Трафальгар. Люди, сражение, шторм

Клейтон Тим

В четырнадцать сорок огромная грот-мачта испанского корабля рухнула с ужасным треском. Матрос Джеймс Мартин, служивший на «Нептуне», вспоминал: "Мы издали тройное ‘Ура!’ и сопроводили это полным бортовым залпом". «Сантисима-Тринидад» развернуло под ветер, так, что «Нептун» оказался у него на траверзе, и тут же и бизань-мачта испанца рухнула вниз. Это произвело яркое впечатление на всех, кто это видел:

Эта огромная махина сильно накренилась на подветренный борт, затем при обратном размахе мачты попадали за борт, оставив на плаву неуправляемую громадину. На ее огромных марселях все рифы были отданы, шкоты брамселей выбраны втугую, и падение этой массы парусов, рангоута и такелажа, частью погрузившейся в воду, частью накрывшей палубы

испанца, было одним из самых великолепных зрелищ, которые я когда-либо видел.

Когда почти все орудия были скрыты упавшими парусами, огонь «Сантисима-Тринидада» утих.

Увидев ее без флага и услышав приветственные крики, с «Африки» послали лейтенанта принять капитуляцию, но Уриарте вежливо сообщил ему, что его корабль еще не сдается. Примерно через десять минут фок-мачта упала "на палубу марсовой площадкой на квартердек". Старший офицер корабля Игнасио Олаета был ранен и, спустившись вниз, сообщил Сиснеросу, что «Сантисима-Тринидад» потерял все мачты, многие орудия вышли из строя, а остальные не могли стрелять, так как палубы были завалены хаосом рангоута, такелажа и парусов, а также усеяны убитыми и ранеными. Вскоре после этого бригадир Уриарте был сбит с ног, потеряв сознание от удара по голове деревянным обломком. Он был ранен последним из тех офицеров, кто находился на палубе. Сиснерос послал своего адъютанта Франсиско Басурто с поручением принявшему обязанности командира корабля посоветоваться с оставшимися в строю офицерами и разрешил им сдаться, если они сочтут, что другого выхода нет.

Около пятнадцати часов один из офицеров вывесил на правом борту британский флаг, окликнул «Нептун» и сообщил, что они сдаются. По словам Мартина, со средней палубы «Сантисима-Тринидада» пара орудий открыла огонь, на что «Нептун» ответил мощным залпом, но затем известие о сдаче было доведено до сведения испанского экипажа, и орудия «Сантисима-Тринидада» замолчали. Экипаж «Нептуна» добился своего: самый большой корабль в мире стал их призом. На борту «Сантисима-Тринидада» было девяносто семь убитых и более двухсот раненых. Геркулес Робинсон, наблюдавший за ходом битвы с борта фрегата «Эвриал», писал позже: "Если бы мне пришлось выбирать пример отличной морской практики из тех, что я наблюдал лично, я бы назвал маневр «Нептуна», который мастерски подошел и продолжал удерживаться по корме «Сантисима-Тринидада» до тех пор, пока не сбил три мачты своего противника".

Фримантл немедленно приказал одним людям осмотреть такелаж, реи и мачты своего корабля и произвести посильный ремонт, других отправил вниз пополнить запас ядер, картечи и пороха, так как запасы на артиллерийских палубах были почти израсходованы.

Матрос Джеймс Мартин записал в своем дневнике:

Мы были окутаны Облаком дыма на протяжении почти трех часов. После того, как Этот корабль сдался, Дым рассеялся и мы смогли увидеть вражеские корабли, которых разбросало вокруг нас во всех направлениях. Многие потеряли свои мачты, другие превратились в полные развалины. Некоторые продолжали ожесточенно сражаться, и было почти невозможно определить, к какой Нации они принадлежат.

.

Планируя войны XXI века, американские военные теоретики изучили Трафальгарскую битву и объявили ее яркой иллюстрацией важности так называемого «командования и управления». Эдвард Смит из исследовательской программы Пентагона по командованию и управлению писал в 2002 году, что успешные командиры загоняют противника "за грань хаоса". Именно так, по мнению Смита, поступил Нельсон при Трафальгаре, когда ему удалось сражаться на пределе своих возможностей по управлению войсками, но чуть успешней, чем его противнику. Он утверждал, что "настоящим ключом к успеху Нельсона было то влияние, которое его смелый маневр оказал на способность французов и испанцев

управлять своими силами, и тот хаос, который он создал". Корабли Нельсона смогли показать хорошие результаты благодаря тому, что Смит назвал «мыслительной сетью» между командующим и его ключевыми подчиненными, сформированной многолетним общим боевым опытом и тщательным объяснением плана сражения. Нельсон знал, что его капитаны будут воспринимать развивающийся бой так, как он от них ожидал, и что они будут обладать, по словам Смита, "общим пониманием ситуации... и выполнять взаимно поддерживающие действия без дополнительных указаний".

У Вильнёва ситуация была иной. Многие из его капитанов не доверяли ему, друг другу или и тому, и другому, и им было трудно — из-за недостатка опыта — координировать даже простые маневры перед боем. Сформировать и удержать под огнем грубую линию было пределом их возможностей. Нельсон перешагнул через этот предел, вызвав у них растерянность и сомнения в своих силах ударом «пелл-мелл» [64] . С того момента, как он прорвал линию, он навязал им свой собственный темп действий. Отделенные друг от друга и от Вильнёва, лишь немногие смогли эффективно ответить, а сам Вильнёв не смог толком управлять своими силами.

64

Пелл-мелл (pell-mell) — в данном случае: каждым капитаном самостоятельно, без централизованного управления.

Смит заключил: "Диапазон комбинаций масштабов и темпов операций, с которыми могли справиться французы и испанцы, их грани хаоса, очевидно, был существенно ниже такового у британского флота. Это дало британцам решающее преимущество в симметричном конфликте".

Несомненно, Нельсон придавал большое значение информированию о своем плане и важности толковой инициативы со стороны капитанов. Его беседа в саду Мертон-Плейс с кэптеном Ричардом Китсом наглядно демонстрирует его стремление запутать противника, сбить его с толку, навязав свою собственную схему действий.

Добившись желаемого результата, Нельсон был уверен в силе британской артиллерии ближнего боя, в превосходстве вооружения и маневра, а также в скорострельности. Его вера, как уже было доказано, была вполне обоснованной. В некоторых случаях франко-испанцы пытались парировать мощь британских карронад подавляющим огнем стрелкового оружия, но выиграть бой между двумя кораблями им пока не удавалось. Главные батареи британских кораблей неоднократно доминировали над своими противниками, что бы те ни делали над верхними палубами. В других случаях, насыщенность британских квартердеков, полубаков и полуютов тяжелыми карронадами производила разрушительный эффект, выводя вражеские корабли из строя путем уничтожения такелажа и ключевого персонала.

Сбитые с толку дымом и деморализованные первым столкновением с британской артиллерией, такие корабли, как «Монтаньес» и «Аргонавт», отступили, вместо того чтобы сблизиться с вовлеченными в бой кораблями противника, на которые с их помощью можно было оказать более сильное давление. Такие корабли, как «Сан-Хусто», маневренность которых была ограничена неопытными экипажами, вообще не вступали в ближний бой. В результате первые британские корабли, достигшие франко-испанской линии, уцелели, хотя их численность составляла восемь к шестнадцати, в то время как Нельсон предполагал, что они будут иметь численное превосходство пятнадцать к двенадцати.

Наконец, с запозданием, прибыл поток новых британских кораблей, имевших возможность маневрировать. Большинство из них оказалось в тылу франко-испанской линии, что давало англичанам локальное численное преимущество. Некоторые из них могли вмешаться в ход событий и поддержать или атаковать там, где их присутствие было наиболее целесообразным. То, что сейчас решат сделать их капитаны, окажет решающее влияние на исход сражения.

Глава 15

На краю хаоса