Священная земля
Шрифт:
“Ты говоришь о розовой эссенции, которую вы, родосцы, делаете?” Спросил Тенаштарт. Менедем опустил голову. Сидонянин сказал: “Это хорошая штука, и ее не так уж часто доставляют сюда. Однако вы продаете ее в тех маленьких баночках, не так ли?”
“Да. Она концентрированная, поэтому немного имеет большое значение”, - сказал Менедем.
“Что ты хочешь за одну из этих банок? Нет, подожди”. Тенаштарт поднял перепачканную краской руку. “Давайте остановимся на том, сколько баночек духов помещается в одну баночку с красителем. Пока мы говорим о кувшинах, а не о сиглои или драхмае,
Менедему она недолго казалась дружественной. Тенаштарт высмеял его первоначальное предложение. Он презирал предложение Тенаштарта. Каждый обвинял другого в том, что он разбойник, происходящий из длинной линии пиратов и воров. Каждый утверждал, что другой думал о собственной выгоде за счет сделки в целом. Каждый, несомненно, был прав.
Постепенно, на полразмера, они становились ближе друг к другу. Чем ближе они становились, тем больше ругались друг на друга. Через некоторое время Менедем улыбнулся Тенаштарту и сказал: “Это весело, не так ли?”
Тенаштарт поднялся со своего табурета и заключил Менедема в медвежьи объятия. “Ах, эллин, если бы ты только остался в Сидоне на год, я бы сделал из тебя финикийца, к чертовой матери, если бы я этого не сделал”. Затем он сделал предложение, едва ли более разумное, чем его предыдущее.
Менедем не хотел быть финикийцем. Выйти и сказать об этом показалось ему невежливым. Он сделал еще одно собственное предложение. Тенаштарт осыпал его проклятиями на греческом и арамейском. Они оба начали смеяться, что не означало, что они перестали кричать друг на друга или пытаться превзойти друг друга в придачу.
Когда, наконец, они взялись за руки, они оба вспотели. “Фью!”
Сказал Менедем. “Сейчас мы оба скажем, что нас обманули, а затем мы оба заработаем кучу денег на том, что мы только что сделали. Но если мы увидимся снова через пару лет, ни один из нас не признается в этом ”.
“Так оно и есть”, - согласился Тенаштарт. “Ты довольно хорош, эллин, забери меня фурии, если это не так”.
“Ты и сам довольно хорош”, - ответил Менедем. Я содрал с тебя шкуру, подумал он. Тенаштарт, без сомнения, подумал то же самое. Во всех отношениях это была выгодная сделка.
9
Когда Соклей и матросы с "Афродиты" покинули Иерусалим, Телеутас тяжело вздохнул. “Это был не такой уж плохой город, даже если бы я не знал языка”, - сказал он. “Вино было довольно хорошим...”
“И достаточно крепкий”, - вмешался Мосхион. “Пить его в чистом виде не так уж плохо, когда к нему привыкаешь”.
“Нет, не так уж и плохо”, - согласился Телеутас. “Девушки тоже были дружелюбны, или они вели себя достаточно дружелюбно, как только ты дал им серебро”. Он посмотрел на Соклеоса. “Вы когда-нибудь трахались, пока мы были там, молодой сэр?”
“Да, один или два раза”, - честно ответил Соклей. “Девушки в борделе, в который я ходил, были просто девушками в борделе, насколько я могу судить. Так или иначе, они не казались особенными ”.
Он не мог сказать того же о Зилпе, но ему не хотелось говорить о жене трактирщика со своими сопровождающими. Во-первых, он на самом
Аристидас спросил: “Как скоро мы доберемся до этого места в Энгеди?”
“Не должно быть больше пары дней”, - ответил Соклей. “Предполагается, что она находится на краю того, что они называют озером асфальта, или что-то в этом роде. Об этом озере рассказывают всякие забавные вещи. Говорят, в нем столько соли, что в нем ничто не может жить. И они говорят, что если вы войдете в нее, вы даже не сможете утонуть - она такая соленая, вы просто плаваете в ней, как яйцо будет плавать в воде, если вы добавите в него достаточно соли ”.
“Люди говорят всевозможные глупости”, - заметил Аристидас. “Ты веришь во что-нибудь из этой чепухи?”
“Прямо сейчас я не знаю, верить или не верить”, - сказал Соклей. “Некоторые странные вещи оказываются правдой: посмотрите на павлина. И посмотрите на череп грифона, который был у нас в прошлом году. Кто бы мог подумать, что грифоны были кем угодно, только не легендарными зверями, пока мы не наткнулись на это? Но я не собираюсь беспокоиться об этом сейчас, не тогда, когда я сам увижу это через день или два ”.
“Хорошо. Я думаю, это справедливо”, - сказал Аристидас. “Но это место, куда мы направляемся, не может быть таким большим, как Иерусалим, не так ли?”
Соклей вскинул голову. “Во всяком случае, я бы так не думал. Кстати, иудеи говорят, что Иерусалим - самый большой город на их земле”.
“Это не так уж много”, - сказал Телеутас.
Он говорил пренебрежительно, как нечто само собой разумеющееся. Даже если события и произвели на него впечатление, он не подал виду. Здесь, однако, Соклей вынужден был согласиться с ним. Рядом с Афинами, Родосом или Сиракузами Иерусалим был не большим. Сидон с его высокими зданиями тоже превосходил этот маленький местный центр. Он предполагал, что в недалеком будущем люди забудут об этом. Даже храм Иудаои, вероятно, утратит свое значение, поскольку люди в окрестностях все больше и больше принимают эллинский облик.
В конце концов, подумал он, на этом алтаре принесут в жертву свинью, и никому не будет до этого дела. Сегодня мир принадлежит нам, эллинам.
Дорога из Иерусалима в Энгеди сначала шла на юг через холмистую местность, в которой находился главный город Иудеи, а затем на восток к озеру Асфальта. Соклей спросил нескольких разных людей в Иерусалиме, как далеко находится Энгеди, и получил несколько разных ответов. Никто никогда не измерял расстояния в этой стране должным образом, как это делали геодезисты Александра во время его завоевательных кампаний. Соклей также предполагал, что в конечном итоге, кто бы из Антигона или Птолемея ни удерживал Иудею, он выполнит свою работу. До тех пор мнение каждого человека казалось таким же хорошим, как и мнение другого - и , безусловно, поддерживалось с не меньшей страстью. Хотя точное расстояние оставалось под большим сомнением, Соклей действительно думал, что Энгеди находится примерно в двух днях пути от Иерусалима, как он и сказал Аристиду.