Солнечный корт
Шрифт:
Он был не первым тренером, которому нравилось заставлять своих игроков просить об этом, но Жан не ожидал такой садистской жилки от человека, столь широко почитаемого в НССА. Было скорее приятно, чем огорчительно заглянуть за эту маску; лучше покончить с догадками сейчас, когда у него впереди еще два года под опекой Реманна.
Жан отвел взгляд в сторону и послушно ответил:
– Раскаяние, тренер.
Реманн ничего не ответил, наслаждаясь ожиданием, но тут Джереми вмешался, недоверчиво воскликнув:
– Господи, Жан.
– Он выхватил клюшку из
Взгляд Реманна был таким тяжелым, что Жан едва мог дышать под его тяжестью, но он рискнул бросить холодный взгляд на Джереми.
– И снова ты думаешь, что слов достаточно, когда очевидно, что это не так. Я подписал контракт, обязавшись соблюдать ваши стандарты, и всю неделю обещал вести себя хорошо, но я постоянно обманывал ваше доверие и отказывался исправляться. Сегодня я совершаю те же ошибки, что и в понедельник.
– Только не говори мне, что ваши тренеры били тебя клюшкой, - сказал Реманн. Это было опасно, но Жан воспринял это «не говори» буквально и держал рот на замке. Реманн выдержал молчание всего несколько секунд, прежде чем потребовать: - Посмотри на меня прямо сейчас. Я задал тебе вопрос.
Это был не вопрос, но Жан знал, что лучше не поправлять его. Он заставил себя встретиться взглядом с Реманном и говорить как можно более нейтральным тоном.
– Они делали все необходимое, чтобы мы выступили наилучшим образом, тренер.
– Что бы там ни было...
– Реманн оборвал фразу на полуслове и отвернулся от них, чтобы взволнованно отбивать ритм по своему свистку.
Жан никогда раньше не видел, чтобы тренер нервничал, и не был уверен, как реагировать на этот намек на слабость. Он снова взглянул на Джереми, от мрачного выражения лица которого, не было никакого толку, и снова перевел взгляд на Реманна, прежде чем тренер понял, что отвлекся. Прошла почти целая минута, прежде чем Реманн успокоился настолько, что перестал двигаться, и он жестом подозвал Джереми. Джереми молча протянул Жану клюшку, и Жан медленно взял ее.
– Давайте еще раз, - сказал Реманн и ушел.
Жан подождал, пока он не окажется за пределами слышимости.
– Я не понимаю.
– Поверь нам, - устало сказал Джереми.
– Мы тоже не понимаем.
У Жана возникло ощущение, что они говорят о двух разных проблемах, но у него не хватило сил спросить. Вместо того, чтобы отправить обе команды на штрафные точки за неспортивное поведение Жана, Реманн перезапустил всю игру и отправил их всех на исходные позиции. Жан выдержал несколько испытующих взглядов, направляясь через площадку к своей линии. Он не был уверен, слышал ли их кто-нибудь или между ними было достаточно места, чтобы заглушить разговор. Как бы то ни было, никто не был настолько безрассуден, чтобы спросить, когда прошло полчаса, прежде чем раздражение покинуло голос
Теперь, когда Реманн сосредоточился на одной проблемной области за раз, свистки раздавались все реже. Сегодняшней проблемой была привычка Жана ставить ногу между ног Джереми каждый раз, когда они останавливались, чтобы понаблюдать за своими товарищами по команде. Это был легкий способ подставить ему подножку и увести соперника с корта с травмами, и это была одна из первых стоек, которой обучали Воронов. Избавление от этой привычки требовало сознательных усилий, но если это было единственное, что Жан должен был изменить сегодня, он мог потратить силы на исправление этого, не жертвуя при этом своей игрой.
Наконец тренировка закончилась. Реманн подозвал Жана, в то время как остальные игроки отправились в душевые. Лисински нигде не было видно, но Хименес и Уайт обменивались впечатлениями, следуя за своими игроками в раздевалку. Реманн сел на скамейку запасных и подождал, пока Жан поравняется с ним. Жан сел только тогда, когда Реманн жестом пригласил его сделать это.
Реманну потребовалась всего минута, чтобы собраться с мыслями, и он изучающе посмотрел на Жана.
– Просто, чтобы ты знал, мы попросили Эдгар Аллан прислать твою полную медицинскую карту еще в апреле. Они согласились и даже дали нам номер для отслеживания посылки, но почему-то посылка так и не дошла до нас. Что-то подсказывает мне, что это не было случайностью. Что ты думаешь?
– Я не знаком с местной почтовой системой, тренер, - сказал Жан.
– Кто-то из ваших тренеров сломал тебе ребра?
– Я получил травму в драке, тренер.
– Забавно, что ты продолжаешь называешь это так, в то время как Кевин сказал Джереми, что это дедовщина, - сказал Реманн, и Жан пожелал Королеве Свиты тысячи мучительных смертей. Реманн подождал немного, прежде чем продолжить: - Я спрошу тебя еще раз, и я надеюсь, что ты будешь более честен со мной. Это ваши тренеры сломали тебе ребра этой весной?
– Нет, тренер, - сказал Жан.
Реманн продолжал изучать его, словно взвешивая правдивость этого ответа.
– Ты должен знать, что Джеки позвонила в Эдгар Аллан, чтобы расспросить о программе обучения. Она не забыла попросить привести примеры эффективных дисциплинарных мер. Оказалось, что в кампусе Эдгара Аллана нет ни одного бассейна. Не объяснишь?
На мгновение Жан почувствовал вкус мокрой ткани. Его самообладание пошатнулось, но Жан крепче сжал пальцы и сказал:
– Нет, тренер.
– Вот в чем дело, - сказал Реманн.
– Я не хочу требовать от тебя больше, чем ты готов мне дать, но рано или поздно мне придется задать несколько действительно неприятных вопросов. Я надеюсь, что мы сможем прийти к какому-то взаимопониманию, прежде чем достигнем этой точки, потому что мне нужно, чтобы ты понял, что я не стал бы совать нос в чужие дела, если бы не чувствовал, что должен это сделать. Теперь ты один из моих детей. Я пытаюсь поступить с тобой правильно, но это требует от нас обоих некоторой отдачи. Ты понимаешь?