Тень Беркута
Шрифт:
Могучая темная волна ненависти достигла и заполнила мозг человека, подчиняя себе тело и душу.
– Слезай! – гаркнул волколак. Теперь в этом уже не было сомнения, ведь даже в сказках настоящие волки не слишком охотно разговаривают на человеческом языке. – Слезай сам, червь, ибо пожалеешь, что на свет уродился, если мне придется тебя самому оттуда снимать!
Каждое слово, которое вылетало из ужасающей пасти, сопровождалось зловещим рычанием, и Найду то начинала трясти лихорадка, то неожиданно обдавало с ног до головы нестерпимым жаром.
– Отче наш... – почав было он
– Даже не пытайся, – угрожающе кинул волколак. – Потому что за это, я из тебя живого печенку вытяну...
Говорят, что загнанная в тупик крыса бросается даже на пса... Так то крыса, а человек? Огонь, хоть какой сильный бы не был, съев все, что годится на топливо, должен погаснуть. Вероятно, то же происходит и со страхом. От бесконечного ужаса и отчаяния в душе у человека что-то перегорает, и она, осознав, что терять уже ничего, неожиданно для себя делается решительным и отважным. Правда, не каждый может этим воспользоваться. Чаще – не успевает...
– Господи... За что? И так меня жизнь не ласкала, – заныл воин. – Ни роду, ни племени... Неизвестно, где родился, а теперь – никто не узнает, где и погиб...
– Нечего скулить, – прохрипело чудовище. – Слезай, потому что я голоден... Вместо того, чтобы поужинать, как подобает, должен был за тобой вгоняться. Слезай, говорю!
И здесь Найде будто полуда с глаз упала. Как будто заклятие какое-то снялось. Прежняя бесшабашность, которой он так удивлял всех, опять вернулась в сердце воина, и зверь под деревом сразу стал не таким уж и страшным, а собственная судьба – не столь безнадежной.
– И чего мы так испугались? – тихо прошептал сам себе. – Ну, оборотень... Ну – нечисть... Но наши мечи в церкви освящены, да и ножны у многих серебром куты. Все из-за страха глупого...
– Чего бормочешь там, – рычал дальше волколак. – Долго я еще буду ожидать? – Теперь его голос кого-то напоминал Найде. А чтоб не Юхима!
– Ах ты, щенок облезлый! – неожиданно вспылил воин. – Загнал меня на дерево и посматривает как на мешок с требухой. Ну, жди, жди... И так смерть, и так – погибать... Ну, так я научу тебя напоследок гопака танцевать!
Найда теперь уже не думал о смерти, и силы опять вернулись в измученное тело. Его уже больше ничего не интересовало, кроме одного-единственного нестерпимого желания – хотя бы раз, а таки полоснуть что есть мочи мечом по ненавистной морде, и хоть так отомстить за себя и всех своих товарищей, – которые погибли, потому что не смогли перебороть в себе ужас, навеянный взглядом оборотня.
Не тратя попусту время на распутывание узла, в который затянулся пояс, Найда перерезал его острым ножом, потер крепко ладони, возвращая им подвижность, и начал слезать.
– О! – удивился волколак. – Да ты, вроде, драться со мной собираешься? Го-го-го... Ну, давай. Давай. Я даже подожду, пока ты меч свой найдешь... Га-га-га! Вон он – в кустах лежит... Ге-ге-ге! Мешал убегать?! Го-го-го!..
И чудовище действительно отошло на несколько шагов в сторону, давая человеку дорогу к оружию.
Найда даже зубами заскрипел от такого унижения, но решительности,
Невзирая на некоторую одеревенелость мышц, он ловко спрыгнул с нижней ветки на втоптанный снег и одним большим прыжком оказался возле меча. Все-таки доверия к словам оборотня у человека не было и на грош. Холодное лезвие блеснуло в лунном сиянии, и воин облегченно улыбнулся.
– Готов? – поинтересовался волколак. – Или еще подождать? Не стесняйся... Может, до ветра сходишь? Ежели охота. Я подожду... Потом, меньше дерьма в тебе будет... Га-га-га! – не удержался от насмешливого хохота, хотя поначалу голос его звучал довольно мягко, даже сочувственно.
Этой, последней обиды было достаточно, чтобы разозлить и более покладистого, что же касается Найды, то он так свирепо заскрипел зубами, будто жернова сдвинулись.
– Мы еще посмотрим, чье дерьмо здесь останется, – ответил презрительно. – И нечего паясничать, здесь кому-то ужинать приспичило. Что ж теперь не спешишь? Боишься, чтобы об это кушанье зубы не поломать? И правильно – стерегись, может цел останешься!..
Найда широко перекрестился, взял меч обеими руками и короткими упругими шагами стал приближаться к чудовищу. А волколак, искренне удивленный подобной наглостью, так и замер с разинутой пастью. Это ж впервые человек шел к нему, а не убегал сломя голову, – не разбирая дороги. И только в то мгновение, когда воин, коротко взмахнув мечом, почти задел ему острием по носу, волколак молниеносно уклонился в сторону, и знакомая ярость опять полыхнула в его красных зрачках.
Найда еще одним глубоким выпадом попробовал достать мечом чудовище, вкладывая в удар весь вес своего тела… И, когда б это ему удалось, то кто знает, как все обернулось бы дальше, но волколак лишь мотнул лобастой башкой – и невероятная сила, словно перышко, вырвала оружие из рук человека, а следующий толчок, мордой в грудь, бросил воина на снег, – и огромные лапы прижали его к земле.
– Вот и все... Хе-хе... Время ужина...
Пасть раскрылась и сомкнулась на горле у человека...
Сомкнулась, да не до конца. Потому что едва лишь волчьи клыки коснулись кожи Найды, как в разрез кольчуги, из-под рубашки, вырвался зеленый луч и ударил в шею оборотню. Чудовище жалобно взвизгнуло, отпрянуло в сторону и удивленно вытаращилось на распростертого перед ним человека. В воздухе запахло подпаленной шерстью и мясом. А воин, который уже простился с жизнью, продолжал лежать неподвижно с закрытыми глазами, в душе, удивляясь, чего смерть принуждает себя так долго ждать, и вознося молитвы, чтобы это произошло не слишком болезненно.
– Ну, ты... – буркнул волколак. – Долго еще прошлогоднюю падаль будешь из себя изображать?
Найда открыл один глаз.
– Теперь еще в «моргалки» надумал поиграть?
Найда открыл и второй глаз. Провел руками по телу и сел, растерянно оглядываясь.
– Я еще живой?
– Дурень, – констатировал оборотень и качнул головой в такт своим мыслям. – А глупцам, как известно, всегда везет... И чем они Богам так по нраву? Ты где амулет достал, пентюх?
– Амулет? – переспросил Найденыш. – Какой еще амулет?