Солона ты, земля!
Шрифт:
— Убери своего ублюдка! — засипел он от натуги. — А то сейчас от него клочья полетят.
Юрка засмеялся.
— Это надо еще проверить, чьи клочья крепче.
Но кот, видимо, не захотел испытывать судьбу, он пулей влетел на чердак. Кобель взвизгнул, опустив голову к самой земле на вытянутые передние лапы. Но Тимка потянул его к плетню, привязал за кол.
— А вы знаете, ребята, кто с нами идет?
Юрка сплюнул.
— Не интересуемся.
— Зря. С нами идет Символист.
— Ну и пусть, — цыкнул сквозь зубы длинной струей «его величество» король свистунов.
А
2
Солнце припекало. Обильный пот тек прямо-таки ручьями. Иногда он попадал в глаза, и тогда веки начинало покалывать тонкими острыми иголочками. Воздух сухой и горячий, напитанный множеством запахов, не освежал даже на взгорках, где он не так застаивался, как в перелесках. Во рту было сухо и шершаво.
Юра шагал методично, ступая на полную ступню, как инструктировал Александр Григорьевич, и наклонив корпус под тяжестью рюкзака. Впереди него шла Аля. У нее на спине тоже рюкзак. Но Юра видел только ее ноги, заметно стаптывающийся на сторону левый ботинок. Хотел сказать Альке, чтобы она затянула покрепче шнурок и не кособенила ногу, но было лень поворачивать языком. И вообще зря они согласились идти в этот поход с Символистом. Если б не он, разве бы они набрали столько груза с собой? Пошли бы налегке. А он составил целый список вещей — от палаток до запасных ботинок. Зачем все это? Спать можно и под кустом, а босиком идти даже лучше, чем обутым. Притом зачем много продуктов брать? Прокормиться можно и рыбой. Как ишаков, навьючил всех. Тоже придумал удовольствие — таскать рюкзаки. Весь поход испортил. Осталось кольца в ноздри вдеть и веревками связаться друг с другом — и ни дать ни взять караван верблюдов… Где это Алька ногу поцарапала? Наверное, когда боярышник проходили. Как это она еще не хнычет?.. Эх, сейчас бы воды холодной!.. Ведро! Полное ведро, чистой, прозрачной, из родника. Пил бы, пил и пил. А потом бы — в речку. Нырял бы и нырял беспрестанно… Алька уж еле ноги волочит. Наверное, тоже пить хочет. На привале надо переложить из ее рюкзака самые тяжелые вещи к себе…
Шагавший направляющим король свистунов Валька Мурашкин вдруг круто повернул влево через кустарник в низину. Из низины пахнуло свежестью. Зажурчал ручеек.
— Привал! — закричал Валька и раскатисто с переливами свистнул.
Тут же с плеч полетели рюкзаки. Все загалдели, заохали. Алька не в состоянии была даже скинуть рюкзак, — как шла, так и повалилась на землю. Юра опустился рядом, потянул у нее с плеча лямку.
Александр Григорьевич, не снимая рюкзака, остановился перед свалившимися на траву туристами.
— Всем разуться!
Юра смотрел на взмокшего Символиста в широкополой соломенной шляпе и думал, что тому, наверное, особенно жарко от бакенбардов — пот тек из-под них ручейками по шее за отложной
Нехотя стали нагибаться ребята, расшнуровывать ботинки.
— Проверить ноги: нет ли мозолей!
Проверять не хотелось. Лежать бы так, не двигаясь и ни о чем не думая. Но команда следовала одна за другой:
— Достать котелки! Всем помыть ноги! Прополоскать во рту. По возможности не пить.
Но разве удержишься. Юра достал котелок. Скинул рубашку и брюки, остался в одних трусах.
— Юра, принеси, пожалуйста, воды, — жалобно попросила Аля.
Он кивнул и начал спускаться в ложбинку.
Тимка Переверзев был уже у ручья и обливался, опрокидывая на себя котелок за котелком. Не утерпел и Юра — намочил голову и плечи. Сразу стало легче. Не мог так же удержаться — сделал несколько больших жадных глотков — уж очень хотелось пить. Зачерпнул полный котелок, пошел к Але. Она приподнялась, протянула к котелку руки, не спуская с него трепещущего взгляда. И так Юре стало жалко ее!..
— Пей, — сказал он тихо.
Аля жадно припала к котелку. Юра видел, как билась у нее жилка на шее, потная, с прилипшим локоном. Надо было взять котелок — знал, что после воды она совсем ослабнет — но не было сил сделать это, до того смачно она пила. Юра, наконец, потянул котелок.
— Хватит, Аля, хватит.
Но она крепко его держала. И Юра не решился отнять. Оторвалась лишь тогда, когда в котелке показалось дно. Юра снова сходил к ручью, помыл ноги, облился сам и принес снова воды.
— Разуйся и помой ноги, — протянул он котелок.
— Ладно, потом, — вяло произнесла она, не поднимая головы с рюкзака.
— Не потом, а сейчас, — настойчиво сказал он.
— Ну тебя, Юра.
— Не «нукай»!
Аля нехотя поднялась и покорно посмотрела в глаза Юрке. Потом неторопливо сняла один ботинок, помешкав — второй. Стала рассматривать ноги, пошевелила пальцами. Юра ждал. Проходивший мимо Валька Мурашкин остановился.
— Вы чего чухаетесь так долго?
Юра ничего не ответил, только торопливо сказал Альке:
— Давай, я тебе буду поливать на ноги.
Она машинально подставила ноги. От первой же холодной струи, коснувшейся разгоряченных ног, она засмеялась. А Юра плескал и плескал, не сводя глаз с ее аккуратной маленькой ступни, с задранных вверх загорелых пальчиков. Было в них что-то наивное, и беззаботно-легкомысленное, и задорное — точная копия всего Алькиного характера. Юра плескал на эти пальчики, а они смотрели на него восторженно, как иногда смотрит сама Алька. Юре захотелось взять их руками и потрогать, перебрать каждый пальчик, покрутить его — проверить, прочно ли он ввернут в ступню.
— Ты чего льешь на одни пальцы? — засмеялась Аля.
— А они какие-то у тебя такие, понимаешь… — проговорил Юра необычным голосом.
Аля вскинула на него глаза и лукаво поинтересовалась:
— Какие — такие?
— Какие-то… понимаешь, глупенькие, несерьезные и смешные…
Аля подобрала ноги.
— Дай котелок, я сама схожу к ручью, — осторожно взяла у него из рук котелок и пошла. Юра смотрел ей вслед затуманенным взглядом и видел только ее мелькающие розовые пятки.