Страх
Шрифт:
– А-ну хорошенько вспомни, может, еще что-нибудь в кошельке было кроме денег и билета?
– Так вы ж это... только про документы спрашиваете...
– Значит, что-то еще было?
– Бумажечка там еще одна маленькая была.
– Где она?
– воспрянул с вопросом Тулаев.
– Я ее выкинула. В урну. На какой-то остановке.
– На какой?
– Не помню.
– А что было написано на бумажечке?
– Так вы у брата это... спросите, - недоуменно ответила женщина.
– Ему это как раз
– Я ничего не помню. Зачем мне это было нужно?
– Совершенно ничего не помнишь?
– Ну, там в начале только было имя...
– Какое?!
– вскрикнул Тулаев, перепугав даже никогда не пугающегося амбала.
– Звериное какое-то...
– Таких имен нету, - веско произнес сержант.
– Есть!
– зло ответила ему женщина.
– Даже у одного писателя есть! Только я не помню, у какого...
– Лев?
– кажется, догадался Тулаев.
– Точно, гражданин начальник! Так и было записано: "Он - Лев."!
– На.
– Протянул Тулаев бумагу и ручку.
– Точно запиши. До точечки.
Он посмотрел на ее дрожащие пальцы и с удивлением отметил, что она и вправду написала все с точечкой на конце.
– А эта точка?
– спросил он.
– Она там была?
– Была, гражданин начальник. Я ее запомнила потому, что точка больно жирная была.
– Может, еще что-нибудь вспомнишь?
– почти взмолился Тулаев.
– Не-ет, - жалобно пропела женщина.
Она готова была придумать любые слова, но предыдущие, о Льве, были правдой, и ложь как-то не ложилась рядом с ними.
– Так как бы это... что?
– все-таки получился вопрос у амбала.
– Что?
– не понял Тулаев.
– Ну это...
Грязь, скатавшаяся до плотности грифеля, надоела и амбалу.
Он швырнул ее под ноги. На шее воспоминанием о ней алела полоска.
– Ну, это... все уже?.. Или как?..
– У меня вопросов нет, - начал приглаживать растрепавшиеся редкие волосенки Тулаев.
– Так это... ну, мы пойдем?
– посмотрел на сержанта
повеселевший амбал.
– А-а, вот еще!
– встрепенулся Тулаев.
– А где этот билет?
– Я-а... я-а выкинула его... в урну...
Иного ответа Тулаев и не ожидал. Стоило ли взбудораживать
"лужу" своим ошалелым бегом, чтобы узнать о такой ерунде,
как билет в Мурманск? А может, это не ерунда?
Взгляд Тулаева упал на пальцы сержанта, которые не хуже
кольца наручников удерживали побелевшее запястье женщины.
– Отпусти ее, - тихо произнес он.
– Она мне больше не
нужна.
_
35
– "Спар-так" - чем-пи-он!" "Спар-так - чем-пи-он!" - под нещадные хлопки ладоней поддерживали своих любимцев красно-белые "фэны".
Поднимаясь мимо них по проходу между секторами, Межинский оглянулся и очень удивился тому, как "фэны" умудряются еще что-то высмотреть на поле.
За шпалерали бело-красных шарфов Межинский высмотрел худощавую фигурку Бухгалтера, продвинулся к нему вдоль длинного ряда скамеек и с удовольствием отметил, что подчиненный встал при его появлении. Поздоровавшись, он сел, молча разрешив Бухгалтеру сделать то же самое.
– А тяжело, наверное, гонять мяч в такую жару?
– пожалел футболистов Межинский.
– Это их работа, Виктор Иванович.
– Вообще-то да. Физический труд, можно сказать.
Межинский щелкнул замками дипломата, вынул из него спасительную пластиковую бутылку ключевой воды и пил до тех пор, пока не ощутил, что взмокла и стала неприятной спина.
– Не хочешь?
– протянул бутылку Бухгалтеру.
– Спасибо, Виктор Иванович. Я к жаре привычный. Все-таки родом с юга России.
– А в Сибирь-то как занесло?
– спросил Межинский, хотя и без этого неплохо знал анкетные данные подчиненного.
– После службы. Я же из села родом, а тут жизнь в городе засветила. Наверное, такая у нас, сельских, природа, что все в город стремимся. Сами не знаем зачем, а стремимся... Вот посмотрите, Витор Иванович, - разжал он пальцы.
На сухой узкой ладони лежали три заколки для галстука. Одна явно была если не чисто золотой, то с позолотой. Межинский взял ее первой, посмотрел на камушек, вделанный внутрь заколки, и со стеснением спросил:
– Сколько я должен?
– Это подарок, - покраснев, ответил Бухгалтер.- Гонконгский товар.
– А немецких нет?
– Понимаете, Виктор Иванович, на Западе заколки для галстука сейчас не в моде. Считается правилом хорошего тона, если галстук болтается туда-сюда на ветру. Как язык. Ну, и вроде как признак свободного мужчины. Поэтому Запад их мало производит. А вот азиаты клепают все подряд: и что модно, и что немодно. Работают, как роботы.
– Значит, подарок?
– переспросил Межинский.
– Да-да, берите, Виктор Иванович. Как что новое поступит, я сообщу. Мои орлы здорово сейчас разворачиваются.
– Черный капитал всегда стремится стать белым. То есть
легальным.
Красные и синие точки сместились в правую половину поля. Мяч белой крошкой метался по дуге вдоль линии красных, но никто из них съедать его не хотел. Синие пытались у них эту крошку отобрать, но у них ничего не получалось. "Фэнам" понравилась перепасовка, и они начали хором считать передачи: "...Де-сять! Один-надцать! Две-надцать! Три-на..." В этот момент мяч скользнул между двух синих точек. Метнувшийся в прорыв спартаковец успел к белой крошке и мягко прокинул ее мимо вратаря.