Страх
Шрифт:
– Ну и что?
– удивился Межинский.
– Таких охранных агентств в одной Москве тысяча с лишком.
– Странность в окладах сотрудников. Принятому на работу сразу выдают "подъемные" - пять тысяч долларов. И потом за каждый месяц платят по две тыщи "зеленых", хотя, как я понял, ничем они не занимаются.
– Совсем ничем?
– удивился Межинский.
– По моим данным, совсем... Во всяком случае, мои авторитеты говорили за столом в ресторане именно так...
– А им-то что?
– Запах денег учуяли.
– Это интересно, - в полкорпуса обернулся к собеседнику Межинский.
– А это не рекламная "липа"?
– Кажется, нет.
– И сколько они уже набрали людей?
– Человек пятнадцать, - Бухгалтер все еще ощущал недоверие
со стороны начальника к себе и потому торопливо добавил: - Вы поймите, Виктор Иванович, хотя у моих бугров денег полно, но, если они узнали, что всплыл какой-то "кит" и швыряет налево-направо такими суммами, у них у самих слюнки начинают течь. Мой непосредственный хозяин уже зашевелился. Ему тоже хочется узнать, что за человек и как с ним состыковаться...
– Не узнал?
Бухгалтер ухмыльнулся, переждал вскрик спартаковских "фэнов" и разочарованно ответил:
– Если б узнал, я был бы уже в курсе.
Невидимый калькулятор с голове у Межинского все умножал и складывал, сбивался и снова начинал умножать и складывать. Получалось примерно как у героя Райкина, пытавшегося выяснить, сколько ж можно собрать денег со ста тыщ болельщиков на стадионе, если каждый раскошелится по рублю. Цифра никак не вырисовывалась. Жара выдавила из головы последние школьные навыки по арифметике пятого класса, и Межинский перестал себя мучать.
– Сумасшедшие деньги!
– словами героя Райкина подвел он итог своим расчетам.
– И значит, никакой охранной деятельностью не занимаются?
– Пока не занимаются, Виктор Иванович.
– Хор-рошая работа! Мечта жизни!.. Эх-хе-хе, пять тысяч подъемных... Это откуда ж такой черный "нал"? Не от наркотиков ли?
Бухгалтер пожал узенькими плечами. Он хотел еще сказать, что, может, и от наркотиков, тем более что сейчас Запад заполонил Россию "колесами" по демпинговым ценам, чтобы приучить нашу молодежь к кайфу, но промолчал. Ему не хотелось казаться угодливым, да к тому же копание в чужих деньгах вряд ли что-то сейчас могло дать. Придумать можно все что угодно, а доказать...
– А какой, ты сказал, город?
– задумчиво спросил Межинский.
– Я говорил, областной, - ответил Бухгалтер, пригнулся к начальнику и на ухо ему сообщил: - Мурманск.
36
Лариса распахнула дверь настежь и прыснула со смеху.
– Я - из "лужи", - смущенно посмотрел на свои брюки и ботинки Тулаев.
– Там дурдом.
– Репортаж для газеты? Или купить чего хотел?
– Скорее, репортаж.
– Опять придется гладить. Ты...
Она не успела договорить, ощутив на своих губах сухие губы Тулаева.
– Э-э... у-у... Да погоди
– еле вырвалась она из объятий.
– Я тебя вчера искала. Весь вечер звонила. Ты где был?
– Это - ревность?
– вопросом на вопрос ответил он.
– Почти.
– Ну, извини... Некогда было позвонить. Хороший заказ наклюнулся из одного журнальчика. Сделаю - пятьсот баксов срублю, - в запале произнес и удивился собственной наглости.
– Ты еще долго будешь оборону держать?
Она отступила в темноту коридора, открывая ему дорогу.
Тулаев прошел мимо нее с видом хозяина, сбросил сырые и тяжелые туфли и, не оборачиваясь, ответил укором:
– Ты, между прочим, тоже ушла непонятно куда тем вечером.
– Начальник вызвал. Снимай брюки.
– Что, прямо сейчас начнем, в прихожей?
Он обернулся, но в полумраке выражения ее лица не разглядел. Самыми заметными были руки. Они лежали у нее на бедрах, как будто она все еще танцевала "Макарену", но с одним отличием: пока не было Тулаева, Лариса успела накинуть халат.
– Да снимай же брюки! Не хватало еще эту грязь разнести по квартире!
Только дураки думают, что на земле - патриархат. Везде и во всем царит женщина. Даже в том, что она замаскировала свою власть под власть мужчины, еще одно доказательство вселенского матриархата.
Тулаев подчинился с безропотностью солдата первого месяца службы. В трусах, над которыми нависала синяя рубашка, и носках с одинаковыми дырочками на пятках он смотрелся даже не солдатом-новобранцем, а пацаном, которого только что вызвали на медкомиссию в военкомат. В такой одежде трудно было казаться солидным, но он вошел в зал с таким видом, словно на нем - смокинг.
– Есть хочешь?
– из ванной спросила Лариса.
– Как динозавр!
– Так они были разными. Одни траву ели, другие - динозавров, то есть мясо. А ты что предпочитаешь?
Зажурчала по днищу ванны вода. Дважды перед тем, как они оказывались в постели, Лариса купалась, и звук бьющей из крана воды вселил в душу Тулаева жгучую надежду. Еще несколько таких встреч - и ванна, бурно заполняемая водой, будет вызывать у него только эротические ощущения. Как у физиолога Павлова собака начинала выделять слюну после включения электролампочки.
– Я и траву, и мясо съем, - все-таки заглянул он в ванную.
Вместо голого тела Тулаев увидел свои брюки, которые вот-вот должны были исчезнуть под шапкой пены. Лариса перекрыла воду, поставила в шкафчик пачку стирального порошка и снова прыснула.
– Ну-у, у тебя и видок!
– А что, в твой ресторан в такой одежде не пускают?
– На, - она протянула ему снятый с вешалки халатик.
Он пах духами, мылом и Ларисой. Тулаев прямо на рубашку набросил его. Он не сходился на груди, а по низу оказался выше коленок. В зеркале видок Тулаева стал еще смешнее, чем до этого.