Совы в Афинах
Шрифт:
“Ты тот, кто выучил арамейский”, - сказал Менедем.
Соклей ответил на этом языке, что-то настолько грубое, гортанное и злобно звучащее, что трое или четверо прохожих обернулись, чтобы посмотреть на него. Менедем не думал, что Соклей заметил. Возвращаясь к греческому, он продолжил: “Да, я тот, кто выучил арамейский, и я, вероятно, тоже узнал об иудаях больше, чем Гекатей. И мне это принесло много пользы, потому что именно он напишет книгу, и его запомнят ”.
Лукаво сказал Менедем: “Ты тот, кто уложил жену трактирщика”.
Его
“Да, я знаю. Это очень плохо. Предполагается, что так не должно получаться ”. Единственные случаи, когда Менедему не доставляла удовольствия супружеская измена, были те, когда об этом узнал муж женщины.
Соклей не ответил ему сейчас. Они шли дальше по узким, извилистым, вонючим улочкам Афин. Когда Менедем не мог видеть величественных зданий акрополя или тех, что по краям агоры на северо-западе, город казался просто еще одним полисом, огромным, но ничего необычного в том, как жило большинство его жителей. После того, как он вернулся из очередного тупика, он пожелал, чтобы это место, подобно Пейреусу, могло похвастаться аккуратной сетью улиц в стиле Гипподамии.
Однако, не повезло. Ему и Соклеосу пришлось убираться с дороги, когда женщина крикнула: “Выходим!” из окна второго этажа и вылила содержимое ночного горшка на грязную улицу внизу. Мухи начали жужжать вокруг вонючей лужи. Мужчина в гиматии перед родосцами выкрикивал проклятия в адрес женщины, потому что на него брызнули помои. Когда она проигнорировала грубые слова, он запустил камнем в окно. Он отскочил от деревянного ставня, сломав две планки. Он пошел своей дорогой, довольный. Из безопасной комнаты наверху женщина выкрикивала в его адрес свои собственные проклятия. Теперь он игнорировал ее.
“Добро пожаловать в жизнь в большом городе”, - сказал Соклей с кривой усмешкой, хотя подобная сцена могла бы произойти в любом греческом полисе, независимо от размера.
“Он промахнулся мимо нас, и мы потом в нем не гуляли”, - сказал Менедем. “После этого кого это волнует?” Они прошли еще немного, затем свернули на более широкую улицу, которая шла прямо на восток. Менедем указал вперед. “Эти изогнутые ряды сидений впереди - это, должно быть, театр”.
“Да, это верно”. Соклей опустил голову. “И ты видишь большой участок черепичной крыши за ними?”
“Не очень хорошо. Ты выше меня”. Менедем подпрыгнул в воздух, что заставило пару афинян вытаращить глаза. “Хорошо - да, это там. В чем дело?”
“Это Одеон”, - ответил его двоюродный брат. “Перикл приказал построить его для проведения музыкальных состязаний на Панафинейских играх. Он такой большой, что внутри у него девяносто колонн, поддерживающих крышу. Люди говорят, что он сделан по образцу шатра, в котором жил Ксеркс, когда вторгся в Элладу, но я не знаю, правда это или просто сказка ”.
“Если это неправда, то это хорошая история”, - сказал Менедем. “Большего и желать нельзя”.
“Я
“Я ничего такого не имел в виду”, - сказал Менедем. Его двоюродный брат пошел дальше, не ответив. Я пошел и подставил ему спину, с несчастным видом подумал Менедем. Соклей становился слишком обидчивым, слишком быстро, когда дело касалось исторических вопросов, хотя в других областях он мирился с большим, чем большинство эллинов. Вместо того, чтобы попытаться развеселить его, Менедем помахал проходящему афинянину. “Oк! Ты, там!”
“Чего ты хочешь?” - спросил парень.
“Не могли бы вы сказать нам, как добраться до дома Протомахоса, торговца мрамором? Он недалеко от театра, не так ли?”
“Да, я знаю, где его дом”, - сказал афинянин и больше ничего не сказал. Менедем ничего другого и не ожидал. Он дал мужчине оболос. Сунув монету в этот рот, афинянин продолжил: “Это недалеко от храма Диониса, в юго-западном углу театральной территории. Это на левой стороне улицы, если ехать на юг. Я забыл, второй это там дом или третий, но вы можете постучать в двери и узнать ”.
“Спасибо”, - сказал Менедем.
“В любое время, приятель”. Афинянин высунул язык за щеку, как бы говоря: Платите мне в любое время: возможно, он охотился за оболосом, который только что получил.
“Можем ли мы найти его по этим указаниям?” Спросил Менедем, когда местный житель продолжил свой путь.
“Я думаю, мы сможем найти нужную улицу или, по крайней мере, сузить ее до двух или трех”, - ответил Соклей. “И кто-нибудь на одной из этих улиц должен знать, где найти дом Протомахоса. Возможно, нам даже не придется больше тратить серебро”.
“Ha! Я поверю в это, когда увижу”, - сказал Менедем.
Серая каменная стена, окружавшая священный участок, мешала ему увидеть крышу храма Диониса лишь мельком. Эта крыша была из красной черепицы, как и у большинства близлежащих домов. Они, однако, выцвели на солнце, потрескались и подверглись непогоде из-за, кто может сказать, скольких заморозков и ливней. Храм простоял там очень долго.
Менедем указал на улицу, которая вела на юг сразу за храмом. “Может, попробуем по этой?”
“Почему бы и нет?” Ответил Соклей. “Если мы ошибаемся, то не можем ошибаться далеко. Афинянин сказал, что второй или третий дом разрушен, не так ли?”
“Правильно”, - сказал Менедем. Когда они подошли ко второму дому, он постучал в дверь.
Несколько собак внутри дома начали выть: не маленькие тявкающие комнатные собачки, а касторианские охотничьи гончие с громкими, глубокими голосами. Менедем поймал себя на том, что надеется, что тот, кто был там, не откроет дверь. Он вздохнул с облегчением, когда все, что он получил, был хриплый крик: “Кто там? Чего ты хочешь?”