Трансцендентальный эгоизм. Ангстово-любовный роман
Шрифт:
– Этого больше не будет, - проговорила она, не открывая глаз. – Обещаю тебе. Клянусь.
Несколько мгновений она ожидала чего-то ужасного; но ничего не произошло. Игорь просто привлек ее к себе и крепко прижал. Она снова почувствовала, что ее муж – благороднейший человек на свете.
– Я очень рад…
Игорь осторожно поднял ее на ноги.
– Я очень устала и голодна, - проговорила Женя.
Это была чистая правда. Она не ела полдня, только пригубила шампанского, которое тогда было еще не отравлено. Вдруг воспоминания
– Бедная моя Женя, - проговорил Игорь, при виде состояния жены забывший обо всех ее обманах. Он обнял ее за плечи и повел умываться.
– Фрося! Принеси барыне ужин в гостиную! – крикнул Игорь в сторону кухни.
– Слушаю, барин, - отозвалась Фрося. Если не беззаботно, то почти беззаботно. “И слава богу, в мою историю лучше вовлекать как можно меньше людей, - подумала Женя. – Моя история, этот mystere de mon ame, подобна воронке, утягивающей ее героев в пучину… я сама как водоворот”.
Она тщательно вымыла руки, умылась холодной водой, а потом Игорь отвел ее в гостиную и сам снял с нее ее кровавое платье, даже не спрашивая о его происхождении. “Впрочем, не исключено, что он просто не помнит, какая у меня одежда”.
Фрося принесла ей на ужин что-то вкусное, тушеное мясо с грибами. Женя съела только полтарелки, а потом вдруг почувствовала такую усталость, что не хватило сил как следует устроиться на кровати – она вытянулась прямо на диване в гостиной и заснула.
Игорь еще некоторое время сидел рядом, перебирая ее волосы. Он смотрел на жену с жалостью и любовью; с мучительным вопросом, на который ему не суждено было узнать ответ.
Потом он встал и вышел из комнаты, потушив настольную лампу и прикрыв дверь. Лицо его опять стало усталым, старше своего возраста. Заметив на полу в прихожей черный ридикюль жены, Игорь поднял его. Он улыбнулся, услышав мяуканье и увидев рыжую Женину любимицу, скользнувшую ему навстречу.
– Ну, ты… киса, - проговорил он.
Игорь никогда до этого не любил кошек.
– Смотри, я унесу это, а то еще сделаешь что-нибудь, - сказал он Незабудке, стряхивая рыжие кошачьи волоски с черной сумочки ее хозяйки.
– Мр-мя? – отозвалась кошка, уставившись на него большими желтыми глазами.
Игорь тихо засмеялся.
– Ну, будет шуметь, а не то Евгения Романовна проснется.
Тут его внимание привлек блеск; что-то отблескивало золотом, лежа на полу. Должно быть, выпало из Жениного ридикюля.
Игорь наклонился и с удивлением поднял - визитную карточку!
“Светлейший князь Завадский, - прочитал он гордую золотую надпись. – Prince B.Zavadsky…*”
Игорь непроизвольно так сжал плотный картон, что карточка смялась в комок. Дрожащей рукой Игорь расправил ее и еще раз – вслух, шепотом - перечитал княжеское имя.
– Вот так… черт, - пробормотал он, побледнев. – Вот так… черт…
И вдруг он будто избавился от наваждения; провел рукой по лицу и точно
– Да что я за глупец, - пробормотал Игорь. – Быть этого не может. Женечка… я ей верю абсолютно. Конечно, завтра я сам спрошу ее…
Приняв такое решение, Игорь убрал визитную карточку князя в карман своего халата – все равно нельзя было класть ее обратно в сумочку жены такой измятой. Да он и не знал, откуда эта карточка выпала.
Игорь действительно почти преисполнился решимости для завтрашнего откровенного разговора – он знал, что не узнает от Жени ничего постыдного, ничего такого, что мог бы узнать в такой ситуации от другой женщины. И другая женщина озаботилась бы тем, чтобы получше прятать от мужа свои грязные секреты.
У его Жени не могло быть грязных секретов.
Он долгим взглядом посмотрел на дверь гостиной – оттуда не доносилось ни звука – и направился в свой кабинет.
Женя так и проспала до самого утра на диване: Игорь не решился тревожить ее, хотя его снедало беспокойство. И ревность, хотя он убеждал себя в том, что это недостойно ни его, ни Жени.
Утром Игорь все-таки пришел к жене в гостиную. Она спала, казалось, в том же положении, в каком он ее оставил: наполовину отвернувшись к спинке дивана, сложив руки на животе. Цвет лица у этой двадцатидвухлетней женщины был землистый, глаза ввалились.
Игорь испугался.
– Женя!
На какой-то миг ему стало страшно, что она не ответит. Но Женя открыла глаза и растерянно посмотрела на него; потом приподнялась, поморщившись.
– Игорь?
– Я…
Он открыл рот, но ничего не сказал; присев рядом с женой, уткнулся лицом ей в колени. Женя ласково погладила его по волосам.
– Что такое, милый?
– Я тебя люблю, - сказал он, прижимаясь к ней, как к жене, как к матери. – Женечка, ты выглядишь больной, - проговорил Игорь, не поднимая головы от ее колен.
– Что у тебя болит? – спросил он, наконец посмотрев в ее красивые близорукие глаза.
Женя улыбнулась.
– Я просто… неважно себя чувствую. Погода… быть может, я переволновалась – или там…
– Ах, вот как.
Игорь улыбнулся, но тут же выражение его лица изменилось.
– Женя, а ты не беременна?
Женя едва удержалась от того, чтобы усмехнуться. Покачала головой.
– Вряд ли.
– Ну, что ж… Извини, - сам не зная, почему, сказал Игорь и снова обнял ее.
Потом встал.
– Мне пора, а ты еще поспи. Тебе это нужно.
Женя с улыбкой кивнула.
– Хорошо.
Они поцеловались, а потом Игорь вышел, плотно закрыв дверь.
Он вспомнил, что хотел спросить Женю о визитной карточке князя Завадского, но тут же махнул рукой, как будто отгоняя неуместную мысль. Вместо этого Игорь помолился о здоровье жены. Он не был особенно верующим, но привычные с детства слова приносили успокоение.