Трафальгар. Люди, сражение, шторм
Шрифт:
Дальше к югу, на том участке, который сохранил подобие строя Объединенного флота, продолжал упорно сражаться «Плютон». Он вел огонь по «Белайлу», который едва мог отвечать, так как орудия, направленные на «Плютон», были накрыты парусами упавшей бизань-мачты. Несмотря на успехи Королевского флота в других местах, некоторое время казалось, что «Белайл» был единственным британским кораблем, вынужденным защищаться, поскольку отступавшие французские и испанские корабли поливали его своим огнем. «Сан-Хусто» и «Сан-Леандро» сочли его удобной мишенью, так же, как и «Эгль», когда он смог оторваться от «Беллерофона». В четырнадцать десять Пол Николас, молодой лейтенант морской
Французский корабль «Нэптюн» (капитан Эспри-Транкий Мэстраль) в конце концов был вытеснен британскими подкреплениями со своей позиции у «Темерера». В четырнадцать тридцать он приблизился к «Белайлу», занял позицию по его носу и к четырнадцати сорока пяти продольным огнем снес его фок-мачту и бушприт. Отказавшись сдаваться, «Белайл» поднял британский флаг, привязав его к пике, на обрубке фок-мачты. Но, как писал Николас, корабль не мог маневрировать для ответного огня: "Единственным средством, которое было в нашей власти, чтобы развернуть корабль бортом к противнику, были длинные весла, которые можно высунуть из орудийных портов; мы попытались, но безрезультатно, поскольку даже на кораблях под совершенным командованием они оказываются практически бесполезными".
Положение кораблей дивизии Коллингвуда на 14:15
Лейтенант Джон Оуэн вспоминал, что в это время "капитан, видя, как я ревностно выполняю свой долг, был достаточно любезен, чтобы вручить мне гроздь винограда, и, казалось, был доволен, когда я сказал ему, что наши люди действуют благородно и что корабль блестяще показал себя". Но, по словам Николаса, «Белайл» к этому времени был "просто качающейся на волнах посудиной, покрытой обломками".
Недалеко от него «Альхесирас» и «Тоннант» все еще продолжали сражаться. Борта обоих кораблей скрежетали друг о друга, и на нижней палубе приходилось откатывать пушки внутрь так, чтобы стволы не высовывались из портов, что увеличивало грохот и задымление внутреннего пространства. Учитывая критическое положение, адмирал Шарль Магон обошел «Альхесирас», подбадривая людей демонстрацией своего холодного мужества. Хотя он был бледен от потери крови после того, как осколок разорвал его бедро, он отказался покинуть бой для лечения.
На «Тоннанте» тридцатитрехлетний помощник квартирмейстера Джеймс Уайт из Сомерсета был командиром орудия на полуюте. Внезапно он обнаружил, что один из его больших пальцев на ноге висит на куске кожи. Он отрезал его ножом и перевязал рану шейным платком. Он не захотел спускаться вниз, подобно французскому адмиралу, с которым он сражался: "Нет, сэр, я не тот человек, чтобы спускаться вниз из-за пустяковой царапины. Мне хочется дать голодранцам еще несколько крепких пилюль, прежде чем мы покончим с ними". Мгновением позже, когда лафет его 18-фунтовой карронады был разбит, Уайт перешел на другое орудие.
Хотя грот- и крюйс-стеньги «Тоннанта» были сбиты некоторое время назад, товарищи Джеймса Уайта были полны решимости взять «Альхесирас» на абордаж, и немногие французы, все еще находившиеся на верхней палубе, были вынуждены отчаянно защищаться. Лоран Ле-Турнёр был тяжело ранен в плечо, штурманский офицер Пьер Леблон-Плассан и первый лейтенант Люк Морель — в грудь. От попадания тлеющих пыжей с «Тоннанта» загорелась кладовая боцмана, и три человека сгорели заживо, прежде чем пожар удалось потушить. Огонь перекинулся и на «Тоннант», и британцы использовали свой пожарный насос для тушения пожара на обоих кораблях.
Двадцативосьмилетний Дэниел Фицпатрик из Килкенни, которого в апреле наказали двадцатью четырьмя ударами плетью за кражу, перепрыгнул через зазор между бортами кораблей и вскочил на такелаж француза. Срезав один из четырех флагов «Альхесираса», он обвязал его вокруг пояса и бросился назад к «Тоннанту». В тот момент, когда он перебирался через борт, его подстрелили, и он упал в воду. К этому времени остатки обслуги 18-фунтовых орудий на верхней палубе «Альхесираса» и все, кто был в состоянии обслуживать
Четырнадцать 36-фунтовых орудий французского корабля были сбиты с лафетов, а большинство орудий правого борта теперь были накрыты упавшими парусами. Они зарядили двойными ядрами те немногие носовые орудия, из которых можно было стрелять по «Тоннанту», и их залп серьезно повредил его корму, пробив ее ниже ватерлинии. Ответный залп из пушек «Тоннанта» окончательно заставил замолчать орудия французов.
Во главе со вторым лейтенантом Чарльзом Беннетом и лейтенантом морской пехоты Артуром Боллом абордажники «Тоннанта», ликуя, бросились вперед на «Альхесирас». Они нашли тело Магона у подножия трапа, ведущего на полуют, а затем столкнулись лицом к лицу с тяжело раненым Лораном Ле-Турнёром, который сдал корабль. На «Альхесирасе» погибли семьдесят семь человек и 142 были ранены. «Тоннант» потерял двадцать шесть человек убитыми и пятьдесят ранеными, каждый из которых был подробно записан в книге учета личного состава корабля. Корнуоллец Уильям Найт, которого трижды наказывали за пьянство во время короткого пребывания капитана Тайлера на корабле, покончил с пьянством навсегда.
В то время как абордажная партия «Тоннанта» овладевала потерявшим мачты «Альхесирасом», лейтенант Бенджамин Клемент направил огонь погонных орудий «Тоннанта» на «Монарку». По свидетельству Мануэля Феррера, «Монарка» набирала по три фута воды в час, при том, что всех, кого можно было, поставили на помпы для откачки воды. Вскоре после сдачи «Альхесираса» «Монарка» сделала то же самое, и флаги, которые ее капитан Теодоро де Аргумоса перед ранением прибил к мачте, были сняты.
Бенджамин Клемент окликнул «Монарку» и спросил, сдаются ли они. Ему ответили, что да, и он отправился на корму сообщить об этом первому лейтенанту Джону Бедфорду. Тот приказал ему взять шлюпку и отправиться на сдавшийся корабль. Клемент напомнил, что все их шлюпки повреждены, но "он сказал мне, что я должен попытаться; поэтому я отправился на ялике с двумя матросами. Мы не прошли и четверти пути, как ялик затопило". Клемент, не умевший плавать, запаниковал, но его спасли быстрые действия двух других мужчин, находившихся в лодке. Чарльз Макнамара, двадцатиоднолетний чернокожий доброволец с Барбадоса, находился на корабле уже почти год. Джон Маккей, шотландец тридцати восьми лет, был опытным квартирмейстером. Они обхватили Клемента с двух сторон и поддерживали его до тех пор, пока он не смог ухватиться за канат, закрепленный между кораблем и яликом. Макнамара поплыл на корабль за линем и закрепил его за подмышки Клемента. Затем матросы подняли Клемента на борт корабля через один из портов.
Не имея шлюпок, «Тоннант» был бессилен овладеть «Монаркой» или снять людей с «Альхесираса». Абордажная группа, поднявшаяся на его борт под командованием Чарльза Беннета, осталась на нем в качестве призовой команды, но их положение было бы более безопасным, если бы удалось снять часть французских офицеров и матросов.
Первые восемь кораблей Коллингвуда атаковали под углом семьдесят-восемьдесят градусов к линии строя противника. Корабли, сцепившиеся друг с другом, такие как «Тоннант» и «Альхесирас», потеряли ход и дрейфовали по ветру. Большинство остальных уваливались под ветер, чтобы избежать столкновения, уклониться от продольного огня или самим попытаться обстрелять продольным огнем противника. В результате концевые корабли дивизии Гравины, стремившиеся помочь своим товарищам в центре, стали держать курс не на север, а ближе к востоку. В результате замыкающие колонну Коллингвуда корабли оказались преследующими противника почти с той же скоростью, что и его корабли. Более того, из-за слабого ветра британские корабли под полными парусами имели преимущество в скорости хода не более одного узла перед теми, кто дрейфовал по ветру впереди них.