а чего я ожидал, собственного? Что одно мое появление перечеркнет последних три года ее жизни, в которых меня не было? Что моя обезьянка, которую я собственными руками учил легко отпускать прошлое и не хвататься за мужиков, вдруг снова превратиться во влюбленного единорога? Тем более, что у Авдеева, блядь, против меня есть огромный, размером с небоскреб, козырь — это его ребенка она ждет. Если он об этом узнает — мы неминуемо столкнемся лбами, потому что ни один не захочет добровольно отступить. Он — потому что захочет принимать участие в жизни своего сына, я — потому что не смогу отдать ему Лори.
Единственная причина, по которой ситуация остается более-менее стабильной — личное желание Лори держать Авдеева на расстоянии. Но сколько это продлится? Еще день? Еще месяц? Или она родит и решит, что не готова держать в секрете от Авдеева факт его отцовства?
— Вот, эта палата будет забронирована за вами на две недели. — Доктор, довольно молодой и на удивление спортивный мужик с внешностью Дольфа Лундгрена, заводит меня в огромное светлое помещение, оборудованное по последнему слову техники.
Я подхожу к окну, откуда открывается симпатичный вид на городской парк, и прикидываю, что Лори он обязательно понравится. Что если это будет допустимо — мы сможем брать сына и выходить с ним на прогулки.
Сына.
Я ни разу не произнес это слово вслух, но после того, как увидел его в животе Лори, иначе и думать о нем не могу. Хотя до сих пор не до конца понимаю, что чувствую всякий раз, когда реальность внезапно напоминает — это не мой сын. По крайней мере биологически.
— Нам подходит.
Я даже не чувствую укола совести за то, что решаю это в одно лицо.
Остается только вставить дату и подписать документы. Я не знаю точно, когда именно у Лори подойдет срок, но у меня есть видео и фото с УЗИ, и последняя озвученная врачом дата ее срока, так что после нехитрых манипуляций медсестра помогает определиться с временным диапазоном. Тем более, что я бронирую место на целых две недели. Все-таки у меня есть определенная слабость к иностранному подходу ведения дел — никто даже не пытается узнать, по какой причине такой важный вопрос я решаю сам, без участия будущей мамы. Главное, что чек оплачен и на бумагах стоит моя подпись. Но все равно тщательно записывают в бланк паспортные данные будущей пациентки и ее контакты, уверяя меня в том, что это просто формальности и беспокоить Лори по пустякам никто не будет: все вопросы решать только через меня.