Сосед будет сверху

Левина Ксюша

По телевизору с приглушенным звуком идут какие-то спортивные обзоры, а я закатываю глаза, потому что придурку больше подошли бы глупые бесконечные ролики из интернета. Ну, те самые, где Гэндальф десять часов подряд в такт музыке качает головой или две собаки спорят о том, кто из них больше пес. Он, кстати, будто слышит мои мысли — поднимает глаза, застукав меня за разглядыванием.

— Что? Кухня там, — указывает мне направление, а я, удивившись его откровенному безразличию, ухожу.

И конечно не забываю поглядывать через плечо на серого монстра,

опасаясь, что тот бросится вслед. Вот только Шурику мы уже не интересны — он с тупым выражением лица гипнотизирует вход.

Пройдя по коридору, я замечаю запертую дверь в цвет стены, почти скрытую от посторонних глаз (это та самая трах-спальня?), и не перестаю гадать про себя, почему это мудак со мной совершенно не контактирует. Я думала, он будет доставать меня, приготовилась к другому приему, а тут…

Боже.

Все мысли разом вылетают из головы, когда я оказываюсь в просторной светлой кухне. Даже беру свои слова назад — не просторной, а огромной! Планировки у соседей явно совершенно разные и делались по индивидуальному проекту, иначе чем объяснить, что тут все настолько иначе?

Мне кажется или кухня блестит, будто ее никто никогда не трогал? Боги, да как он пустил на эту священную землю ту самую Ирочку, которая чуть не спалила весь дом? Если я и хотела слиться со сделки минутой назад, соблазн лишить девственности его встроенную духовку без единой капли жира на стенках пересиливает все остальное.

Отпустив ерзающую на руках собаку на пол, я шагаю к двухдверному холодильнику из нержавеющей стали и замираю перед ним, как перед шкафом в Нарнию. Правда, мои ожидания на его содержимое не оправдываются — внутри безобразный набор продуктов, которые не укладываются ни в один адекватный рецепт. Мужчины!

Открыв нижнюю камеру, я вижу среди прочего замороженные стейки и уже думаю сварганить ему их на быструю руку, но совесть не позволяет — мясо должно быть комнатной температуры и все такое.

Внезапно слышу цокот когтей по плитке и перестаю дышать, обтекая холодным потом. Офелия замирает, притворяясь плюшевой игрушкой, я повторяю за ней, хотя больше похожа на испуганное чучело. Невольно бросаю издалека взгляд на мудака, который, зуб даю, ухмыляется из своего кресла — отзывать монстрячью морду он явно не планирует.

Черт!

Ну вряд ли ведь придурок настроен на кровопролитие в своей квартире? Не переживает — значит, его псина безопасна для мальтипу (и для меня!). Легче мне, правда, не становится, но и Офелию, к которой крадется носорог, я не трогаю. Пусть нюхают друг друга, это ведь хороший знак? А если вдруг Шурик отхватит мне обе руки, готовить я точно не смогу.

С этими мыслями я возвращаюсь к изучению кухни. Изо всех сил пытаюсь не показывать страх — помню, что псы его чувствуют. Лучше же быть незаметной рабыней, чем ужином Шурика-младшего?

Я прикладываю все силы, чтобы продолжать изучать варочную панель и другие электроприборы, но меня все напрягает. Меня напрягает тишина в квартире, напрягает

присутствие в соседней комнате мистера Мудака и тот факт, что носорог по имени Шурик объявился на кухне и нюхает Офелии зад, который она только и рада подставить. Мне очень хочется крикнуть что-то вроде «Офелия, мы уходим!» или «мне не из чего готовить, я пошла!», но после я снова смотрю в сторону манящей кухни, вспоминаю Эмму Робертовну, которую подвела, и ехидную улыбку соседа, которому разбила фару — уверена, он так просто с меня не слезет.

Поэтому я сдаюсь и молча заказываю доставку моцареллы, мускатного ореха и листов лазаньи — все остальное вроде бы с горем пополам нахожу. Да, я собираюсь приготовить ему лазанью или твердый борщ, как я ее зову, потому что она тоже съедобна для любого представителя мужского пола.

Опершись на стол, я гипнотизирую фарш, томатную пасту и минимальный набор специй. Нахожу вялые, но все еще живые овощи и приступаю к делу. Я как раз готовлю болоньезе, когда звонит домофон, и ехидно улыбаюсь себе под нос, потому что в приложении выбрала оплату наличными.

— Зая, — не без издевки громко зову соседа, — это к тебе!

Очень стараюсь не смотреть на недовольное выражение лица Его Мудачества, который спустя пару минут ставит на барную стойку пакет с продуктами и молча уходит, как будто я обидела его до глубины души.

Тебе же жрать! Что опять не так?

Сварив на индукционной панели в совершенно новой кастрюле листы-основу для лазаньи, я лезу в ящики, чтобы отыскать нож и нарезать сыр. Но вместо столовых приборов внезапно натыкаюсь на пачку презервативов. Вскрытую. Эм-м, что? Значит, он прямо здесь, на этой барной стойке трахал своих Ирин?

Фу!

Отдергиваю руки и несколько раз мою с мылом. Судорожно протираю все вокруг тряпкой — боюсь лишний раз к чему-то прикоснуться. Вот теперь точно пора сваливать!

В темпе вальса закончив выкладывать на противень лазанью, я ставлю почти готовое блюдо в духовку на таймер и собираюсь бежать. Зову Офелию, но той и след простыл. Если я прямо сейчас не найду эту шаловливую псину, то брошу ее и уйду! Больше здесь не задержусь!

Я оборачиваюсь и с ходу врезаюсь в подкравшегося мудака, который, осмотрев место действия, возвращает взгляд ко мне и наступает все ближе и ближе. Он прижимает меня к чертовому трахательному островку, чтоб его!

Вздымающаяся от тяжелого дыхания грудь, расширенные зрачки напротив, морщинка между бровей, голый торс — я все это видела и не раз. Во сне. Я даже щипаю себя за руку, лишь бы убедиться, что не сплю.

Что тебе надо, черт возьми? — кричу про себя, вслух — молчу.

— Уже сваливаешь? — снова рокочет Этот Голос, от которого подгибаются коленки и, увы, мокнут трусы.

— Я все приготовила.

— А пробовать кто будет? — говорит он, а я хмурюсь, не понимая намека. — Вдруг ты решила меня отравить?