"Стоящие свыше"+ Отдельные романы. Компиляция. Книги 1-19
Шрифт:
Теперь никто не увезет Войту силой. Теперь не требуется искусство обмана – потому что не с кем воевать. Некого обманывать.
Хищный ректор зычным голосом начал приветственную речь – и ропот в зале перешел в тихий шорох, разбавленный чьим-то покашливанием. Будто несколько минут назад в зале обнаружили дохлую кошку, а не убили пять человек.
Даже если бы Войта не потерял способности к удару, он бы все равно не смог остановить ректора, потому что тот был мрачуном. Глаголен не смотрел в сторону совета, продолжая держать Войту за оплечье брони. Молча. Войта рывком освободился от его рук,
– Доктор Воен… – услышал он за спиной негромкий голос Глаголена, ненавязчивый, даже растерянный, пожалуй. – Войта…
На галерее было совсем темно, особенно после яркого света в зале. Темно было и на площади вокруг фонтана – Войта, услышав шорох воды, подумал, что идет дождь. Где-то перекрикивалась стража, но далеко. Он не замедлил шаг, двигаясь к лестнице, едва не скатился вниз, не заметив в темноте первые ступеньки, а спустившись на площадь, тут же поскользнулся на брусчатке – не то чтобы упал, скорей оперся рукой о землю, тут же выпрямившись.
– Едрена мышь… – прошипел он сквозь зубы и понял, что скользкое и липкое на пальцах – это опять кровь. И не нужно было иметь степень доктора, чтобы догадаться: кровь Трехпалого и второго чудотвора, бывшего с ним на галерее, которого Войта не разглядел. И… Очена?
Позади раздался не то вздох, не то всхлип, Войта замер и прислушался – шорох фонтана заглушил чужое дыхание, но Войта чувствовал чье-то присутствие совсем близко, а потому свернул под лестницу, вглядываясь в темноту и ожидая оттуда удара. Лучшая защита – нападение.
Но вместо удара из-под лестницы раздался тихий, с придыханием, шепот:
– Войта?
И вопрос этот был полон надежды.
– Очен, ты, что ли? – коротко и тихо спросил Войта.
– Да, – еле слышно отозвался однокашник. – Они убили Сорвана и Трехпалого. Надо бежать! Надо предупредить остальных!
– Так чего ж ты расселся?
Пришлось вытаскивать Очена из-под лестницы за руку и дальше тоже вести за руку, как ребенка. Войта не слишком хорошо запомнил дорогу к «Ржаной пампушке» по узким улочкам и дворикам университета, но глаза привыкли к темноте, и он сумел повторить путь, которым несколько дней назад прошел дважды. Кое-где на землю падал тусклый свет из слюдяных окон, а возле богатых домов брезжил свет поярче – наверное, от фонарей над дверьми. И впереди, в стороне северных ворот, тоже поднимался столб света – должно быть, привратная стража жгла факелы.
– Сорван и Трехпалый хотели задержать стрелков, – бормотал запыхавшийся Очен, – но их было слишком много. Меня они не заметили, я спрятался в тени…
– Как всегда, отсиделся в безопасном месте?
– Это были мрачуны, я бы все равно ничем не помог, – безо всякого раскаянья выдохнул Очен.
– Удобно: ничего не уметь, чтобы в случае чего не высовываться.
Нет, не факелы привратной стражи горели у северных ворот – Войта понял это за несколько кварталов оттуда, по стойкому запаху гари, тянувшемуся по улочкам. Догорал трактир «Ржаная пампушка», и водой его поливали только для того, чтобы огонь не перекинулся на соседний постоялый двор. Впрочем, огня уже не было – лишь полыхавшие жаром
На подходе к трактиру, освещенный мерцающим светом догоравших углей, раскинув руки лежал Весноватый с тремя стрелами в груди. Ближе к порогу, головой вперед, валялось еще одно обгорелое тело – будто человек споткнулся и упал, выскочив за дверь. Войта посмотрел по сторонам – стреляли, должно быть, с надвратной башни. А может, и от ворот, не таясь.
Ведра с водой по цепочке передавали от колодца на постоялом дворе, но уже без особенного рвения; вокруг, размахивая руками, туда-сюда сновал круглобокий человечек и призывал не бросать начатого, потому что «опять полыхнет». Наверное, это был хозяин постоялого двора.
Хозяин трактира и трое гостивших у него чудотворов остались в живых – обожженные, закутанные в тряпье, они сидели на земле, в дальнем углу постоялого двора. Снаружи обе двери трактира кто-то подпер клиньями, и когда полыхнуло – а вспыхнул деревянный трактир как факел – слишком долго выламывали тяжелые рамы окон. А когда выломали, наткнулись на стрелы из темноты. Спаслись те, кто уходил через заднюю дверь, до дворика стрелы не доставали, но и выбраться оттуда было непросто. И живых, не успевших выбраться, и убитых накрыла рухнувшая вскоре крыша.
Чудотворов в Храсте не жаловали, а потому снять комнату для погорельцев оказалось непросто. Деньги были только у Войты, но их вполне хватило бы и на съем постоялого двора целиком, однако хозяин заартачился, опасаясь, что и его подожгут, и после долгих мытарств и уговоров удалось снять единственную комнатушку на всех – одну из десятка над грязным кабаком, в какие продажные девки обычно водят своих возлюбленных. Комнатка кишела клопами, воняла мочой и портянками, и половину ее занимал широкий дощатый топчан, кой-как прикрытый засаленным тюфяком.
С рассветом, едва откроются ворота, собирались уехать, Войта договорился с перевозчиком – Очен даже на такую малость был неспособен. Впрочем, он кое-что понимал в мазях, а потому остался перевязывать обожженных товарищей.
Часа через полтора их убежище нашел Драго Достославлен, разодетый в пух и прах, сияя пуговицами на рубашке, а потому выглядевший в грязной комнатенке странно и фальшиво. И так же фальшиво потрясавший кулаками.
– Мы отомстим! Подлость будет наказана! Мы не оставим здесь камня на камне!
– Здесь одних только студентов больше, чем жителей в Славлене, – заметил Войта. – Включая женщин и детей.
– Зато все они чудотворы! – воскликнул Достославлен.
– У мрачунов армия, деньги, пушки. И наемники – тоже чудотворы.
– Ничего! Теперь никто не усомнится в необходимости движения объединения, теперь чудотворы всего Обитаемого мира будут на нашей стороне! И армия Славлены скоро станет самой сильной армией не только в Северских землях!
Если бы слова эти не были так ненатурально выспренни, Войта мог бы с ними согласиться – в части того, что совершенное мрачунами толкнет чудотворов Обитаемого мира на сторону Славлены.