Суровое испытание. Семилетняя война и судьба империи в Британской Северной Америке, 1754-1766 гг.
Шрифт:
Три костра, которые дозорные в форте видели накануне вечером, были разожжены передовым отрядом из шестисот регулярных войск, ста морских пехотинцев, тринадцати сотен канадцев и пятисот индейцев под командованием бригадира Франсуа-Гастона, шевалье де Левиса, второго командира Монкальма. Они пробирались на юг через леса «по жаре… такой же, как в Италии», с 29 июля. Главной армии Монкальма, насчитывавшей более четырех тысяч человек, понадобился всего один день, чтобы преодолеть то же расстояние на лодке. В отличие от перегруженного передового отряда, они отправились в путь в праздничном настроении. Возможно, красота озера — утонувшей долины между горными хребтами, воды которой усеяны «очень большим количеством островов», — воодушевила тех, кто греб и ехал в темных, неподвижных рядах бато; а может быть, их настроение поднял вид десятков берестяных каноэ в авангарде, скользивших, как облако, по голубой глади озера, — ведь, как задавался вопросом Бугенвиль, «кто может представить себе зрелище пятнадцати сотен голых индейцев в своих каноэ?» Какова бы ни была причина, даже
Передовой отряд Левиса сделал первые выстрелы по защитникам форта 3 августа. Еще до того, как основная часть высадила артиллерию и припасы, Монкальм приказал Левису обойти лес за фортом и перерезать дорогу, ведущую на юг к форту Эдвард. Эту задачу индейцы и канадцы быстро выполнили, загнав гвардию массачусетских провинциалов обратно в их лагерь на горе Титкомб и захватив практически весь их скот — около 50 лошадей и 150 быков, большинство из которых индейцы зарезали, чтобы дополнить скудный паек, который они получали от армии. Тем временем, когда индейские снайперы начали обстреливать защитников Уильяма Генри из главного гарнизонного сада — участка площадью семь акров, расположенного всего в пятидесяти или шестидесяти ярдах от западной стены форта, — Монкальм вывел основной корпус с места высадки и осмотрел береговую линию в поисках позиции, с которой можно было бы начать укрепление.
В три часа дня Монкальм официально открыл осаду, отправив гонца под флагом перемирия, в соответствии с европейскими обычаями, с требованием капитуляции гарнизона. «Гуманность, — писал он, — обязывала его предупредить Монро, что, как только [французские] батареи будут установлены и пушки выстрелят, возможно, не будет времени, да и не в его силах сдержать жестокость толпы индейцев столь разных наций». Монро с таким же серьезным видом ответил, что он и его войска будут сопротивляться «до последней крайности». Пока командиры обменивались церемониальными любезностями, индейцы стояли «большой толпой на пространстве вокруг форта», подчиняясь нормам своей культуры и бросая насмешки в адрес защитников. «Позаботьтесь о защите, — кричал один из воинов абенаки на чистом (хотя и «очень плохом») французском языке солдатам на валах, — ибо если я захвачу вас, вы не получите ни одного шанса»[253].
Хотя 3 августа форт Уильям Генри явно испытывал проблемы, его положение было далеко не отчаянным. На складах форта хранились достаточные, если не сказать огромные запасы боеприпасов и провизии; на его батареях стояли восемнадцать тяжелых пушек (включая пару тридцатидвухфунтовых), тринадцать легких вертлюгов, способных обстреливать стены и ледники гранатами, две мортиры и гаубица. Крепкая каменно-бревенчатая стена ограждала провинциальный лагерь на вершине горы Титкомб, для защиты которого имелось шесть латунных полевых орудий и четыре вертлюга, а также стрелковое оружие его жителей. Самой непосредственной угрозой для гарнизона форта был пожар, и Монро вскоре свел эту опасность к минимуму, приказав снять с внутренних зданий легковоспламеняющуюся черепицу и сбросить все запасы дров в озеро. Более серьезной была долгосрочная опасность: часть стены форта может разрушиться под продолжительным пушечным обстрелом, что позволит нападающим прорваться через брешь и перебить защитников, или (если стены выдержат) гарнизон будет изможден голодом[254].
Поскольку время неизбежно благоприятствовало осаждающим, предотвратить такое развитие событий можно было только в том случае, если Уэбб отправит экспедицию с подкреплением, чтобы атаковать Монкальма до того, как тот успеет организовать оборону своего лагеря. Отсюда и срочность трех попыток Монро уведомить Уэбба о том, что Монкальм собирается осадить (или, как он говорил, используя технический термин, «инвестировать») форт; ведь без подкрепления снизу форт Уильям Генри был бы не более защищен от длительной пушечной осады, чем Освего или замок Святого Филиппа. Таким образом, 4 августа, когда инженеры Монкальма заложили первую линию укреплений менее чем в полумиле от северного бастиона Уильяма Генри, а его канадские ополченцы начали строить артиллерийские позиции напротив западной стены форта, Монро как никто другой понимал, что, если не произойдет большой ошибки со стороны его противника, прибытия колонны помощи из форта Эдуард или чуда, дни его гарнизона сочтены.
Осада форта Уильям Генри, 3–9 августа 1757 года. Слева, на вершине горы Титкомб, находится «отступной лагерь» новоанглийских провинциалов; в центре, через болотистый ручей, форт и его сады стоят на плато над озером. За большим садом справа находятся французские осадные сооружения. Крайняя справа — начальная параллельная траншея с первыми двумя батареями Монкальма (обозначены E и F), с которых 6 августа французские артиллеристы начали обстрел форта. Подъездная траншея, или «сап» (обозначена G), соединяет первую параллель со второй параллелью,
Однако Уэбб, о чем Монро узнает только 7 августа, отреагировал на затруднительное положение форта Уильям Генри, решив не посылать подкрепления, пока сам не получит подкрепление в лице ополченцев из Новой Англии и Нью-Йорка. По мнению Уэбба, ослабление гарнизона форта Эдвард привело бы к тому, что Олбани и остальные районы верхнего Нью-Йорка подверглись бы вторжению. Если Монкальму удастся захватить Уильяма Генри, у него будет не только форт, из которого он сможет начать дальнейшие операции, но и великолепная дорога, которую можно использовать для транспортировки осадных орудий к форту Эдуард. Поэтому в письме от полудня 4 августа адъютант Уэбба сообщил Монро, что генерал «не считает благоразумным (поскольку вы знаете его силы в этом месте) предпринимать попытку перехода или оказывать вам помощь» в настоящее время. Действительно, учитывая численность французских сил в одиннадцать тысяч человек, о которой сообщал Монро, и возможность того, что Уэбб «из-за задержки ополчения не сможет оказать вам своевременную помощь», Монро вполне может подумать о том, как (в худшем случае) он «мог бы выдвинуть наилучшие условия» капитуляции. Монро получит это послание только 7 августа, потому что один из разведчиков Монкальма из Каунаваги преследовал курьера в лесу после того, как тот покинул форт Эдвард, и убил его задолго до того, как тот смог добраться до форта Уильям Генри. Окровавленное письмо, вырезанное из подкладки куртки убитого, пришло к Монро под флагом перемирия вместе с вежливой запиской Монкальма, в которой ему предлагалось последовать совету Уэбба и сдаться[255].
Полковник Монро отклонил приглашение Монкальма седьмого числа, но он знал, насколько ухудшилось его положение по сравнению с относительной безопасностью третьего числа. За прошедшие дни шевалье де Левис разместил свои силы напротив горы Титкомб, а его канадские и индейские разведчики сделали практически невозможным для провинциалов покинуть укрепившийся лагерь. Военные отряды индейцев, действовавшие в лесах, прервали всякое сообщение с фортом Эдвард. Несмотря на изнурительный огонь артиллерии форта Уильям Генри, саперы Монкальма быстро достроили первую осадную параллель и установили батарею, с которой 6 августа открыли огонь его артиллеристы. Утром седьмого числа французы привели в боевую готовность вторую батарею и пробили подходную траншею в трехстах ярдах от западной стены форта. С этой точки, знал Монро, они выкопают еще одну параллельную траншею, вдоль которой установят одну или несколько «проломных батарей»; эти орудия, стреляя в упор, проломят проходы в стене[256].
Когда утром 7 августа Монро получил сообщение Монкальма, стены и бастионы форта Уильям Генри были еще целы, что, согласно тщательно разработанному этикету осадной войны, означало, что Монро не мог — пока еще с честью — рассматривать вопрос о капитуляции. Но он также не мог игнорировать эффект непрямого, или высокотраекторного, огня французских мортир и гаубиц, которые уже два дня осыпали шрапнелью его людей и тех, кто находился в окопанном лагере. Монро был встревожен, узнав, что на некоторых из найденных в форте цельных снарядов есть маркировка королевских орудий: доказательство того, что они, как и стрелявшие ими пушки, были захвачены на Мононгахеле или Освего. Тем временем орудия его собственных батарей разрывались с ужасающей скоростью. С момента первых выстрелов по французам 4 августа более половины тяжелых пушек Уильяма Генри раскололись от продолжительной стрельбы, часто раня экипажи при взрыве[257].
К закату 8 августа неустанная французская бомбардировка подорвала боевой дух гарнизона Монро, большинство из которых не спали уже пять ночей подряд. Уже седьмого числа Монро был вынужден пригрозить повесить на стенах форта трусов или вообще всех, кто выступает за сдачу; теперь его люди казались «почти оцепеневшими» от напряжения и усталости, и было неизвестно, как они отреагируют на штурм, если западная стена, слабая от продолжительных обстрелов, рухнет[258].
Зная, что Уэбб не пришлет подкрепления, Монро приказал одному из своих инженеров осмотреть повреждения и доложить о состоянии обороны форта. Он услышал, что верхние три фута бастионов, наиболее подверженных французскому огню, были полностью снесены; что створки, или бункеры, внутри них были сильно повреждены; что все пушки форта, кроме пяти, были неработоспособны; и что запасы боеприпасов были почти исчерпаны. Не более обнадеживающими были и донесения, полученные им из укрепленного лагеря. Находящиеся там войска Массачусетса понесли еще более тяжелые потери от неприцельного огня, чем форт. Как докладывал их командир, полковник Фрай, они «совсем измотаны и не хотят больше оставаться, и [говорят], что скорее получат по голове от врага, чем останутся погибать за крепостной стеной». Той же ночью французы завершили строительство прорывной батареи из восемнадцатифунтовых орудий в трехстах ярдах от западной стены форта. Получив столь неутешительную информацию, Монро созвал на следующее утро военный совет из числа своих офицеров. Они единодушно посоветовали ему послать Монкальму флаг перемирия и договориться о капитуляции на самых выгодных условиях[259].