Темный полдень
Шрифт:
В конце улицы у старого колодца стояла толпа ребятишек разных возрастов, окруживших деревянный сруб. Они кричали, галдели, прыгали вокруг, что-то причитая.
— Что? Что такое? — мы обе ворвались в круг детей, почти распихивая их в разные стороны.
— Сашко упал! — чуть не рыдая объяснила девчушка лет десяти, показывая на черный провал колодца.
— Ебаный свет, — выругалась Наталья, заглядывая вниз, где в метрах трех поблескивала черная, отдающая затхлостью вода. Мальчишка отчаянно бил руками по поверхности, изо всех сил стараясь удержаться на плаву.
— Веревку
От одного из домов бежала женщина с перекошенным ужасом лицом и бельевой веревкой в руках. Но мальчишка снова вскрикнул и внезапно с головой ушел под воду.
Не долго думая, я вскочила на край колодца, и не дав себе даже секунды на размышления, сиганула вниз.
Вода ударила по мне, как ледяной нож, пронизывая до самых костей. Словно сама тьма обрушилась на меня, поглощая свет и звуки, оставляя только холод и тугую гулкость замкнутого пространства. Я на мгновение потеряла ориентацию, захлебнулась, но с силой вытолкнула себя наверх, разбивая поверхность воды. В тусклом свете, пробивающемся снаружи, мелькнуло бледное лицо мальчишки, его глаза, широко распахнутые от ужаса, и тонкие руки, скользящие по мокрым бревнам, как у утопающего.
Я дотянулась до него, схватив за худое запястье, но он, захлёбываясь, панически вцепился в меня обеими руками, и я почувствовала, как нас обоих тянет вниз, к липкому, тёмному дну. Изо всех сил напряглась и рванула наверх, толкнув сначала парнишку, как бы выталкивая его вперед себя. Этих мгновений ему хватило, чтобы сделать вдох.
Грудь начинало разрывать от недостатка воздуха, мои ноги судорожно искали хоть какую-нибудь опору, скользили по скользким бревнам шахты. Вдруг нога ощутила выбоину, которая стала той ступенькой, позволившей мне оттолкнуться и всплыть на поверхность самой, удержать над водой и мальчика.
— Успокойся, — хватая воздух губами велела я ему. — Живо! Я держу тебя. Слышишь, держу.
Вода воняла затхлостью, но мне было все равно.
Над головой раздался треск — Наталья, судя по всему, наконец привязала верёвку и сбросила её вниз, где её конец беспомощно качался в нескольких сантиметрах от нас. Я вытянула руку, изо всех сил стараясь дотянуться, ноги скользили по стенкам колодца, но, наконец, удалось ухватить верёвку.
— Тяни! — крикнула я, чувствуя, как голос срывается от напряжения, пока я обвивала верёвку вокруг мальчика, прижимая его к себе. Наталья изо всех сил стала тянуть нас наверх, и я чувствовала, как мы медленно поднимаемся, скользя по ледяным стенам колодца.
Мальчишка кашлял и всхлипывал, его дыхание рвалось на обрывки, и я всё время прижимала его к себе, стараясь удержать над поверхностью воды. Боль в руках
Последние несколько метров показались мне вечностью, но вот чьи-то сильные руки обхватили нас сверху, вытаскивая из мрака. Нас вытащили наружу на холодный ветер, и я повалилась на землю, тяжело дыша, чувствуя, как воздух обжигает горло и лёгкие. Мои мокрые волосы змеями распластались по еще теплой от солнца земле.
Чьи-то руки поддерживали за плечи, вокруг не затихали голоса. И вдруг кто-то осторожно прикоснулся к моей голове, словно доставая нечто, запутавшееся волосах.
— Луншорика, — услышала я недоверчивый, изумленный шёпот, что прошел от одного человека к другому. — Луншорика!
Этим словом меня называла Надежда. Я подняла голову на собравшихся. Рядом со мной стоял старый дед лет 90 не меньше, а в руках у него был маленький, мокрый, потрепанный синий цветок. Дед смотрел то на цветок, то на меня, словно глазам поверить не мог.
Наталья подняла голову от спасенного мальчишки и нахмурилась. Ей явно не нравилось то, что происходило.
— Вы совсем тут все очумели? Их к фельдшеру надо!
Ее слова прорезали, прервали тишину. Цветок выскользнул из руки старика мне на мокрые колени, и я с удивлением поняла, что это цветок василька, неизвестно как попавший в колодец и запутавшийся в моих волосах.
22
Июнь
Фельдшер, крепкий мужик лет 60-ти, осматривая меня и спасенного ребенка, только головой качал и матерился сквозь зубы.
— Какого хера вы туда вообще полезли, Сашко? — он накинул на пацана еще один плед, заставляя пить чай с медом.
— Да мы рядом играли, дядь Коль, — шмыгнут тот носом, — а Дашка вдруг сказала, что слышит звук оттуда. А он же заброшен…. Там воды никогда не было. Мы нагнулись посмотреть…. А потом меня кто-то в спину толкнул…
От этих слов мурашки прошлись по коже. Я оглянулась на бледную Наталью, она растеряно пожала плечами. Николай снова выматерился.
— Доигрались.
В ФАП, смачно хлопнув дверью, стремительно зашел Хворостов, чьи зеленые глаза сначала устремились к Наталье. Столько всего было в его взгляда, что мне оставалось только грустно отвести глаза: тревога, беспокойство, страх, тоска. Потом он посмотрел на меня, закутанную в два одеяла, мокрую и жалкую.
— Вот, скажите мне пожалуйста, почему если в моем селе происходят неприятности, вы обе оказываетесь в самом их центре?
Наталья уперла руки в талию и с вызовом посмотрела на Дмитрия.
— На улицу выйдите и гляньте, Дмитрий Иванович, там вообще-то еще пол села стоит! Кто виноват, что вы только нас двоих и замечаете?
Я не удержалась, прыснула, закрываясь кружкой. И ведь ничего он этой чертовке не сделает. Они смотрели друг на друга, и, казалось, ФАП сейчас полыхнет огнем от их взглядов. Мне было и весело и тоскливо одновременно. Весело, потому что приятно было видеть, как каменная скала рушится под яростным блеском карих глаз, грустно, что происходит это не от моих голубых. Я снова остро почувствовала свое одиночество и отдаленность от этих людей.