Священная земля

Тертлдав Гарри

Это было в четыре раза больше, чем Соклей заплатил за них в ликийском городе. И Гиппокл, попробовав крошечный кусочек, опустил голову и купил три. Он позаботился о них сам. Рабы, кряхтя, подняли кувшины с маслом и понесли их обратно по набережной вслед за ним в Сидон.

“Неплохо”, - сказал Диокл.

“Нет. Я получил там премиальные цены, в этом нет сомнений”. Менедем нырнул под палубу юта и сложил свою пухлую пригоршню серебра в промасленный кожаный мешок. Он только

что заработал примерно дневную зарплату для экипажа торговой галеры. Конечно, не все это было прибылью; оливковое масло и угри попали на борт не просто так. Несмотря на это, это было лучшее, что он сделал с момента прибытия в Сидон.

И Гиппокл оказался не единственным солдатом, который, попробовав оливковое масло Дамонакса, захотел немного и для себя. Наемник ушел незадолго до того, как другой офицер подошел к причалу "Афродиты ". Этому парню не нужно было возвращаться за рабом, чтобы забрать свою покупку; он привел с собой мужчину. Как и у Гиппокла, при нем были только сидонские монеты. “Я здесь три года, с тех пор как мы отвоевали это место у Птолемея”, - сказал он Менедему. “Все драхмаи, которые у меня были когда-то давным-давно, давно израсходованы”.

“Не волнуйся, лучший”, - мягко сказал Менедем. “Я выясню, сколько сиглоев составляет тридцать пять драхмай, не бойся”. Соклей сделал бы это в своей голове. Менедему пришлось перебирать четки на счетной доске. С помощью доски он получил ответ примерно так же быстро, как его двоюродный брат: “Семнадцать с половиной”.

“Звучит примерно так”. Другой эллин отсчитал сиглои один за другим и отдал их Менедему. “... шестнадцать... семнадцать”. Он протянул родосцу монету поменьше. “А вот половинка сигло, чтобы сделать ее квадратной”.

“Большое спасибо”, - сказал Менедем. “У меня тоже есть ветчина из Патары, если вас заинтересует такая ...”

“Позволь мне немного попробовать”, - сказал офицер. Менедем попробовал. Офицер ухмыльнулся. “О, клянусь богами, да - эта свинья умерла счастливой”. Он осчастливил и Менедема ценой, которую тот заплатил. Повернувшись к своему рабу, парень добавил: “Давай, Сирос. Перекинь этот окорок через плечо - могу я позаимствовать у тебя кусок веревки, родианец?-хватай амфору и двигай ”.

“Да, босс”, - запинаясь, ответил раб на греческом с арамейским акцентом. С него градом лился пот, когда он следовал за своим хозяином с корабля. Он был ниже и гораздо худее эллина, но это противоречило бы достоинству его хозяина - самому опускаться до физического труда, когда у него был раб, который делал это за него.

Менедем и Диокл смотрели, как двое мужчин уходят. “Как насчет этого?” - сказал гребец. “Если бы сюда пришел один солдат, я бы сказал, что это приятная случайность, и забыл бы об этом на следующий день. Но если двое делают это утром ...”

“Да”. Менедем опустил голову. Он посмотрел на свою новую пригоршню серебра. “Интересно, сколько еще мы получим”.

Кое-что еще пришло ему в голову. “И мне интересно, было ли другое масло, которое было у Андроникоса в той комнате, одним из лучших, которое он подает, а не повседневным. Меня бы это не удивило. Даже если бы это было так, этого было недостаточно ”.

“Он единственный, кто знает наверняка”, - ответил Диокл. “Однако одно: по крайней мере, теперь мы знаем, что оливковое масло, которое у нас есть, действительно так хорошо, как мы говорили”.

“Да. То же самое пришло в голову и мне”. Менедем вздохнул. “Все проблемы, с которыми мы столкнулись, избавляясь от нее, я сам беспокоился об этом. Сложнее убедиться, что вы получаете высокое качество от родственников со стороны мужа, но вам лучше. В противном случае, кто будет доверять вам, когда вы вернетесь в какое-то место через год или два?”

Диоклес рассмеялся. “Возможно, здесь это не имеет значения, шкипер. Если мы вернемся в это место через пару лет, мы, скорее всего, найдем здесь гарнизон Птолемея, а не Антигона ”.

“Ну, я не могу сказать тебе, что ты ошибаешься, и я даже не буду пытаться”, - ответил Менедем. “Или, конечно, мы могли бы обнаружить, что люди Птолемея были здесь, а Антигон снова прогнал их”.

“И это тоже”, - согласился гребец. “С этими двумя это как в панкратионе - они будут продолжать биться, пока один из них не перестанет биться”.

“И с Лисимахосом, и с Кассандросом”, - добавил Менедем. “И если один из них погибнет, кто-то другой, вероятно, восстанет, чтобы занять его место - может быть, этот Селевкос на востоке. Кто-нибудь. Я не думаю, что кто-то может занять место Александра, но и оставлять их пустыми тоже никто не хочет ”.

“Маршалам все равно, на что они наступают во время сражения”, - сказал Диокл. “Они наступят на Родос, если у них будет такая возможность”.

“Разве я этого не знаю”, - сказал Менедем. “Мы действительно свободный и автономный полис, и даже Птолемей, наш лучший друг среди македонцев, даже он считает забавным, что мы хотим оставаться такими. Он потешается над нами - в конце концов, мы посредники в его торговле зерном, - но он думает, что это забавно. Я видел это на Косе в прошлом году ”.

Вместо того, чтобы продолжить политический разговор, Диоклес указал вниз, на основание набережной. “Забери меня фурии, если они не похожи на солдат, оглядывающихся в поисках Афродиты . ”

“Ты прав”, - пробормотал Менедем. “Возможно, тот сеанс в казармах в конце концов неплохо окупится, даже если этот брошенный негодяй Андроникос сам ничего не покупал”.

На пирс поднялись эллины. Они оставались нерешительными, пока Менедем не помахал им рукой и не позвал их. Затем они ускорили шаг. Один из них спросил: “Ты торговец хорошим маслом?”