Судьба принцессы

Котова Дарья

Алеса вышла из ее покоев злая и униженная. Где-то на краешке сознания промелькнула пугающая мысль, что ей, Элиэн, светлой эльфийке, нравится чувство власти над своим врагом. Чувство победы и превосходства.

Глава 2

Война на чужой земле

Глава 2. Война на чужой земле

Великое Нашествие стало отправной точкой в новой истории мира: именно от победы над демонами отсчитывают все даты. После этого было немало событий, которые оставили свой след в истории, однако ни одно из них не могло сравниться с вторжением армии Повелителя Глубин. И все же некоторые вехи истории являлись очень важными. Число войн, прокатившихся по миру, было не счесть, но спустя ровно две тысячи лет после Великого Нашествия произошло иное событие, которое по важности считается вторым после вторжения демонов — Раскол. Некогда эльфы — тогда еще единый

народ — жили в Вечном Лесу, однако со временем тот, обладая своей душой, сознанием и мощью, изгнал своих детей. Те ушли на север, где посреди бескрайних полей посадили волшебное семя — из него вырос новый Лес. Рассветный. Долгое время эльфы жили беззаботно, однако конец правление великого короля Литерэля омрачился войной с некромантами. Проклятые маги смерти безжалостно уничтожали своих бессмертных противников. К сожалению, король Литерэль не успел до своей смерти победить некромантов: он погиб, оставив своим четырем детям страшное наследие. Лисэн, Мириэль, Териал и Эзариэль — три принца и принцесса Рассветного Леса — не успев проститься с отцом, устроили совет, где решали, как им победить некромантов. Лисэн, старший из детей Литерэля, предлагал обратиться за помощью к людям и Ордену Света. Териал советовал вернуться в Вечный Лес, ставший к тому времени Проклятым. Эзариэль считал, что им следует забыть свое горькое наследие и уйти на юг, поклонившись Забытым Богам. И только Мириэль, единственная сестра, предложила по-настоящему страшное — принять Тьму. Она видела спасение и великую силу в темных искусствах. Высмеяв братьев и бросив вызов Лисэну, что тот не король и так им никогда не станет, Мириэль вместе со своими верными последователями покинула родной Лес, чтобы больше никогда в него не вернуться. Также поступили и ее младшие братья, Териал и Эзариэль. Дороги и вера развели четырех отпрысков великого короля Литерэля, расколов некогда единый народ.

Териал и его последователи обосновался в Проклятом Лесу, где под влиянием магии природы, они преобразились: кожа их побледнела, глаза поблекли, зрачок и радужка исчезли, покрывшись белесой пленкой, волосы почернели, а прямо из их тел стали расти листья и ветви. Так появились лесные эльфы, друиды.

Эзариэль увел своих последователей в пустыню, где основал город Шарэт. Поклонение Забытым Богам и влияние жестоких песков изменили эльфов, сделав их кожу смуглой, глаза узкими и карими, а приобрели волосы цвет темной древесины. Пустынные эльфы обрели власть над этим жарким краем, навеки позабыв свою старую родину.

Мириэль ушла дальше всех, на северо-запад, к подножию Северного Хребта. Там ее и ее последователей настигло проклятие Лисэна. Оставшийся один, без помощи и поддержки, кронпринц Рассветного Леса не только смог заручиться поддержкой смертных рас, но и победил некромантов. Он стал королем светлых эльфов — его подданные настолько слились душою со Светом, что их связь стала неразрывна. Но Лисэн не забыл и не простил предательства сестры. Он проклял родную кровь, обрекая на страдания и ее, и всех тех, кто вслед за нею подвергся жажде Тьмы. Это была страшная магия, она изменила Мириэль и ее последователей сильнее всех. Кожа их стала чернее ночи, глаза налились багровым, волосы побелели, словно у мертвецов. Они стали сильнее, крупнее и злее. Именно злость отравила их сердца и души. Злость, ненависть и жестокость стали отличительной чертой дроу — темных эльфов. Проклятие Лисэна не только исказило их тела и души, но и вынудило покинуть палящую солнцем поверхность и обосноваться под землей, в горных туннелях.

Так произошел Раскол.

* * *

Вадерион, честно говоря, никогда не понимал расовой вражды эльфов. Ему было абсолютно плевать, кого убивать. Хотя это не означало, что он не брал во внимание мысли простых смертных (и бессмертных). Большинство его подданных не отличались умом и сообразительностью, им было достаточно сказать, что надо идти убивать людей — и они радостно понесутся, размахивая топорами и мечами, снося головы всем, кто попадется им на пути. О договоре с королем Рассветного Леса все, конечно, знали — с чего бы это тогда Императору жениться на светлоэльфийской принцессе? — но большинство темных закрывало на это глаза или даже гордилось, что светлые вынуждены платить своими женщинами, буквально умолять, чтобы темные им помогли. Да, логика челяди всегда забавляла Вадериона. Впрочем, он признавал, что оркам, троллям, да и темным эльфам нравится воевать и ради этого занятия они готовы поступиться принципами и «помочь» светлым. Они не знали, что всю эту войну и «помощь» Вадерион затеял ради первого, а не ради второго. Голубая руда, конечно, хороший товар, но главное в этом союзе был повод вступить в войну. Темная Империя слишком давно не проливала кровь. Вадериону, благодаря его уму и авторитету, хватало сил на протяжении восьми веков сдерживать жажду подданных, но ничто не вечно. Волка пора было спустить с привязи, что Император и сделал.

Первый бой произошел еще на границе, где бесчисленную армию Тьмы (а она была поистине великой) встретила горстка кочевников, которую эта смертоубийственная волна смела, даже не заметив. На счастье скалящихся орков, хохочущих троллей, рычащих оборотней и сверкающих алыми глазами дроу вскорости их ждало

более достойное сопротивление. Кочевники — саранча мира. Они размножаются быстрее всех из людей, а степи имеют свои границы. На юге пески и пустынные эльфы — туда путь закрыт, на востоке бескрайнее море, на севере Леса фейри под защитой Рассветного Леса, а на западе человеческое королевство Лената. Самыми слабыми были последние два направления. Неудивительно, что не знающая жалости толпа степных дикарей смела на своем пути и миролюбивую Ленату, и даже воинственную Феранию. Войска Темной Империи поспели как раз к «решающей» (с точки зрения людей) битве объединенных войск Логры, северной соседки Ферании, и собственно самой хозяйки земель. Феранийцы были отважным народом, но им было не выстоять против грубой силы кочевников. Те привыкли всю жизнь сражаться, едва ли не с рождения они сидели в седле, их кони легко топтали пешие войска. А потом пришли темные. Дроу, верхом на огромных боевых пантерах. Орки — на ездовых варгах, диких магических волках, славящихся своей свирепостью. Тролли, метающие трехметровые копья, которые прошивали ряды степняков, нанизывая всадников, как мясо на стальной прут. Оборотни — волки и медведи, лисы и ястребы — рвали свои жертвы, насыщаясь их кровью. Даже немногочисленные вампиры наводили ужас на ряды людей степи: они с легкостью расправлялись со своими жертвами, оставляя за собой лишь кровавую полосу из трупов.

— Чудесная картина, — заметила Стефали, сжигая пламенем Тьмы мчащийся на них отряд.

Несущий Смерть с легкостью снес головы сразу двум степнякам, на свою беду, лишившимся лошадей. Легендарный клинок вновь и вновь подтверждал свое громкое имя.

— Что может порадовать женщину, — расхохотался Вадерион, повергая своих противников в еще больший ужас. Его пьянила эта кровавая баня, страх и крики боли. Сегодня Тьма и ее дети снимут хорошую жатву.

Рядом кружилась в вихре магии Стефалия. Смертельно опасная, прекрасная в своей разрушительной силе темная эльфийка была отражением чувств Вадериона. Они разделяли это пьянящее чувство триумфа и крови. В какой-то момент, засмотревшись на старую подругу, Вадерион поймал мысль-сожаление о том, что их со Стефали никогда не связывали иные узы. Именно такую, сильную, властную и непобедимую, женщину хотел бы видеть рядом с собой Вадерион, но Судьба или Тьма развела их пути. Никогда они не любили друг друга, но всегда он мечтал встретить такую же эльфийку, как Стефи, с которой он бы смог разделить свою жизнь. Воина и товарища, а не нежную деву. И почему ему пришла в голову эта мысль?..

— Хорошо повеселились, — кивнула ему Стефалия, а рядом уже собирались орки и тролли. Вадерион опустил Несущего Смерть и посмотрел на алый закат. Сегодня пролилось много крови. Элиэн бы не оценила.

Вадерион скривился, при мысли о жене, и повернулся к своим воинам.

* * *

Магия была, наверное, самой изменчивой и разнообразной материей в мире. Никто не мог до конца познать ее суть. Она была многолика и многогранна. И все же ученые из прославленной рестанийской Академии Трех Солнц разделяли магию по видам — здесь ее было бесчисленное множество — и по носителям — маги, чернокнижники, колдуны и ведьмы. Как можно было догадаться из названий, последние трое заклинателей относились к темным. Хотя и среди первых были исключения. К примеру, у дроу маги — или чародеи, как их называли сами темные эльфы — применяли преимущественно заклинания разрушений, основанные на силах Тьмы. Как Стефалия — она была одной из самых сильных чародеек Темной Империи.

— Жаль, что у кочевников нет магов, — вздохнула леди Вал’Акэш вечером, отдыхая в палатке Императора.

Сидящий рядом Вадерион пригубил вино и лениво заметил:

— Будь у них маги, нам было бы сложнее победить

— Разве ты предпочитаешь легкий путь? — удивилась Стефали, закидывая ногу на ногу. На войне ли, в мирное время — она всегда одевалась одинаково: черный кожаный костюм с серебристым узором и меч на поясе. В Темной Империи женщины, даже самые воинственные, редко одевали брюки, это было непринято, но Стефи, как и всегда, шло. Даже в мужском наряде она оставалась воплощением женственности.

— Не пялься на меня так, Вадерион, у тебя есть жена.

— Что, жена? — со смешком ответил дроу, ставя на складной столик пустой кубок. Иногда они со Стефи (чаще для того, чтобы позлить Ринера) разыгрывали влюбленную пару, начиная приударять друг за другом. Но сейчас старая подруга не поддержала правила игры.

— Супруга твоя, перед миром и Тьмой.

Вадерион поморщился и налил себе еще вина.

— Ее здесь нет. К тому же все это относительно.

— Ты так активно хочешь сбросить оковы супружества. Не слишком ли ты вовлечен в мысли об этом, Вадерион?

— Какой высокопарный тон, леди Вал’Акэш. Сочиняете поэму?

— Опять скрываешь за насмешкой истинные чувства, — покачала головой темная эльфийка.

— Ты сама такая.

— Это да, — рассмеялась Стефали и отняла у Вадериона кубок с вином. — Хорошая сегодня была битва, но не чета тем, что гремели раньше, в нашей молодости, — посетовала она, допивая вино. — Помнишь осаду Рестании? Самую первую? Или битву при Шермской низине? А освобождение часовни?

— Светлые это освобождением бы не назвали, — ухмыльнулся Вадерион, забирая пустой кубок обратно себе.