Срединные силы. Черное пламя
Шрифт:
– Не спать на руле! – рявкнул Хедрик.
Матрос, судя по реакции видавший виды, сразу оценил ситуацию и начал выравнивать судно.
– Когда кончается вахта?
– С рассветом, – пробормотал пират, затем пригляделся к спутникам и вздрогнул.
– Знакомься, это помощник капитана, – сказал Хедрик, указывая на Романа, – я – капитан. А ты у нас будешь матросом. Согласен?
– А с остальными что? – быстро прошептал рулевой.
– В каюте, но сами они уже выйти не смогут, – скривив губы,
– Мертвы, – сухо пояснил Роман. – Где вы набираете воду?
– Правый борт, рядом с каютами, – ответил пират, голос его дрожал.
Хедрик проводил друга задумчивым взглядом.
– Смотрю, геройствовать ты не собираешься. И правильно – смысла нет. Меня зовут Хедрик, а как тебя?
– Ревес, – уже спокойнее ответил матрос.
– Дальнейшая твоя судьба, Ревес, видится мне легкой и благополучной.
Рулевой немного склонил голову набок, и даже подался вперед.
– Нам нужно подплыть как можно ближе к горам. Затем мы спешиваемся, а корабль остается твой. Захочешь – продашь, а может наберешь команду и станешь капитаном.
Ревес улыбнулся Хедрику, словно давнему другу. Похоже, воин затронул самые звонкие струны души матроса. Ведь стать владельцем судна мечтал почти каждый речник.
– Надеюсь, ты не врешь, – сказал Ревес.
– Выгоды нет. Мы и на «Комету» нанялись лишь для того, чтобы добраться до гор.
– До приозерного городка еще с неделю пути, если ловить ветер. А оттуда уже и горы видно.
Хедрик кивнул.
– Я пойду покормлю рыбок, а через пару часов подменю тебя. Не спи и без шуток.
– Конечно, капитан, – улыбнувшись, сказал Ревес.
Роман засунул книжку Оби в рюкзак и бросил его в угол каюты. Затем Факелов стащил труп Барыта на пол и, взяв с койки тонкое шерстяное одеяло, вышел на палубу. Недалеко от кают стоял простой механизм, напоминающий колодец с лебедкой. Факелов забросил бадью в реку и стал с трудом накручивать на бревно тонкую цепь. Затем Роман выстирал в бадье куртку и повесил ее на дверь каюты. Также он поступил с рубашкой и джинсами.
Помыв ботинки, Факелов принялся купаться сам. Вода обжигала холодом, но Роман терпел, тщательно стирая с себя грязь и пот. Выжав трусы и, не переставая стучать зубами, он закутался в одеяло и сел на палубу, привалившись к стене каюты. Мокрые волосы блестели как смола. С них, словно с черных тонких сосулек, непрерывно капала вода.
Хедрик, словно вынося из хаты мусор, со скучающим видом волочил по палубе трупы.
– Как же все болит, – пожаловался он. – Месть местью, а телу от нее не легче.
– Да уж, – согласился Роман.
Над заалевшим на востоке горизонтом показался краешек свежего утреннего солнца. Первые лучи робко будили природу, словно светило само недавно очнулось
Роман почувствовал рядом с собой движение и схватился за кинжал, глядя вверх на кормовую часть судна. Сердце бешено застучало, разгоняя по жилам кровь и наполняя мышцы силой. Но тут же Факелов успокоился – перед ним опустился Чет.
– Как водичка? – поинтересовался он.
– Могу искупать – в знак благодарности, – ответил Роман.
Ворон наигранно шарахнулся и прокаркал с уважением:
– А вы жестокие ребята.
– Жизнь заставила, – грустно ответил Факелов. Хотелось спать и есть, избитое и уставшее тело ныло, требуя отдыха. А ветер, как назло, усилился, пронизывая до мозга костей даже сквозь шерстяное одеяло.
– Поспите пару часов, – сказал Хедрик, – потом подмените меня с Ревесом.
Роман взял ножны и, по-прежнему обернутый в одеяло, вошел в каюту капитана. Труп исчез, кровавое пятно было на скорую руку затерто, а воздух посвежел. Факелов лег на кровать, выбрал бок, где ребра болели меньше, и почти сразу окунулся в спасительное забытье.
Над рекой поднялся плотный туман. Казалось, что корабль плывет сквозь молоко. Сразу же стало сыро и неуютно.
– Мерзкая погодка, – передергивая плечами, сказал Ревес. – Как бы ни наткнуться на что-нибудь.
Хедрик угрюмо кивнул. Щеки ввалились, синие глаза впали и непроизвольно щурились от усталости, светлые волосы свисали грязными космами.
– Ты едва жив, – сочувственно произнес Ревес.
– Как ты оказался среди пиратских отребий? – спросил Хедрик. Несмотря на усталость, взгляд его оставался мягким и участливым. – Все полночи жрали ром, а ты стоял трезвый на руле.
– Пью только когда можно пить, потому и живой, – усмехнувшись, ответил матрос. – А попал, как обычно… кого-то задел, где-то прогорел и задолжал. Понадобились деньги и защита.
– Теперь отдашь все долги, там оружием полкаюты завалено.
Покрасневшие от бессонной ночи глаза Ревеса вновь радостно блеснули. Неожиданно свалившийся пряник почему-то всегда вдвойне слаще, чем честно заслуженный.
Хедрик дождался, когда туман рассеется под натиском набравших силу лучей солнца, и произнес:
– Сейчас научим Романа рулить и пойдем спать.
Хедрик, горбясь под тяжестью пережитого за последние сутки, спустился с кормы. Двигался он, как всегда, бесшумно, и Роман даже не шевельнулся, когда воин вошел в каюту. Хедрик потормошил друга за плечо, тот вздрогнул, проснулся и тут же сморщился от боли.
– Пойдем, встанешь на руль, – сказал воин.
Желудок Романа протянул долгую квакающую трель, словно внутри него сидел целый хор лягушек.
– А поесть? – озвучил его желание Факелов.