Сосед будет сверху
Шрифт:
Это «нет» стоит титанических усилий и такого огромного внутреннего протеста, что я вырываю его с мясом.
— Нет, — уже покорнее шепчу я.
— Нет, пожалуйста, — а теперь умоляю. Как интересно!
— Пожалуйста! — выдаю напоследок.
— Хорошо, — вдруг легко соглашается он, выталкивая меня из своего личного пространства, и спокойно запускает лифт.
Что?
Дантес делает вид, будто ничего особенного не произошло, пялится перед собой, спрятав руки в карманах куртки, а вот я ощущаю себя помятой и покусанной им. Мне кажется,
Зато Дантес улыбается. Улыбается, мать его!
— Погода сегодня хорошая, правда, соседка?
И скидывает свою кожанку. Да матерь божья, сын Исусий, я все!
Глава 6
Глава 6
Я в полной, мать его, прострации. Ловлю себя на том, что стою на перекрестке перед светофором, который горит зеленым. Сзади раздается серия протяжных автомобильных гудков, а после, покрывая благим матом, меня объезжает гребаный салатовый «Матиз» (со знаком «ребенок в машине», между прочим).
Черт, черт! Из-за дурацких провалов в памяти я потеряла тачку соседа из виду.
Переключив коробку передач, я начинаю медленно двигаться вперед, пока красный не зажегся снова, а тем временем соски опять торчат, натягивая футболку в районе груди, стоит просто представить Дантеса. За рулем его тачки. В дурацкой кожанке. С нахальной улыбкой. Боже, да меня до сих пор трясет! От одних воспоминаний по телу полыхнет то там, то здесь.
Не могу перестать думать о том, что было бы, попроси я Дантеса поцеловать меня. Мы бы трахнулись в лифте? Нет, тогда бы я точно не смогла больше ездить на нем — пришлось бы ходить пешком. Еще и Иришек потом встречать? Да ни за что!
Я все. Сделала. Правильно!
Фух! Я выдыхаю с облегчением, а то уже показалось, что становлюсь такой же озабоченной, как Офелия. С кем поведешься, блин.
Дантес, к счастью (бог мой, как мне нравится звать его Дантес — хоть трусы выжимай), поджидает меня на аварийке перед следующим поворотом, а через пять минут дороги мы наконец останавливаемся у крупной автомастерской. Та выглядит вроде бы и солидно, но меня одолевают сомнения, потому что это явно не официальный салон «Ауди».
— А тут точно нормально все сделают? — спрашиваю я Дантеса, который уже вальяжно развалился на капоте.
Не то чтобы меня волнует его фара, но вот за машинку Робертовны я переживаю. Этот же на мой вопрос даже округляет глаза.
— Конечно, здесь творится магия. — Магия, если что, творилась в лифте. — Сделают лучше, чем было до того, как ты решила напороться на меня своей задницей.
И вот он снова превращается в Того Самого Мудака. Ну что ж, так даже легче: скривив лицо, я показываю ему средний палец, как раз когда навстречу к нам с распростертыми объятиями выходит мужчина в возрасте и в чистом костюме, несмотря на масляной шлейф, стелющийся за ним.
— Добро пожаловать в лучшую мастерскую
Вот все у этого Мудака в Кожанке самое лучшее, чего не скажешь об Иришках. И нет, я не ревную. Просто поймите меня правильно! Все столкновения с такими накрахмаленными куклами, которые я пережила за свои неполные два десятка лет, убедили, что ничего глубокого там, кроме глотки, нет.
— Ты какими судьбами к нам? Как перестал гонять, редко вижу тебя здесь. Хоть бы иногда вспоминал.
Гонять? Хм, интересно.
— Да сам знаешь, как быстро время летит, — отвечает мудак. — Я и пожрать не всегда успеваю. Много дел.
А вот это брехня, видела я — и слышала — занятого нашего, но расстраивать мужичка не буду, у него слишком доброе лицо.
— Так с чем ты к нам пожаловал?
— Мелочи. Отдашь мою крошку Рамилю, как всегда? — он показывает большим пальцем за спину, на фару.
— Ох, е-мое! Небось курица какая-то постаралась?
Курица? Он охренел? Какой отвратительный низкопробный сексизм! Вот теперь я этим парням точно не доверяю! Женщины, между прочим, очень внимательные водители, даже если я не из их числа. Из всех правил ведь бывают исключения.
— Возможно, — ржет придурок, который больше никакой не Дантес для меня.
— Я вообще-то все слышу, — почти рычу.
Кожанка никак не реагирует, а вот мужик внезапно обращает на меня внимание и даже как-то подбирается, будто бы извиняясь.
— Ее «Ауди», — указывает сосед на меня, — пусть возьмет кто-то другой. Богдан, например, — он продолжает раздавать команды, и я удивляюсь, почему его вообще слушают.
— Да тот занят на полгода вперед, сам знаешь.
Боги, Этот Чувак вообще знает слово «нет»? Почему ему стоит всего лишь с недовольной рожей убрать руки в карманы и нахмурить лоб, чтобы мужичок начал суетиться вокруг него?
— Ладно, для тебя что-нибудь придумаем. Очень рад видеть, к парням зайдешь?
— В следующий раз.
— А бумаги посмотришь? Давно лежит готовая стопка.
— Не сейчас, — звучит уже настойчивее, — у меня тут курица голодная. Еще куда-нибудь клюнет, если не накормлю.
Чего он сказал?
— Я был бы не против, если бы такая меня клюнула пару-тройку раз, — смеется мужик, к которому я уже потеряла всю симпатию.
У мудака и друзья мудаковатые, видимо. Я упираюсь кулаками в бока, когда чудо-сосед начинает подталкивать меня в сторону дороги.
— Давай хоть подкину вас, — никак не успокоится его знакомый, пока не оближет Шурика полностью (точно, буду называть его Шуриком, это прям антисекс), — или пусть кто-нибудь из наших подкинет, куда вам надо.
— Забей, есть такси.
Мужик еще трижды выкрикивает прощания нам вслед, а я гадаю про себя, чем Его Мудачество заслужило такую честь. Вдыхаю утреннюю прохладу, радуясь, что жара хотя бы немного спала, но не перестаю прятать торчащие соски, словно антенны, настроенные на придурка рядом.