Созерцатель
Шрифт:
В тот вечер смотрин мать жениха увела Дашу на кухню и задала ей всего два вопроса. Первый – девственница ли она? Получила утвердительный ответ. Мать спросила во второй раз: готова ли она принять мусульманскую веру. Нет, ответила Даша и объяснила, что бабушка крестила Дашу в младенчестве, научила молиться, поститься и обязательно каждый праздник велела ей причащаться. Выслушав Дашу, открыв рот, мать жениха подняла руки к потолку и запричитала. На крик сбежались отец с сыном и стали громко, часто-часто между собой говорить. Даша почувствовала острое одиночество, тихонько собралась и ушла из богатого дома. Рассказала о своём романе маме, и та одобрила дочь: женихи у тебя, красавицы нашей, еще будут, а вера у нас одна и менять
Алик пробовал уговорить Дашу, объяснял, что лично ему все равно, он вообще атеист и это просто формальность для соблюдения обычаев. Он предложил всего разок сходить с матерью в мечеть, сделать там все что нужно, а потом ходи в свою православную церковь, сколько хочешь, он не против, только тихо, чтобы его родичи не узнали. Но тут в Даше проявилось качество, о котором она и сама, пожалуй, не догадывалась: она стояла как скала и ходить в мечеть, даже чисто символически, наотрез отказалась. Алик был единственным наследником старинного рода, баловнем, он не привык к отказам. Поэтому взорвался и накричал на Дашу, оскорбил её, стал угрожать и даже поднял на нее руку, правда, обжегшись о ледяной взгляд девушки, остановился и медленно опустил кулак. Даша встала и, не говоря ни слова, вышла.
На следующий день хозяйка, безо всяких объяснений, прогнала Дашу с работы. Потом её отчислили из Педагогического университета. Она стала искать работу в Москве, её брали, она даже работала несколько дней, но всегда без всяких причин и объяснений увольняли. Однажды позвонил Алик и спросил, не передумала ли она? Не надоело ей гробить свою жизнь, карьеру и учебу? Вот оно что, это горячий влюбленный ей жизнь ломает, сообразила Даша. Нет, не передумала и никогда не передумаю, твердо, но спокойно сказала она. Алик стал преследовать ее, звонил, встречал у дома, уговаривал, угрожал и снова поднимал руку. Потом мать обошла школы и детсады Кучино и в одном садике ей старая подруга сказала: веди свою дочку, мы ее знаем, нам такие работящие и умные девочки нужны. Мать рассказала о преследовании горца. Не волнуйтесь, у нас закрытое предприятие, сюда никого не пустят, успокоили её. А за своих сотрудников мы умеем постоять. Так что пусть приходит, работает и ни о чем не беспокоится.
Так Даша устроилась в детсад весьма солидного предприятия с высоким допуском секретности. Сунулся туда было Алик, но ему серьезные мужчины из спецохраны объяснили, что здесь власть денег и блата кончается, а начинается государственная безопасность. А если его или кого из знакомых еще раз тут увидят, меры будут приняты очень серьезные, вплоть до лесоповала на мордовской зоне. Алик уходя не выдержал и все-таки пригрозил дюжему охраннику. Тот, не долго думая, схватил его за шиворот лапищей, затащил в подсобку и профессионально отбил резиновой дубинкой кобчик и почки, не оставив на теле ни одного синяка. При этом сибиряк, прошедший выучку в спецподразделении, в двух словах объяснил наследнику старинного рода, что он думает о нём лично и о его роде в целом. Потом запер его на ключ и свет для экономии электроэнергии выключил.
Алика еще ни разу в жизни никто не бил и не оскорблял. Он даже представить себе не мог, что с ним такое может произойти. Всегда и всюду его охраняли, с детства внушая, что он бесценный отпрыск, наследник, мужчина. А тут какой-то детина вот так просто, взял и избил его, как грязного безродного мальчишку. Алик дрожал от животного страха, от негодования, от бессилия и лютой ненависти. Он метался по черной комнате, натыкаясь на невидимые предметы. Наконец, сел и заплакал, прислушиваясь к малейшему звуку снаружи своей мрачной тюрьмы. Охранник после окончания смены заглянул в подсобку и спросил невежу, достаточно ли хорошо усвоил тот урок или требуется повторение пройденного курса? Да, сказал Алик и прошипел что-то невнятное. За шипенье получил удар дубинкой по пятке. Его переспросили. Да, я все понял, пожалуйста,
Больше он Дашу не беспокоил. И вообще никто её больше не беспокоил, кроме, разве что, меня.
Так уж случилось, что за нашим свадебным столом красовались две пары: мы с Дашей и Игорь с Лидией. Мы в один день зарегистрировались в ЗАГСе и обвенчались в нашем храме. Гостей было мало, только самые близкие. Даша с Лидией несмотря на свою внешнюю непохожесть, сразу подружились. Мне показалось, что за этим свадебным столом кроме обычного веселья, тостов, криков «горько» и танцев – происходило еще что-то невидимое, но вполне ощутимое. В моем сознании несколько раз всплывала картина, будто нас окружили ангелы и осеняли своими огненными крыльями. Я поделился этим с Игорем, а он ответил просто и лаконично: «Так и есть».
Наши свежеиспеченные жены были настолько красивы, они так сияли, как бриллианты! От них трудно было отвести взгляд. Даже Матильда, несколько раз убегавшая поплакать в тихом уголке, под конец торжества засияла отраженным светом и тем самым привлекла пристальное внимание моего свидетеля Василия. Свидетель Игоря, Федор Семенович, окружил своей заботой маму Даши – и она помолодела, и она заискрилась надеждой. Меня не оставляло чувство незаслуженного блаженства. Я даже несколько раз спрашивал и себя самого и Дашу, со мной ли это происходит? Никогда такого еще не было, чтобы так много счастья в одном месте и чтобы именно со мной.
В душе звучало: «Это тебе от Меня, радуйся и веселись», а в ответ: «Благодарю, Господи! Знаю, что не заслужил, вижу, что это дар. Благодарю, Милостивый!». Этот день вместил в себя столько света, столько радости, что мне до сих пор кажется, что он длился много-много дней. То ли время остановилось, то ли мы прожили за один день блаженство, отпущенное на полжизни, но до сих пор вспоминаю венчание как огромный взрыв света, как салют в миллион выстрелов из тысячи орудий. Как рай небесный, опустившийся на нашу грешную землю.
Даша рассказала на работе, что вышла замуж и хочет переехать в Москву. Ей обстоятельно и проникновенно объяснили, что она незаменимый сотрудник, без пяти минут заведующая детсадом. Они помогут ей не только защитить диплом, но устроят в аспирантуру и помогут защитить диссертацию. А что такое ездить от дома до работы пятьдесят минут? Да в Москве полтора часа ездят на работу и ничего. Потом директор предприятия позвонил мне и с час объяснял, какой Даша незаменимый сотрудник и как тщательно всем коллективом просят у меня разрешить Даше продолжить работать в Кучино. Я, конечно, для приличия поворчал, но уступил, испытав даже гордость за свою супругу. А потом положил трубку и в полной тишине понял: звездочка моя ясная будет появляться в моей жизни очень и очень редко. Ну что ж, значит, так и надо. Мне. Ей. Им. Нам.
Диана обгорела
Последнее нашествие Дианы очень не понравилось и заставило меня обратиться к Игорю за советом и с просьбой молитвенно оградить от девичьего экстремизма. Я верил в силу его молитвы и не раз убеждался в реальности её силы. Игорь пообещал «воздохнуть при случае» и посоветовал взять у батюшки благословение на ежедневные поклоны с краткой молитвой о помиловании «заблудшей Дарии» (именно так он перевел имя девушки с языческого языка на православный). Я получил благословение, и каждый день на утреннем молитвенном правиле клал три земных поклона с молитвой. Несколько раз я слышал, как Диана хлопала входной дверью, что-то кричала звонким голоском, но ни разу она не дотронулась до кнопки моего дверного звонка и не посмела войти в мой дом. Несколько раз я каким-то параллельным зрением видел, как она подходит к моей двери и поднимает руку к звонку, но что-то происходит, она опускает руку и, раздраженная, уходит.