Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
***
Нотт-холл встретил его чернотой и пустотой. Здесь никого давно не было, и Тео с момента возвращения даже не заглядывал в свой старый дом.
— Боггарты и пикси, — недовольно процедил Дерри, вдохнув чуть затхлый воздух. Эльф снял свой неизменный берет и взмахнул им, делая вид, что обмахивается им как веером.
— Дерри, возвращайся к Джинни и сторожи её, — приказал Нотт. — Я надеюсь, что скоро вернусь.
Дерри исчез, и Теодор проверил палочку, взяв её в руку. Заказ от Киддела он ещё не забрал, срок наступал лишь назавтра, и Нотт продолжал себя чувствовать
— Тюбер-холл! — Тео сделал шаг в камин. С момента, как Патронус добрался до него, минула четверть часа.
Рёв каминной трубы, свист пламени, и вот, Теодор с палочкой, пригнувшись, оказывается в гостиной дома Тюберов.
У двери горел светильник ровным магическим светом. Прямо перед камином, на коврике, виднелись следы чар, прожегших дырку в грубой материи. Теодор сделал несколько шагов, отступив от камина ближе к стене, и выдохнул.
Сердце бешено колотилось, не желая успокаиваться. Мартин Тюбер сказал, что будет ждать его у камина, но никого не было — лишь следы боя.
— Мистер Нотт, — позвал его холодный, чёрствый женский голос. Обладательница этого голоса явно могла бы сделать фору любой светской диве — так правильно и чётко звучал он. — Что же вы стоите там и прячетесь. Поверьте, вы хотите выйти ко мне и поговорить.
В голосе слышалась какая-то горечь и печаль. Печаль, скрытая за ядовитым холодом, сулящим опасность.
— Кто вы, миледи Винтер? — спросил он громко, стараясь, чтобы голос звучал твёрдо. Женщина рассмеялась нервным, коротким смехом.
— Ещё недавно я была не хуже любой графини де Ля Фер, — ответила она. — И вы повинны в моих бедах, Теодор. Покажитесь же, будьте вы мужчиной! Или этот порочный сквиб…
Нотт сделал шаг и, наколдовывая невербальное Протего левой рукой, направил палочку направо — туда, откуда раздавался голос. Дверь, что вела в соседний коридор, была открыта. В кресле, что явно не должно было там стоять, сидела с палочкой в руке женщина, он сразу же узнал её. На коленях у её ног, связанный и безмолвный, сидел младший сын четы Тюберов.
Нарцисса Малфой, когда он видел её в прежний раз, выглядела молодой и красивой. Сейчас же, в отблеске светильника, она выглядела, как старуха, чья жизнь была полна несчастий.
— Вы знаете, что такое магический откат, Теодор?
Тон ведьмы вдруг стал подозрительно спокойным, будто бы они были на светском рауте.
— Я чистокровный маг, миледи, — не менее спокойно ответил Теодор. — Мне известно, что это.
— Не думаю, что вы испытывали это чувство, — её худое, но при том опухшее будто бы от слёз, лицо исказила гримаса ненависти. — А вот мой муж! Люциус в проклятом Азкабане, и всё потому что ты, Нотт, не остановил проклятого Поттера!
«Она сумасшедшая», — понял Теодор.
— Мой муж в компании проклятых тварей, мой сын прячется у предательницы крови, и все мы сполна прочувствуем это отвратительное чувство! Так почему же его не испытать и тебе, Нотт?
Новость
— Этот сквиб… — прошептала она, — ты должен умереть, но защитить его. Я не из тех, кто следует за… Повелителем, — она всхлипнула и почему-то приложила руку к животу, — но он умрёт. Умрёт, если ты не поклянёшься своими магией и жизнью.
Теодор сделал шаг вперёд. Магия в женщине чувствовалась, она вилась там, как запертое в амбаре стадо овец, что травил дым. Она билась и пыталась найти выход, а в её глазах плескались волны накатывающего безумия.
— Что вам нужно, леди Малфой? — повторил он, чувствуя страх. Клятвы Малфоям были хуже любого наказания для Ноттов последних десятилетий. — В чём я должен поклясться?
Она вдруг захохотала. Палочка, что была приставлена к виску мальчишки, заходила ходуном. Женщина смеялась, истерически трепеща в этом кресле. Её рука всё так же лежала на животе, а вторая — сжимала палочку. Вдруг она замолкла.
— Повелитель стоит в шаге от бессмертия, — серьёзно сказала она. — Он несокрушим. И все вы познаете его гнев. Так, как его познала я. Но я милосердна, Нотт, — она выплюнула его имя, выплюнула, и пена безумия проступила на её губах. — Поклянись, и если клятва твоя исполнится, Он возвысит тебя. А если нет… смерть заберёт у тебя магию. ПОКЛЯНИСЬ, ЧТО АЛЬБУС ДАМБЛДОР УМРЁТ ДО КОНЦА ГОДА!
Она истошно закричала и зашлась рыданиями, как банши из ирландских легенд.
Теодор не знал, что делать. Эти слова были продиктованы ей отчаянием, и она явно не могла знать о тех… обстоятельствах, что влияли на директора сейчас, о его проклятье, о том, что ему и так отведён лишь год. И тем не менее она требовала от него того, что считалось невозможным.
— МОЛЧИШЬ, ДА? Секо! — на щеке связанного мальчишки проступила кровь от рваной раны, разрезавшей его рот. Мальчик тут же зашёлся неслышимыми рыданиями; его затрясло. Тео стало дурно. — Я убью его, Нотт! Убью, если ты не… не…
— Я клянусь, — торопливо перебил её Теодор, — клянусь, что Дамблдор будет мёртв не далее, чем через год! Клянусь своей жизнью и магией, — сказал он и взмолился, чтобы это действительно оказалось правдой.
— И что приложишь для того все силы! — добавила она уже спокойнее.
— И что приложу, — покорно повторил он, — все усилия по приказу.
Путы магии уже привычно обожгли его запястье. Клятва вступила в силу.
Нарцисса Малфой удовлетворённо кивнула, её глаза всё так же были затуманены безумием. Она оттолкнула мальчика, и тот, захлёбываясь в собственной крови, связанный по рукам и ногам, упал на пол, ударившись головой. Теодор бросился бы к нему, если бы не знал, что тогда откроет спину для ведьмы. Сжимая палочку в пальцах, с выражением боли на лице, хромая и подволакивая левую ногу, но — удивительно — почти что не вызывая сочувствия, Нарцисса Малфой в зелёном платье, прижимая руку к животу, проковыляла мимо него. Он отступил с её пути и даже не попытался околдовать её вслед. Это было не нужно — казалось, что Тюберы, если это были они, или что-то ещё, наказало её достаточно.