Ставрос. Падение Константинополя
Шрифт:
– Она спасла меня и моих детей, хотя могла бы выдать, - но ведь она не знала о нашем значении для Валента! – шептала Феодора, медленно поднимаясь по лестнице. – Или догадалась? Но даже если не знает о страсти Валента ко мне, понимает, какие мы ценные заложники!
Феодора мотнула головой, приложив палец к губам.
– Нет: Кассандра не могла выдать нас, не выдав себя! – прошептала она. – И если бы Аммоний попытался похитить меня, завязался бы бой - и она с ее дочерьми оказалась бы в опасности!
Феодора усмехнулась.
– Какой стратег, не хуже Феофано! Но что она отдала Валенту – и не солгала ли мне, сказав, что Валент
Феодора невольно накрыла ладонью свой амулет.
Она размышляла еще несколько мгновений, гладя крученые позолоченные перила, - потом быстро пошла наверх, зная, что напишет императрице тотчас же; и зная, что Кассандра ее не остановит.
Кассандра понимает, что Феодора столь же по-женски умна – и ничего не скажет Дионисию о тайных переговорах, которые ведет его жена: потому что этот горец такой же отчаянный, как и его брат.
* Кифара - древнегреческий струнный щипковый музыкальный инструмент; популярнейшая в античности разновидность лиры.
========== Глава 75 ==========
“Моя возлюбленная василисса!
Не знаю, где буду я – и где ты, когда это письмо дойдет до тебя: но молюсь всем богам, чтобы ты его получила. Небожителям, должно быть, нестерпимо наскучили бесконечные и такие одинаковые человеческие мольбы – и потому они больше не внимают нам.
Моя рука дрожит, и надеюсь, что почерк разборчив: я едва оправилась от страха.
В дом Кассандры Катаволинос сегодня приезжал Валент – и приезжал с миром, а не с мечом!
Кассандра проявила огромную отвагу, выйдя к нему на переговоры: но, может, это мне так представляется – может, Валент подал ей известный условный знак? Я очень, очень многого не знаю!
Валент не тронул ни дома, ни его обитателей: будь покойна. Он повел себя как всякий хитрый и дальновидный высокопоставленный турок – они, как мы знаем, ни чинят излишних разрушений в своих будущих владениях.
Но зачем он приезжал, так рискуя, - и чем госпожа от него откупилась, никому из нас неведомо. О том, что мы гости в доме Кассандры, Валент не узнал; и госпожа нас не выдала. Кассандра очень умна и хитра: не побоюсь сказать, что она политически умна не меньше тебя, государыня!
Но в тебе я уверена, как ни в ком другом, - и не побоюсь высказывать тебе все мои подозрения, зная, что ты распорядишься моими мыслями наилучшим образом. Мы обе помним, что у Дионисия еще не пристроены три дочери-девицы: из которых старшая уже невеста, а младшие вступят в брачный возраст через два-три года – к тому времени, когда Константинополь наверняка упадет в руки султану, как переспелый и подгнивший уже на дереве плод!
А собственные дочери Валента? Софию и Агату (как чудно, что у них греческие имена, - покойная мать дала, должно быть?) следовало бы обезопасить прежде всего: хотя людей ни у нас, ни у тебя не хватает.
Тронуть дочерей Валента или нет – остается единственно в воле отца и его турецкого покровителя! Сможешь ли ты изменить такое положение?
Я бы просила Кассандру взять девушек к себе: но она едва ли согласится. Ей никак сейчас нельзя злить Валента, с которым она едва установила хрупкий мир. Я бы так не смогла – теперь, когда пишу, я восхищаюсь ею!
Что из моих слов ты передашь
Кассандра обмолвилась, когда я приступила к ней, что Валент искал в доме брата – и забрал какую-то ценную вещь. Может быть, и искал; наверное, искал – но нашел ли?
Я знаю, что мы обе сейчас подумали об одном и том же: может быть, предмет, который ему нужен, у меня на шее вместо креста?
Я сознаю теперь, что такие владыки, как Аммонии, готовы погубить тысячи жизней во имя удовлетворения своей маленькой страсти: Дионисий, быть может, лучший из троих братьев. Или лучшим был твой супруг? Можешь ли ты теперь сказать откровенно?
Но знает ли Дионисий о настоящей ценности моего амулета: может быть, он лишь по незнанию оставил его мне, русской варварке? Не стоит ли моя безделушка полцарства: возможно, это понял ученый паша?
Конечно, как бы то ни было, это преувеличение: никакой кусок золота не может стоить дороже людей – и решать их судьбы. Надеюсь, что Бог когда-нибудь излечит высоких господ от этого безумия; хотя едва ли!
Впрочем, восточным людям такие пристрастия свойственны более, чем эллинам: жадность к золоту так же отличает их, как отвращение к женским изображениям. Хотя в доме Кассандры нет ни одного образа человека, как женского, так и мужского, – ни статуи, ни картины, ни даже резьбы: только звери, плоды и листья. Может быть, тебе это что-то скажет?
Дочери Кассандры живут затворницами, я едва видела старшую; конечно, многие греческие знатные дочери так же заперты в своих гинекеях, как и наши боярышни в теремах. Но мне это совсем не нравится, моя госпожа.
Никто не видит и не слышит того, чему учит их мать. В первый день Кассандра позволила Дарии сесть со мною за стол; но, должно быть, сочла меня совсем неподходящей особой, чтобы ее дочь могла водить со мною знакомство: опасным соблазном для девственных глаз и ушей.
Конечно, Дарии неоткуда было узнать, что я твоя возлюбленная; но достаточно уже того, что я чужеземка, варварка. Думаю, это и было истинной причиной того, что девушек спрятали от меня, - Кассандра наверняка давно прослышала о нас с тобой, и сама этим не смущается! Она знает, что я не стала бы никого развращать; но я – варварка, твердая и свободная духом, и жар моего ума и сердца может возбудить в девицах еще более вредные и опасные желания: желания свободы воли и ума!
Не знаю, царица, смогла ли я убедить тебя, что Кассандра готовит дочерей к рабству в гареме, - но сама я убеждена в этом.
Хотя, возможно, Кассандра так сурова с детьми только из материнского самовластия. Сама лишенная свободы, она, будучи сильной и биясь о прутья своей золотой клетки, мучает тех, чьи жизни ей пока всецело принадлежат. Как, должно быть, часто случается такое с матерями и детьми - и у нас на Руси не меньше, чем у вас!
Что еще сказать? Мы все здоровы, слава богу, и я почти совсем оправилась от Дариева яда. Может быть, Бог меня наделил большей крепостью, чем многих жен, - как и большим умом. Я заметила, что эти человеческие свойства часто идут рука об руку: как будто не Божие милосердие, в которое нас учат верить, а самая беспощадная жизнь отбирает сильнейших, чтобы только продолжать себя! Где, скажи, здесь справедливость – и каким именем назвать ее? И когда все страдальцы и убогие получат свою награду? Покажи мне такие небеса, где это свершится!