Стихотворения

Жуковский Василий Андреевич

«Дидона! как тобой рука судьбы играла…»

Дидона! как тобой рука судьбы играла! Каких любовников тебе она дала! Один скончался — ты бежала; Другой бежал — ты умерла!

БРУТОВА СМЕРТЬ

Бомбастофил, творец трагических уродов, Из смерти Брутовой трагедию создал. «Не правда ли, мой друг, — Тиманту он сказал, Что этот Брут дойдет и до чужих народов?» «Избави бог! Твой Брут — примерный патриот В отечестве умрет!»

НА ПРОСЛАВИТЕЛЯ РУССКИХ ГЕРОЕВ,

В СОЧИНЕНИЯХ КОТОРОГО НЕТ НИ НАЧАЛА, НИ КОНЦА, НИ СВЯЗИ

Мирон схватил перо, надулся, пишет, пишет И под собой земли не слышит! «Пожарский! Филарет! отечества отец!» Поставил точку — и конец!

К ПЛЕЩЕЕВУ

Напрасно я, друг милый, говорил, Что супостат, как вешний лед, растает!.. Увы! грядущего никто, никто не знает! Ведь не растаял он — застыл!

ПЬЯНИЦЕ

Под камнем сим Бибрис лежит; Он на земле в таком раздоре был с водою, Что нам и из земли кричит: Не плачьте надо мною!

ГРАМОТЕЮ

Здесь Буквин-грамотей. Но что ж об нем сказать? Был сердцем добр; имел смиренные желанья И чести правила старался наблюдать, Как правила правописанья!

ЗАВОЕВАТЕЛЯМ

Где всемогущие владыки, Опустошители земли? Их повелительные лики Смирились в гробовой пыли! И мир надменных забывает, И время с их гробов стирает Последний титул их и след, Слова ничтожные: их нет!

ЭПИТАФИЯ ЛИРИЧЕСКОМУ ПОЭТУ

Здесь кончил век Памфил, без толку од певец! Сей грешный человек — прости ему творец! — По смерти жить сбирался, Но заживо скончался!

БЕСПОЛЕЗНАЯ СКРОМНОСТЬ

Демид, под одою своей, боясь Зоила, Ты имени ее не подписал! Но глупость за тебя к ней руку приложила; И свет тебя узнал!

ШУТОЧНЫЕ СТИХИ

РАССТРОЙКА СЕМЕЙСТВЕННОГО СОГЛАСИЯ

Жил муж в согласии с женой, И в доме их ничто покоя не смущало! Ребенок, моська, кот, сурок и чиж ручной В таком ладу, какого не бывало И в самом Ноевом ковчеге никогда! Но вот беда! Случился праздник! муж хлебнул — и в спор с женою! Что ж вышло? За язык вступилася рука! Супруг супруге дал щелчка! Жена сечь сына, сын бить моську, моська с бою Душить и мять кота, кот лапою сурка, Сурок перекусил чижу с досады шею. Нередко целый край один глупец смущал! И в наказание могущему злодею Нередко без вины бессильный погибал.

СВИСТОК

Посвящено Анне Петровне Юшковой

Какую ворганщицу Венчать предпочтительно Пред всеми дудилами Муратова чудного! Ни слова не скажем мы О славном картузнике; [54] В одно он окошечко Глядит избоченяся; Когда ж, в три погибели С дерниной тяжелою Нагнувшись, надуется, Тогда уж ни Моцарту, Ни Дицу, ни Гайдену Толь сладкой мелодии Слыхать не случалося! Но я увенчаю здесь Волынщицу звучную, Трубу мою, трубушку, Трубыню, воркуньюшку, Помадницу Софьюшку. Ах! как же ты, Софьюшка, Сидя за печуркою, Пленяешь гармонией! Как, скорчась дуга дугой, С чулком иль с подвязкою, Кивая шершавою Спросонья головкою, Протяжным шипением, Иль треском отрывистым, Иль тихим урчанием, Иль писком и ропотом Наш слух в восхищение Приводишь, Кубышница! Прославим же громкую Волыночку Софьюшки. В минуту безмолвия И сна полунощного Она, как ручей, журчит, Как птичка дубравная, Щебечет, ерошится, И крехчет и квакает, Как будто лягушечка. Другие волыночки Дудят с расстановкою, Осиплой гармонией; А эта волыночка, Когда принадуется, Что твой соловей в лесу! Лелейте же милую Пискунью и кряковку! Кормите морковкою, Горохом и редькою! Чтоб тоны гармонии Лились без усилия! Смотрите, чтоб Софьюшка Волынки не вздумала Совсем перестраивать По строю высокому Певицы заморския, Козловской Антиповны; Иль чтоб ей не вздумалось Пугать нас аккордами И фугами звучными Быкова Белевского. Я знаю соперницу Волыночки чудныя… Тихохонько фырскает, Пищит, как комарий нос! Но эта волыночка Еще безымянная.

54

Алексей, по прозванию Косоплетинка, ходит обыкновенно в картузе. (Примеч. В. А. Жуковского.).

<А. А. ПЛЕЩЕЕВУ>

На бал, обед и ужин! Ты там, конечно, нужен! Ты с грациями дружен; На вымыслы богат; Пифийцу Фебу сват; Весельям, смеху брат; А Талия, плутовка, Тебе, сударь, золовка. Меня ж, мой милый друг, Нечаянный недуг (Какой — сказать не знаю) Схватил, — я умираю И с горем пополам Нахмурясь восклицаю: «Увы, не быть мне там, Где будешь ты с женою, Где будет пир горою! Где с милой молодою Муж будет — молодой; Забав и смехов рой; Шампанское и пиво; Розина с Альмавивой; Леге и Букильон; Пять, шесть Толстых; Нельсон; Паштеты, буженина, Тартинки, солонина, Грибы и… Катерина — Та, знаешь, Катерина, Которой на показ Творец дал пару глаз; Но с этими глазами, Скажу я между нами…» Однако, милый друг! Мне, право, недосуг; Я болен, болен, болен; Так ехать я неволен, Хотя бы и желал, На этот званый бал! Два

слова в заключенье; Скажи мое почтенье Супружнице своей!.. Что друг мой Алексей? Совсем здорова ль Маша? Что Гриша, Алексаша, И все (колико есть) Плутишки Плещенята? Премилые ребята! Засим, имею честь С преданностью, почтеньем, С сердечным умиленьем, Приятель дорогой, Пребыть твоим слугой.

ПОСЛАНИЕ К А. А. ПЛЕЩЕЕВУ

Друг милый мой, Прекрасен твой Гали-Матвей! Скажу: ей! ей! Оставя лесть, Ты Пинду честь! Но вот и мой Не мастерской Гали-Максим, Твоим, поэт, Стихам в ответ! На двух стопах, Как на «волнах», Мои стихи (Из рифм жмыхи) К тебе пойдут И принесут Приятный сон! Царь Аполлон Давно судил, Чтоб я лечил Микстурой слов, Клистиром строф И рвотным од Бессонных род! Что ж написать? Ужель сказать, Что аплике На сундуке? Что тюфяки — Не парики? Что Мовильон, Хотя крещен, Но ренегат И не женат! Увы! мой друг! Мне недосуг. Меркурий твой: «Пора домой!» — Мне говорит; И клей кипит, И твой пиит, Сложив кафтан, Не капитан — Наклейщик стал! Чин этот мал, Да лучше в нем, Мой друг, тишком Свой век провесть И помнить честь, Чем все забыть И первым быть, С звездой, с крестом, Секретарем, И продавать Отца и мать, Царя, друзей За горсть гиней! Друг, одолжи, — Мое скажи Почтенье той Жене, какой Здесь под луной Ах! нет другой!

<А..А. ПЛЕЩЕЕВУ>

О Негр, чернилами расписанный Натурой, На коем виден лак искусств; Из-под экватора пролезший к нам фигурой, Лица чудесного дивишь архитектурой, Ты винегрет ролей и чувств; Вдруг мамкой, цесарем… и се-карикатурой! Но дело не об том, Со всем твоим уменьем и умом, Ты можешь сделаться великою скотиной, То есть большим скотом, Когда не подаришь друзей безделкой — днем, И не останешься у нас сегодня с Ниной. Плещук! Не вдруг Оставь Друзей! Ей! Ей! Поправь Свой план! Надень Кафтан; Брось лень, Побрей Себя; Друзей Любя, Им ты Вещай: «Скоты! Вам рай, Где я! Одна Моя Жена Да рой Святой Плещат, Ребят, Каких Других Здесь нет Как нет,— Мне вас, Друзей, Подчас Милей! Итак, Чудак Плещук, Ваш друг, У вас, Скотов, Не час Готов, Но шесть И шесть Часов Провесть!»

МАКСИМ

Скажу вам сказку в добрый час! Друзья, извольте все собраться! Я рассмешу, наверно, вас — Как скоро станете смеяться. Жил-был Максим, он был неглуп; Прекрасен так, что заглядеться! Всегда он надевал тулуп — Когда в тулуп хотел одеться. Имел он очень скромный вид; Был вежлив, не любил гордиться; И лишь тогда бывал сердит — Когда случалось рассердиться. Максим за пятерых едал, И более всего окрошку; И рот уж, верно, раскрывал — Когда в него совал он ложку. Он был кухмистер, господа, Такой, каких на свете мало,— И без яиц уж никогда Его яишниц не бывало. Красавиц восхищал Максим Губами пухлыми своими; Они, бывало, все за ним — Когда гулял он перед ними. Максим жениться рассудил, Чтоб быть при случае рогатым; Но он до тех пор холост был — Пока не сделался женатым. Осьмое чудо был Максим В оригинале и портрете; Никто б не мог сравниться с ним — Когда б он был один на свете. Максим талантами блистал И просвещения дарами; И вечно прозой сочинял — Когда не сочинял стихами. Он жизнь свободную любил, В деревню часто удалялся; Когда же он в деревне жил — То в городе не попадался, Всегда учтивость сохранял, Был обхождения простова; Когда он в обществе молчал — Тогда не говорил ни слова. Он бегло по складам читал, Читая, шевелил губами; Когда же книгу в руки брал — То вечно брал ее руками. Однажды бодро поскакал Он на коне по карусели, И тут себя он показал — Всем тем, кто на него смотрели. Ни от кого не трепетал, А к трусости не знал и следу; И вечно тех он побеждал — Над кем одерживал победу. Он жив еще и проживет На свете, сколько сам рассудит; Когда ж, друзья, Максим умрет — Тогда он, верно, жив не будет.