Страсти по Фоме. Книга 2
Шрифт:
— Что с тобой?
— Ничего, выздоровел! — сказал Фома многозначительно. — И поэтому никаких кривых я с тобой разгибать больше не буду!
— А зачем же ты тогда мне помог освободиться? — спросил Доктор, и видя непонимание, пояснил:
— Скрепку зачем в руку сунул? Разве не затем, чтобы бежать?
— Дурак был, — буркнул Фома. — Не хотел, чтоб ты мучился. И надеялся, что ты, наконец, оставишь меня в покое. Видимо, зря.
Доктор кинул взгляд на часы, пробормотал:
— Пять минут, не больше… — И со вздохом взял другой стул, устраиваясь напротив. — У нас всего пять минут, Фома, дорогой, поверь…
— Жаль, что не две, как обычно! — перебил его Фома и тоже сел. — Я подожду,
Они сидели и разглядывали друг друга с большим сожалением.
— И куда мы на этот раз спешим? — поинтересовался Фома, потому что в тишине его, несмотря на обстановку, клонило в сон.
— В Томбр, куда же еще? — пожал плечами Доктор.
— А, правильно, к Милорду! Тебе еще не надоел этот бред? У меня такое впечатление… не подходи, говорю! У меня такое впечатление, что вы оба с Фимой сумасшедшие и не даете выздороветь мне! Оставьте меня в покое, оба! Я тебя освободил?.. Вот и хорошо, вот и свободен, а меня не впутывай, я устал от ваших переходов и книг!
— Ты хочешь снова в дурдом? — спросил Доктор.
— А ты меня куда тащишь, в оранжерею? — спросил Фома. — Ты же тащишь меня туда же — в дурртомбр! Так какая разница — ты, они?.. Вы все меня, блин, туда тащите!.. Но я уже выздоровел, Доктор и в вашем сумасшествии участвовать больше не собираюсь!
Он отчеканил это по слогам, громыхнув напоследок стулом. Доктор хмыкнул.
— Ты же знаешь, без тебя я не уйду!..
Он встал со стула.
— Не подходи!.. — Фома был готов драться до последнего…
Но у Доктора не осталось времени на развлечения. Он только молнией выбросил руку в сторону Фомы и тот, не почувствовав боли, понял, что теряет ориентацию вместе с равновесием. Через секунду он сидел на том же стуле, а Доктор его быстро переодевал.
— Закрой глаза, — сказал он.
— Щас! — пообещал Фома. — Вот только попробуй меня ударить! — пригрозил он, хотя сделать ничего не мог, как куль восседая на стуле. — И не заходи мне за спину!
— Ну, смотри! — хмыкнул Доктор.
Вся жуть перехода обрушилась на неподготовленного Фому, силовые линии пространства рвали его тело настолько зримо и безжалостно, что он закричал (как он это делает, гад?) и невольно закрыл глаза. Будь, что будет, но не видеть этого…
В полной тишине зазвучала какая-то дикая музыка и похабный визгливый голос спел: "Люблю я Маньку, ах она каналья! Люблю ее и больше никого!" Возможно, гуляли соседи. Потом стало холодно, потом вообще никак.
В главный город Томбра Ушур Доктор и Фома попали как раз к большому празднику Тара-Кан, длящемуся несколько дней и ночей, если кто их мог различить. День и ночь были почти одинаково угрюмы в зловещем инфракрасном излучении здешнего неба. Светила, как они с Доктором ни старались, найти на тусклом небосклоне им не удавалось, говорили, что оно появляется, но редко.
— Хаос, — ворчал Фома, — ни весны, ни лета, ни дня, ни ночи. Дурдомбр! Как ты это делаешь, сумасшедший?
И во весь голос декламировал Джона Донна:
— Солнце пропало, земли не видать
И разум не скажет, где нам их искать!
Разум, на самом деле, долго кричал, что он не будет играть в такие игры, что это бред и что он не верит, потом сказал, что берет отпуск имени ступора, и обиженно замолчал. Успокоился и Фома, потому что во всем остальном изнанка мира ничем не отличалась от лицевой его стороны. Те же люди, тот же растительный и животный мир, только флора несколько более чахлая и дикая, а фауна, не в пример, монстрообразна. Да еще проблемы со сменой дня и ночи, но к ним можно было привыкнуть, как к полярной ночи, тем более что холод стоял все время собачий.
Пиком многодневного празднества
Город был наводнен приезжими и Фома с Доктором легко затерялись среди гостей, экипировавшись под местное дворянство — меховой плащ, такая же шапка и обязательное пьянство по вечерам в какой-нибудь таверне или корчме. Они беспрепятственно бродили по всему городу, никто не обращал на них внимания, хотя Фома, пока Доктор не видел, раздавал Фимины визитные карточки, приговаривая, что он тоже когда-то болел.
Несколько раз, в толпе зевак, они объезжали замок Милорда на высокой скале. Вокруг все и вся было в предвосхищении великого праздника. Вообще, турниров в Томбре было множество, но во всех остальных Милорд не участвовал, тем самым сильно снижая их рейтинг. Поэтому мечтой каждого рыцаря изнанки было попасть на турнир Тара-Кан. Помимо денег, славы и лицезрения Верховного Громовержца и даже поединка с ним, счастливчик мог рассчитывать попасть в свиту Великого Князя, если не слишком далеко отлетит от удара последнего, выживет и понравится ему манерами.
— Манерами полета? — поинтересовался Фома, когда услышал этот рассказ в первый раз.
Это происходило на постоялом дворе, хозяин которого словоохотливо рассказывал приезжим о турнире и празднике; таковых, кроме сайтеров, набралось немало.
— Какого полета? — сбился хозяин.
— После удара Милорда.
— Милорд не объясняет, почему он выбирает того или иного рыцаря! — сухо заметил корчмарь. — Посмотрел бы я на твой полет, да ты и отбор не пройдешь!
На Фому зашикали; рассказ продолжался, а Фома, не обижаясь на сумасшедших, отводил душу в странном, крепком напитке, похожем на разбавленный спирт, только газированный, что сообщало мозгам сильнейшую эйфорию уже после первого доброго глотка. Напиток так и называли, заказывая, «газировкой» и он сильно отдавал аммиаком, но… больше согреться было нечем. Доктор был наверху постоялого двора, договариваясь с хозяйкой о пригодной для двоих комнате на ночлег. Публика же внизу, пила тот же газированный напиток, что и Фома, и открыв рот слушала. Но рассказ все время шел о каких-то незначительных деталях: количестве денег, количестве участников, количестве убитых. Фома же интересовался качеством.
— А Милорда никто не вышибал из седла? — спросил он снова, устав слушать о сломанных копьях, и дождавшись, когда толпа вокруг кабатчика поредела.
— Эк ты, парень! — насмешливо крякнул хозяин. — Да нешто это возможно такое? Как ты в ум-то такое впятил, деревня?.. Понаехали!
Но, несмотря на тон, было видно, что он доволен, тема была исчерпана и постояльцы расходились. Услышав же вопрос, да еще такой, публика снова стала собираться вокруг хозяина, а значит, снова потребовалось спиртное и закуска. Прихлебнув для вида из пустой кружки, хозяин вкусно крякнул, соблазняя публику, и стал рассказывать о том, какой непревзойденный боец Его Величество, какой непобедимый воин, какой неустрашимый ратник, какой мудрый и дальновидный правитель, и пошло, и поехало снова о сломанных копьях и выбитых глазах.