Сущник
Шрифт:
– Давно ждёшь? – лицо Риты тоже светилось радостью, хотя, кажется, по другой причине. «Неужели соскучилась по мне?» – подумал Марчик и сразу отмёл эту мысль. Но сердце глупо забилось.
– Минут десять. Наблюдаю тут за чудиками.
– Знаешь, среди них есть интересные, я с двумя познакомилась, они настоящие уже художники, их картины взяли в Магистраль, в дворец какого-то дожа, – начала рассказывать скороговоркой Ритка и, заметив потемневший взгляд друга, уточнила. – Это девчонки. И они не мумми.
Марик не успел ответить – за спиной раздался знакомый голос:
– А, живород со своей живородкой! Вот так встреча!
На три ступеньки выше стоял Эдик и сверху бесцеремонно
– Иди домой, – примирительно отозвался Марчик и, почувствовав жалкую нелепость сказанного, добавил: – И дома уши помой.
Глаза Эдика сузились, он осклабился:
– Мне-то зачем мыться? Это подружке твоей надо подмываться, а то забрюхатит, раздуется как пузырь, как же будешь суку свою пользовать?
Марик поднялся на две ступеньки вверх и неловко ударил мумми в живот – до лица дотянуться он не смог. Эдик отшатнулся и с разворота ударил его ногой. Удар был не точный, носок ботинка лишь скользнул по щеке, но лицо обожгла острая боль. То, что эта боль фантомная, поскольку у даблов отключаются болезненные ощущения, Марик не успел осознать. Он уже ни о чём не думал – прыгнул в ноги противника, как делал это однажды, лишившись шпаги в одном из детских ролевиков. Эдик потерял равновесие, перекувырнулся через спину Марка и полетел вниз по ступенькам. Теперь он был внизу, а Марк наверху. Мумми встал на ноги, поднял окровавленное лицо. И тут Марчик не поверил своим глазам: уши у Эдика вытянулись и заострились, на их кончиках зачернели кисточки. Лицо продолжало трансформироваться в кошачью морду, сквозь одежду проступила шерсть – и вот уж на ступеньках, поджав передние лапы, сидела огромная рысь, изготовившаяся к прыжку. Марчик инстинктивно отшатнулся в сторону и одним махом вскочил на парапет. Внизу был лютый зверь и… Рита. Она стояла, опустив руки, застыв на одном месте. Марк успел схватиться за бронзовую рукоятку факела, выхватить его из подставки и прыгнуть навстречу оборотню. Время замедлилось, Марк видел перед собой шерстистый череп зверя и успел в полёте поднять руку, чтобы со всей силы хрястнуть по нему увесистым канделябром.
От сшибки потемнело в глазах. Они катились вниз, вцепившись друг в друга. Оборотень был ещё живой, он в агонии рвал клыками голое, безрукое плечо Марика, во все стороны летели ошмётки мяса с осколками костей, а Марик единственной рукой пытался зажать ему пасть. Боли не было – с ума сводил муторный дух факельного масла, палёной шерсти и металлической ржавчины. Так пахла, наверное, липкая кровища, в которой елозили два сплетённых тела. Наконец зверь затих, и дабл Марика тоже перестал жить – подросток вдруг осознал себя в дабл-кресле, в своей комнате.
Спустя десять минут к нему ворвалась Рита:
– Живой?!
– Рита, Ритунь, ты плачешь что ли? Я же был в дабле.
– Ой, глупая я, там было так натурально… Слушай, я тоже оттуда уйду.
– Откуда?
– Из академии. Тебя же отчислят.
– Ну-у… я на оскорбление отвечал.
– Всё равно отчислят. А здорово ты кошку драную факелом поджёг! Как она верещала!
– Драная, конечно, да в ней килограммов сто было, чуть не задавила. А из академии не вздумай уходить, ты же картины рисовать хочешь и, вообще, тебе учиться надо. Да, может, и не отчислят.
Вечером киберу Старковых поступил гэстинг-запрос от проректора академии. Гость недолго говорил с родителями, затем попросил аудиенции с Марком.
– Кто из вас первым применил физическую силу? – поинтересовался он.
– Сначала ударил я.
Проректор удовлетворённо кивнул и сообщил:
– Дальнейшее ваше присутствие в академии не желательно.
– Но
– Вы тоже нанесли оскорбление своему оппоненту, задев честь его клана рысей. Он участвует в одном из секторов Магистрали, где реконструируются мифы народов мира, а факультет наш напрямую сотрудничает с реконструкторами… Да вы не переживайте! – проректор смягчился, оставив официальный тон. – Его мы тоже отчислили.
Марик постарался скрыть свои чувства, с нарочитой деловитостью спросил:
– Решение окончательное?
– Да. Предварительное решение принималось двумя вашими преподавателями. Один воздержался, а другой, который читал вам лекцию по гносеологии, высказался категорически против вашей персоны в стенах академии. Он считает, что человек, опустившийся до уровня быкоголового, уже не поднимется до творца – круо не может стать крео, а посему обучать такого человека в академии креоники не имеет смысла. Это логично, и ректор наш, Орест Евгеньевич, подписал приказ.
* * *
Весть об отчислении, конечно, огорчила родителей. Отец, впрочем, понадеялся, что через знакомых филологов-креоников ему удастся попробовать поставить вопрос о пересмотре дела, но тон его был неуверенный.
– А пока что займись физикой, – предложил он сыну. – Преподавать буду я и, думаю, мои коллеги из «Макрокванта» тоже подключатся. Ещё, если хочешь, почитаю тебе что-нибудь из филологии. Начать можно с древнегреческой литературы.
Рита после уговоров Марика и родителей отчисляться из академии не стала. Встречались они теперь редко – учёба занимала всё время девушки, а Марчик целыми днями слонялся по базе «Макрокванта», устроенной внутри астероида. Пару раз он выходил на поверхность, но там было ещё скучней – совершенная тьма вокруг. Как объяснили друзья отца, место для базы выбрано на самом краю космоса, дальше только искривлённое пространство, за которым неведомо что. Людей на базе было мало, основная работа кипела в дата-центре в эосе, но туда Марчика не пускали – рано ему в эос, прежде надо экзамен на существимость сдать.
Занятия по физике проводились без всякого расписания и плана – кто освободится, тот и читает курс. Из-за этой путаницы дело двигалось туго, и Марчик вскоре потерял интерес к учёбе. Куда занятней было выполнять разные мелкие поручения физиков и слушать их научные диспуты. Как оказалось, не все в «Макрокванте» были уверены, что за стенкой искривлённого пространства находится эос. Возможно, полагали они, там тоже эос, но иной природы. Отец Марчика яростно с ними спорил, и результаты исследований, кажется, были на его стороне – зонды фиксировали на границе макромира те же эффекты, что проявляются на квантовом уровне, в микромире. В частности, физики столкнулись с «эффектом наблюдателя», который вносил ошибки в их расчёты и сбивал с толку.
Миновал месяц, когда отец пригласил Марчика для серьёзного разговора.
– Маркус, я мог бы тебе этого не говорить, но тогда я был бы не честен перед тобой. Помнишь моё обещание, что филологи похлопочут за тебя в академии? Мне не верилось, но они всё же достучались до Высокого Трибунала. Сразу говорю: ты можешь отказаться.
– От чего?
– От свидетельствования перед трибуналом академиков. Проблема в том, что если он тебя не оправдает, то прежние обвинения будут подтверждены самой высокой инстанцией, этим самым трибуналом, и тогда для тебя закроется дорога не только к креоникам, но и в другие академии. Трибунал ведь и состоит из глав академий. В итоге, не получив образования, ты не сможешь присоединиться к сообществам. Если кто тебя и примет, то лишь какие-нибудь маргинальные группки. Ты станешь изгоем.