Тео. Теодор. Мистер Нотт
Шрифт:
— Несмотря на сказанное в тексте, я стараюсь думать, что не все просто готовы смотреть квиддич вживую, — улыбнулся ему в ответ Нотт. — Но тогда приходится признать, что либо множество детей не идёт в Хогвартс…
— Это не вызывает сомнений, Нотт, вы же сами писали про свою инициативу, — перебила его колдунья рядом ниже из рода Максвеллов, сухопарая и с короткой стрижкой, явно подражавшая вместе с Боунс одному и тому же примеру.
— …либо у взрослых магов нет денег на поход на матч. При этом и то, и другое — свидетельство нищеты и глубокого кризиса нашего общества, даже если отставить очередную…
Весь день он ловил на себе взгляды многих лордов и пэров, специально даже оборачивавшихся со своих мест, чтобы запечатлеть его, Теодора Магнуса Нотта. Вот это уже было лестно — пусть его и немного пугало поначалу, что кто-то может его и проклясть.
Ни один из оберегов не треснул.
— Мистер Нотт, — поприветствовал его лорд Яксли. Джереми, племянник лорда, так и не ответил на записку о встрече, и Тео начал сомневаться, что его по-прежнему поддерживают в стане Тёмного лорда. Когда Верховный чародей, усталый, с мешками под глазами и явными следами многочисленных «Круцио», окликнул его, сердце Нотта ушло в пятки на мгновение. — Отличный материал.
— Благодарю, сэр, — Нотт изобразил лёгкий поклон. Сессия уже подошла к концу, но вокруг них толпилось множество магов. Лишь вокруг самого Верховного чародея стояли скрытые масками Пожирателей смерти маги-стражи, охранявшие его. Теперь, спустя месяцы постоянных столкновений с этим лицом кисти Эдварда Мунка, запечатлённым на масках, ужас и трепет, что были поначалу, ушли, и Нотт даже не замечал примелькавшихся охранников.
— Вы ярко подчёркиваете проблемы нашего общества. Да. Сейчас я понимаю, что нужно было не слезать с супруги, как это делал ваш будущий свёкр, ха-ха-ха! А то некому ходить на матчи моих любимых «Паддлмиров»!
Подхалимы из окружения тут же угодливо рассмеялись, а Теодор улыбнулся. Это действительно было хорошим комплиментом. И одновременно подчёркивало, что Яксли знает о том, с кем связан Нотт, и мог угрожать им. В слоях интриг, которые могли прятаться за словами Верховного чародея, даже Теодору легко было запутаться.
— Надо надеяться, что это станет уроком моим сверстникам и всем, кто старше, сэр. Чтобы в две тысячи… девятом, получается? Году в Хогвартс пошли сотни молодых магов.
— Истинно так! — Яксли вздёрнул подбородок. — А что же до школы… мой старый декан Гораций снова затеял театральное представление, как он любил, я слышал?
— Вы в списке желанных гостей, — Нотт склонил голову набок. — Для Верховного чародея отведено место в первых рядах, милорд.
— Непременно, лорд Нотт.
Яксли дёрнули за рукав и что-то шепнули, и он, прервавшись на полуслове, спешно откланялся и зашагал в окружении своих манкуртов к выходу. Теодор так же поспешил обратно в Хогвартс.
Глава 132
Рождественское убранство замка было скромным. Речь Кэрроу про отказ от маггловских праздниках не могла не приниматься во внимание, да и директор Снейп никогда не отличался радушным и праздничным настроением. Хотя Рождество всё же праздновал — в девяносто втором на глазах Теодора его выдернул с праздника директор Дамблдор, чем Снейп был очень недоволен.
Тем более праздничным
Чего не было в этом году — того не было.
Зато в коридорах миссис Пинкертон наколдовала лёгкие снежинки, визуальную иллюзию, которая создавала какое-никакое настроение приближающегося праздника. Ну, для тех, кто его праздновал.
Рождественские подарки в этом году Теодор ограничил в основном открытками, закупленными оптом ещё в середине осени. Обстановка вокруг и отсутствие значительных поступлений средств затрудняли какой-либо другой формат обмена поздравлениями.
Вторничное утро засыпало его сотней писем корреспонденции, которую в мешке ему вручила смотрительница, отметив, что пустить этот поток в Трапезный зал было бы попросту глупо. Теодор поблагодарил её, согласившись, и понадеялся, что послания с ядами она уничтожила сама.
В ответ женщина лишь загадочно улыбнулась, словно бы её звали не Мэри Пинкертон, а Джоконда.
День пролетел незаметно. Тут пары, там какие-то вопросы, и вот уже прошёл ужин, после которого под командованием Слагхорна студенты принялись заниматься перестановками. В силу того, что достаточно много студентов участвовало в подготовке театрального представления магического театра, в зале было достаточно мест для гостей — и их ожидалось так же немало.
Теодор не встречал их сам, этим занимались директор, деканы и профессора, но давал последние наставления. Лаванда Браун бегала с успокоительным зельем, выданным ей мадам Помфри, Невилл, сжав зубы, слушал уговоры Теодора не бросаться проклятьями в младшего Лестрейнджа, если бы тот пришёл, а Лавгуд и Скамандер с блаженным видом перечитывали рукописные копии сценария.
Наконец, пришло время, чары Слагхорна издали звонок, и Теодор вышел на подмостки. Ему нечасто приходилось заниматься публичными выступлениями. Сегодня он облачился в парадную мантию, которая придавала ему величественный вид. С палочкой в руке Тео ступил на подмостки. Его задача была сложнее, чем просто дать вступительное слово и задать тон действа на сцене, что мог бы сгладить резкие реплики актёров. Ему нужно было и проявить магический талант, и трансфигурировать декорации вокруг себя в открывающую сцену — воздушный шар Руфуса.
Нотт глубоко вздохнул, досчитал до десяти и повёл палочкой, раздвигая кулисы.
Его взору предстал зал, тут же погрузившийся во тьму. Все потоки магического света, которым управляли неугомонные братья Криви, перешли на него.
— Дамы и господа, волшебники и волшебницы! — провозгласил Теодор Нотт. — Сегодня, в день силы Йоля и канун Рождества, театр школы Хогвартс представляет вам премьеру магической постановки Пандоры Лавгуд под названием: «Депония»!
Это было их общее решение с отцом Лавгуд, который участвовал в дискуссии заочно через письма. Лавгуды отдавали себе отчёт в том, что их история была несколько вызывающей, а списать её авторство на покойную мать Луны было решением, которое позволяло обезопаситься от прямых обвинений.